Архив статей журнала
Статья посвящена анализу эффектов, возникающих в связи геоэкономической фрагментацией - политически обусловленными противоречивыми процессами в международных экономических отношениях, которые, с одной стороны, сокращают открытость в отношениях с недружественными странами, препятствуя общесистемному международному сотрудничеству, а с другой - поощряют «макрорегиональную глобализацию» - укрепление экономических связей с дружественными странами, стимулируя инклюзивный (для стран альянса) экономический рост. Обосновано, что основными качественными особенностями международных экономических отношений в условиях геоэкономической фрагментации являются: отказ ведущих мировых игроков от безусловной поддержки глобализации; рост применения силы или угрозы ее применения для решения геоэкономических вопросов; разделение экономики мира и торговых отношений по геополитическим линиям. Для количественной оценки процессов геоэкономической фрагментации предложен коэффициент внешнеторговой автономии стран альянса, характеризующий соотношение объемов его внутренней и внешней торговли. Выдвинуты гипотезы: 1) что существует оптимальное значение коэффициента внешнеторговой автономии, при котором достигаются наибольшие темпы прироста выпуска стран альянса; 2) странам BRICS целесообразно этот коэффициент повышать (углублять взаимовыгодное сотрудничество), поскольку пик максимальных темпов пророста выпуска еще не пройден. Также обосновано, что утверждение о безусловном вреде геоэкономической фрагментации, особенно для менее развитых экономик - не вполне корректное. Нужно смотреть, какие это экономики, и учитывать дополнительные факторы: снижение рисков чрезмерной зависимости от недружественных стран в поставках важнейших товаров и ресурсов; укрепление национального экономического суверенитета за счет снятия части наднациональных ограничений, открывающего бо́льшие возможности проведения независимой торговой и промышленной политики; обеспечение устойчивости в критически важных для национальной безопасности секторах; возможности лучшего контроля за миграцией населения, облегчающего процессы социокультурной адаптации мигрантов; диверсификацию торговых партнеров, побуждающей страны к поиску альтернативных торговых соглашений и партнерств в рамках создания и/или укрепления дружественных блоков.
Роботизация и автоматизация различных отраслей экономики представляют собой один из главных технологических трендов последнего десятилетия. При этом роль роботизации в прохождении компаниями коронакризиса 2020 г. к настоящему моменту изучена далеко не в полной мере, тогда как в отношении влияния роботов на успешность функционирования компаний в условиях санкционного шока 2022 г. эмпирические исследования пока отсутствуют вовсе. Статья посвящена анализу факторов и эффектов роботизации российских компаний обрабатывающей промышленности в условиях шоков последних лет. Авторами сформулированы три гипотезы для эмпирической проверки: 1) в ковидный и постковидный период роботизация была более характерна для крупного бизнеса, чем для малых и средних фирм; 2) для фирм, использовавших роботов, было характерно более успешное функционирование в 2020 г.; 3) роботизированные фирмы более успешно функционировали в условиях санкций 2022 г. Суть исследовательского подхода заключается в эмпирическом анализе (посредством регрессионного моделирования) данных опроса руководителей 1,9 тыс. российских компаний обрабатывающей промышленности, проведенного во второй половине 2022 г. Авторами обнаружена значимая положительная связь между внедрением роботов после 2019 г. и крупным масштабом бизнеса. Показано, что в условиях коронакризиса роботизация являлась фактором сохранения занятости. Также выявлена положительная связь между успешностью прохождения компаниями ковидного и санкционного шоков и использованием ими импортного оборудования. Теоретическая значимость работы обусловлена полученными новыми знаниями о факторах роботизации российских фирм в ковидный и постковидный период, а также об особенностях их адаптации к шокам 2020 и 2022 гг. Практическую значимость имеют прежде всего полученные авторами свидетельства усиления «цифрового разрыва» между малым и средним бизнесом и крупными компаниями, а также значимости использования импорта инвестиционной продукции для устойчивого функционирования российских фирм.
Актуальность данного исследования связана с использованием минеральных продуктов в качестве важнейших промышленных ресурсов для производства оборудования для возобновляемых источников энергии, что вызвало рост спроса и цен на основные полезные ископаемые. Цель исследования - изучить функцию импорт-спрос на металлические минеральные товары с применением метода квантилей через моменты (MM-QR) с учетом потенциальной неоднородности по выборке пяти ведущих стран - потребителей полезных ископаемых (стран-импортеров). Набор данных, охватывающий период с 1996 по 2021 г., анализируется для проверки гипотезы о влиянии ветроэнергетических мощностей на потребности в импорте полезных ископаемых с учетом цен на минеральные товары, обменных курсов и роста доходов. Мы наблюдаем монотонную благоприятную реакцию импорта полезных ископаемых на ветрогенерацию по всем квантилям. Однако при рассмотрении квадратичной формы производства ветровой энергии спрос на импорт полезных ископаемых демонстрирует монотонную обратную тенденцию по мере увеличения размеров ветрогенерации. Полученные результаты свидетельствуют о неожиданном выявлении монотонного положительного влияния цен на медь на импортный спрос на полезные ископаемые, что противоречит теореме Маршалла о ценах. И наоборот, реакция импорта полезных ископаемых на валютные курсы остается стабильно положительной без модуляции. Кроме того, мы наблюдаем немонотонную связь между фактором дохода и импортом полезных ископаемых, что указывает на то, что реакция импорта полезных ископаемых на экономический рост остается положительной до тех пор, пока не будет достигнут определенный порог, за которым она имеет тенденцию к стабилизации. Теоретическая и практическая значимость этих выводов заключается в стимулировании торговли минеральными товарами для достижения цели перехода к чистой энергии для декарбонизации глобальной окружающей среды.