Архив статей журнала
Для живописцев XVIII века путешествия были одним из самых важных источников знаний и вдохновения. Образовательная поездка в Италию стала традиционной для представителей французской художественной среды. Клод-Жозеф Верне (1714-1789) провел в стране Возрождения почти двадцать лет. Предметом данного исследования стали впечатления, полученные пейзажистом за время путешествий и их отражение в его творчестве. Мастер жил в Риме и хорошо изучил его окрестности. Любимой областью Италии для Верне стал юг. Художник несколько раз побывал в Неаполе и объездил всё южное побережье страны. Живописца интересовала природа и архитектура, а, кроме того, атмосфера итальянских городов. В изучении памятников художнику могла помочь литература того времени. Методология исследования предполагает сочетание разнообразных методов, используемых в искусствоведении и актуального для современной науки социологического подхода. В русскоязычном научном пространстве труды о творчестве Верне в целом чрезвычайно редки, а что касается итальянского периода, то он практически полностью остается за пределами внимания отечественных исследователей. Это определило актуальность данной статьи, которая задумана как составляющая двухчастного цикла, в подробностях исследующего пребывание и деятельность Верне в Италии. В представленной части впервые на русском языке рассказывается, как происходило знакомство пейзажиста с природой и достопримечательностями различных областей Страны Возрождения и какое воздействие этот опыт оказал на сложение творческой манеры мастера, репертуара его сюжетов, образов и живописных мотивов. Статья показывает, что итальянский период стал основополагающим для становления Верне как мастера пейзажного жанра, и объясняет, почему живописец на протяжении всей последующей творческой жизни обращался к полученному в Италии опыту.
Современный мир переживает радикальную трансформацию, движимую цифровыми технологиями, которые все чаще проявляют черты автономии: алгоритмы, управляющие социальными сетями, нейросети, генерирующие контент, или роботизированные системы, принимающие решения, - все они функционируют по внутренней логике, не сводимой к человеческим намерениям. Эта растущая независимость технологий ставит перед обществом фундаментальные вопросы: кто или что контролирует техносоциальную реальность? Как сохранить человеческое агентство в мире, где технологии обретают собственный «разум»? В этом случае два подхода - процессуальная философия техники Жильбера Симондона и системная теория Никласа Лумана - остаются недостаточно интегрированными и исследованными, несмотря на взаимодополняющий потенциал. Симондон акцентирует свое внимание на индивидуацию и трансдукцию, раскрывает технологии как динамические процессы, вплетенные в становление человека и общества. Луман, описывая технологии через призму автопоэтических, самореферентных систем, демонстрирует их способность к самоорганизации и операционной замкнутости. Методологическая основа статьи - сравнительный анализ и теоретический синтез. В статье мы сопоставляем ключевые концепции Симондона и Лумана, выявляя точки их пересечения и противоречия. В качестве примеров рассматриваются цифровые платформы, где автономия алгоритмов (Луман) и их роль в формировании пользовательских практик (Симондон) проявляются наиболее ярко. Цель данной статьи - предложить синтез этих подходов, преодолевая разрыв между процессуальным и системным пониманием техносоциальной автономии. Мы утверждаем, что объединение идей Симондона и Лумана позволяет: 1) объяснить, как технологии одновременно эволюционируют через взаимодействие с обществом (Симондон) и функционируют как замкнутые системы (Луман); 2) раскрыть диалектику человеческого и технологического агентства в условиях цифровизации; 3) создать основу для этического осмысления автономных технологий, избегая крайностей технооптимизма и детерминизма. Научная новизна работы заключается в преодолении дисциплинарных границ: философская глубина Симондона обогащает структурный анализ Лумана, а системная теория придает процессуальности социологическую конкретность. Этот синтез открывает путь к более целостному пониманию техносоциальной реальности не как противостояния человека и машины, а как сложного симбиоза, где автономия технологий становится условием и вызовом для нового этапа социальной эволюции.
Предметом исследования является учение о разуме Мира Финдириски в трактате «О ремесле» (Рисала-йи синаʻиййа). Объектом исследования являются философские взгляды Мира Финдириски. Разум - высшая психическая функция человека, посредством чего человек отличается от других проявлений жизни на земле. В разные периоды в истории философии мыслители описали разум, что образовался раздел ноологии, и есть философское наследие арабо-мусульманских философов (ал-Фараби, Ибн Сина и др.). Автор подробно рассматривает такие аспекты темы, как Необходимое бытие и разум в структуре степеней бытия Мира Финдириски, парадигму «предмет действующего или действия» ноологической системы философа, три уровня разума, образование всеобщего порядка посредством три уровня разума, на вершине чего находится разумная личность человека. При проведении исследования внимание обращено к филологико-переводческому, логико-смысловому подходу к анализу текста и методу сравнительного анализа, на основе которых Рисала-йи синаʻиййа на русском языке обрел философскую интерпретацию; синтезирована, определена преемственность интеллектуального наследия ал-Фараби и Ибн Сины и оригинальность в ноологии Мира Финдириски. Основными выводами проведенного исследования являются: определения степеней бытия Мира Финдириски, три уровня разума, образование всеобщего порядка. Мир Финдириски классифицирует следующие степени бытия: Необходимое бытие, разум, душа и природа. Разум как вторая степень бытия имеет три уровня: разум минералов, растений и животных, разум человеческого вида и разум личности человека. Кроме того, определена преемственность интеллектуального наследия ал-Фараби и Ибн Сины и оригинальность в ноологии сефевидского философа. Преемственность заключается в том, что Всевышний Бог занимает центральное место в ноологической системе Мира Финдириски. Оригинальность представлена в следующем: разуме минералов, растений и животных; разуме человеческого вида и разуме личности человека, что есть отличительный категориальный аппарат уровней разума от ноологии ал-Фараби и Ибн Сины.
Современная культура отмечена чувством социальной, психологической, ментальной фрагментации и утраты целостности. Для нее характерно ощущение разрыва и распада. Стратегии формирования новой целостности посредством обращения к фрагментированной телесной форме и переосмысления роли телесного фрагмента раскрываются через различные художественные практики. Одним из ярких примеров становится творчество польско-еврейской художницы Алины Шапочников. На протяжении всей карьеры, охватывающей период с 1945 (начало художественного образования) до 1973 года (смерть от рака), художница создала множество работ - от классических набросков углем до самостоятельных скульптурных композиций. Предметом данного исследования становится образ фрагментированного тела в творчестве Шапочников, обращение к которому, вероятно, связано с травматическим военным прошлым художницы и ее смертельной болезнью, что нашло свое отражение в ключевых художественных сериях, в том числе “Животы”, “Гербарий”, “Опухоли” и т. д. Методология исследования основана на культурно-историческом (диахроническом) методе, позволяющем проследить специфику творческого пути художницы в связи с ее биографией. Используются архивные оцифрованные заметки и манифесты художницы, раскрывающие идейное содержание работ и позволяющие предположить обоснованность используемого подхода. Общий анализ творческих стратегий художницы показал, что обращение к образу фрагментированного тела через использование “навязчивого повторения” позволяет художнице по-новому исследовать темы травмы, болезни и смерти. Разрыв, находящийся благодаря фрагментированной телесной форме в умолчании, в то же время порождает ощущение новой чувственности и эмпатии. Фрагментированная телесная форма создает смысловое мерцание, трансгрессивный переход, совершаемый зрителем и самим творцом: от личного отпечатка к отчужденному фрагменту некогда целостной телесной формы, как это происходит в работе “Нога” 1962 года. Шапочников расширяет традиционные методы работы со скульптурой посредством своих экспериментов в отношении материала и формы, используя резину, газеты, марлю, смолы. Создаваемые ею объекты - элементы нового визуального словаря - сама художница в своим манифесте 1972 года называет maladroits («неуклюжие объекты»), подчеркивая таким образом особый статус отчужденных (объективированных) слепков телесных фрагментов, выполненных в то же время с ее собственного тела.
Предметом исследования является творчество Розанова, рассматриваемое в контексте основной интуиции духовных исканий мыслителя - видения мира как порядка, видения мира как хаоса и видения мира как взаимодействия порядка и хаоса. Особенность видения мыслителя заключается в том, что феномен мира занимает в его теории срединное положение между философским понятием и образом, что дает возможность интерпретации творчества Розанова как философии, реализованной в художественной форме. Эта специфика «подхода» Розанова позволяет эксплицировать философему мира как ряд взаимных переходов между миром как образом и миром как понятием, что дало мыслителю возможность совместить между собой интуицию античного космоса(предельного и замкнутого) и христианскую интуицию мира как творения Бога, бесконечно приближающегося к творцу. Творчество мыслителя представляет собой незавершимый диалог этих интуиций, фундированный в конечности жизни человека Розанова. В работе используется метод историко-философской реконструкции (при сопоставлении образа мира Розанова с интуициями космоса в античной и христианской философии) герменевтический метод(для интерпретации образов мира в поздних произведениях мыслителя) и диахронический метод (при сопоставлении образов мира у Розанова с интуициями М. Вебера и М. Хайдеггера). Научная новизна исследования заключается в экспликации образов мира в творчестве Розанова как константы, не сводимой непосредственно ни к метафизическим интуициям мыслителя, ни к содержанию его поздних произведений. Это дает возможность не предписывать Розанову конкретную картину мира, а воссоздавать ее непосредственно следуя образам поздних произведений мыслителя. Это существенно дополняет традицию изучения творчества Розанова в отечественной философии, в соответствии с которой конкретные образы поздних произведений Розанова выстраиваются с опорой на целое, которым обычно является религиозная центрированность видения мыслителя. Специфика видения Розанова рассматривается как расщепление целого, при котором оно содержится в каждом конкретном образе, не актуализируясь как трансцендентное этим образам начало, что обусловливает неразрешимые внутренние противоречия философа.
В статье разводятся две трактовки культуры: как культа и рационального построения; в последней автор в свою очередь различает семиотические, психологические и социальные нарративы. Анализируется характеристика культуры, предложенная Михаилом Гефтером: культура - это «отношение к тому, что человеку не дано непосредственно, но имеет для него спасительно-преобразующее значение». На основе нее автор утверждает, что человек культуру полагает, причем, не только мысля рационально, но и в плане веры. Двойная трактовка культуры - сакральная и рациональная складывается уже в античности и дальше воспроизводится применительно к разным культурным условиям. Рассматриваются исторические примеры такой трактовки: в архаической культуре, в средних веках в «Исповеди» св. Августина, в эпоху Возрождения Николаем Кузанским. Новоевропейская культура (социологи чаще говорят, модерн), по мнению автора, представляет собой последний вариант двух версий культуры. Поскольку культура модерна завершается, претерпевая глубокий кризис, представления о природе, личности и социальности, лежащие в основе культа модерна, перестают восприниматься в качестве сакрального основания, а рациональные построения перестают эффективно работать. В конце статьи обсуждаются идеи космической реальности, а также истории, выдвигаемые на роль нового культа следующей большой культуры («фьючекультуры»). Есть и другие претенденты на роль культа для фьючекультуры (мировые религии, Человечество, Разум, искусственный интеллект, диктатура и др.) но все они пока не принимаются основными участниками современного дискурса «Спасения». Автор, сравнивая разные исторические варианты “Спасения”, ставит вопрос, есть ли у человечества запас времени для решения «монблана» современных проблем современности.
Объектом исследования является роль искусства «Серебряного века» (конец XIX - начало XX вв.) в историческом процессе аксиологической трансформации русской культуры. На основе сопоставления доминирующих ценностей «Золотого» и «Серебряного веков», а также анализа философских и эстетических теорий и конкретных примеров художественных произведений, исследуются механизмы влияния искусства на общественное сознание и ценностные ориентации. Рассматриваются конвергентные и дивергентные процессы в искусстве «Серебряного века», обусловленные кризисом традиционных ценностей и поиском новых духовных ориентиров. Подчеркивается актуальность опыта «Серебряного века» для понимания роли искусства в современном обществе, в контексте поиска нравственных ориентиров и решения глобальных социальных проблем. Большое значение автор уделяет субъектному характеру культурного поля. Методология исследования основывается на культурологическом анализе, включающем историко-философский подход и семиотический анализ художественных текстов для выявления аксиологических сдвигов. Научная новизна исследования заключается в комплексном анализе “Серебряного века” как уникального исторического прецедента, демонстрирующего мощный потенциал искусства в трансформации общественного сознания и ценностных ориентаций. В работе обосновывается положение о субъектности искусства, его способности не только отражать социокультурную реальность, но и активно формировать её. Впервые вводится понятие “конвергенции ценностей” в контексте русской культуры как ключевого фактора формирования субъектного культурного пространства, способного оказывать преобразующее воздействие на общество. Показано, что на фоне сближения философии, религии, науки и искусства формируется интегративный стиль культуры, в котором эти сферы взаимопроникают и взаимообогащают друг друга, создавая новое ценностное поле. В качестве выводов подчеркивается, что опыт “Серебряного века” демонстрирует необходимость осознания и признания аксиологической роли искусства для формирования гуманистического мировоззрения и построения более гармоничного общества. Искусство, как и прежде, может стать мощным инструментом для сохранения и развития духовных ценностей, для формирования гуманистического мировоззрения и для построения более справедливого и гармоничного общества. Результаты исследования также могут быть использованы для дальнейшего изучения аксиологических аспектов культуры и искусства в других исторических периодах и в современном обществе.
Среди представителей французского художественного сообщества второй половины XVII-XVIII века утвердилась традиция завершать образование путешествием в Италию. Парижская академия живописи и скульптуры отправляла в Рим своих стипендиатов, а французские меценаты могли посылать молодых живописцев в Вечный город на свои средства, что было особенно актуально для провинциальных мастеров. Таков случай провансальского пейзажиста Клода-Жозефа Верне (1714-1789). Он, однако, не ограничился традиционным образовательным вояжем и провел в Италии девятнадцать лет. Предметом данного исследования стало творчество Верне в соотнесении с особенностями развития пейзажного жанра в итальянской художественной среде. Речь идет и об ученичестве у живущих в Риме мастеров, и о впечатлениях от творчества живописцев прошлого, и о профессиональном современном мастеру окружении. Разумеется, принимается во внимание интернациональный характер этой среды: к сложению пейзажного жанра в Италии приложили руку не только местные, но в первую очередь французские, а также фламандские мастера. Методология исследования предполагает сочетание разнообразных методов, используемых в искусствоведении и актуального для современной науки социологического подхода. Хотя в зарубежной науке имеются отдельные исследования, посвященные времени пребывания Верне в Италии, они не носят исчерпывающего характера. В русскоязычном научном пространстве труды о творчестве Верне в целом чрезвычайно редки, а что касается итальянского периода, то он практически полностью остается за пределами внимания отечественных исследователей. Это определило актуальность данной статьи, которая задумана как составляющая двухчастного цикла, в подробностях исследующего пребывание и деятельность Верне в Италии. В представленной части впервые на русском языке рассмотрено, как строился диалог Верне с его предшественниками и современниками, как посредством знакомства с произведениями прошлого и благодаря личному общению с коллегами накапливался профессиональный опыт как чисто художественного, так и практического свойства. Статья раскрывает, как складывается творческая манера и карьера Верне, поскольку именно в Италии полностью определились жанровые предпочтения мастера, его специализация на морском пейзаже, сложился индивидуальный стиль художника, сформировался круг любимых приемов и сюжетов.
Предметом исследования является судебный процесс Российской Федерации. Автором рассматривается судебная процедура как коммуникативная модель, функционирующая по принципу запрос-ответ. Внутри коммуникативной модели действуют определенные правила контекста, а также правила совершения действий сторонами и их непосредственными представителями. Такие действия сторонами совершаются при помощи слов, имеющих определенную форму и находящих свое отражение в материалах дела. Анализ речевых актов, как письменных, так и устных, позволил Автору именовать отдельные юридические факты согласно классификации, предложенной Г. Л. А. Хартом. Используемые для филологического анализа речевые акты являются повсеместной формой действия в своих интересах или в интересах доверителя в судебном процессе. Применение коммуникативной теории права позволило найти метод изменения динамики судебного процесса. Методологией проведения работы является филологический анализ речевых актов, используемых сторонами в судебном процессе, а также сопоставление результата речевого акта с материальным следом-отражением в процессуальных документах судебного дела. Результатом работы является подтверждение преобладание принципа устности судебного процесса над принципом письменности, что выражается в особом положении аудиопротокола как следа процессуальных действий при помощи слов. Областью применения результатов исследования является судебная система Российской Федерации, как коммуникативная система запросов-ответов на разрешение конфликта. Новизна исследования выражается в применении филологического и философского анализа к коммуникативной системе разрешения споров, что позволяет сделать вывод о непосредственном воздействии во время судебного процесса сторон на судью и изменении динамики судебного процесса посредством совершения действий при помощи слов. Автор приходит к заключению, что каждое из определенных типов речевого воздействия будет являться самостоятельным юридическим фактом, а необходимой формой их фиксации является аудиопротоколирование судебного заседания.
Предметом рассмотрения данного исследования является онтологический проект гениального французского философа Жильбера Симондона (1924-1989) заключающийся в рассмотрении индивида через индивидуацию во всех сферах реальности: физической, биологической, психосоциальной (трансиндивидуальной) и даже технологической. По мнению Симондона, речь идет именно о том, чтобы при помощи метафизики наметить онтологическую перспективу развития индивида на пути к индивидуации как условию полного познания реальности. Кроме того, для Симондона теория «индивидуации» исходит из реляционного смысла: эта концепция превращает определенную потенциальность в текущую реальность. Вот почему эта теория заключается прежде всего в онтогенезе индивида как проблемы потенциального вымысла: «больше чем один» и остается открытым вопросом для философии только как момент становления бытия, которое увлекает его за собой. Методология исследования включает такие общенаучные подходы, как дескриптивный метод, метод категоризации, метод анализа, наблюдения и синтеза. Отметим, что данная статья имеет поисковый характер и направлена на понимание индивида как неповторимого в отношении самого себя - незавершенного, свободного и превосходящего свое существо. Более того, Симондон связывает идею свободного и самопреодолевающегося индивида с концепцией техники как творца-изобретателя. Отсюда следует, что техническую деятельность можно рассматривать как введение в подлинную сущность и как проявление творческой инициативы во имя индивидуальной свободы. В заключении автор указывает: свобода через технику не означает принадлежности к определенному полу или избранности. Это жизненное призвание, поскольку основано на готовности, встретить наивысший риск смерти. Вместе с тем свойственное технику чувство свободы не только налагает на него большую ответственность, но и придает его поступкам универсальную этическую ценность.
Рассматривается проблема личной идентичности в контексте современных тревог и дискуссий, вызванных влиянием научного здания на человеческую природу. Анализируется вопрос - может ли быстро накапливающееся научное знание о мозге и способности манипулировать биологической составляющей природы человека оказать существенное влияние на наше ощущение себя. Исследование личности - чрезвычайная сложная область, в которой, со времен Сократовского поворота, постоянно изменялись как методы, так и представления об исследуемом объекте. Данное исследовательское направление представлено целым спектром парадигм, следствием чего является сложность в достижении эмпирического обобщения фактов о личности и их интерпретаций. Сложность возникает и в формулировке обобщённых теоретических положений, которые постоянно множатся и меняются, что приводит к терминологической путанице в данном разделе философии. Сложность в обобщении фактов и теоретических положений теорий, репрезентирующих субъективность, хаотичное употребление терминологии - все это препятствует установлению ясности и требует продолжения аналитической работы для прояснения концепции «Я». Представленный анализ опирается на концепцию «нарративной идентичности» Поля Рикёра и «гипотезу конвергенции» Чарльза Тейлора. Проблема идентичности рассматривается с позиции пересечения перспектив первого и третьего лица. Где перспектива первого лица связывается с качественными характеристиками опыта субъективности человеческого существования, а перспектива третьего лица предполагает использование натуралистических методов описания существования «Я». Что поднимает вопрос совместимости «субъективности», основанной на свободе воле и личном опыте ощущения себя, с «объектностью» человеческого существования, которая фиксируется через натуралистическое описание физического аспекта существования «Я», основой которого выступает безличная детерминация причин и следствий в рамках, которых человек лишь «вещь среди вещей». Формируется вывод о том, что редукционизм не позволяет эксплицировать, а соответственно и должным образом понять динамическую, нарративную, активную, гетерогенную и диалектическую (по сути конфликтную) природу личности, что формирует требование к построению холистической теории идентичности «Я». Утверждается, что условиями сохранения личной идентичности выступают три континуальности: воплощенное существование, психологическая связанность и культурная непрерывность. В качестве «наброска» на пути к формированию холистической модели «Я», представлена репрезентация личной идентичности посредством диалектической спирали.
Предметом настоящего исследования является философская и культурная репрезентация женского начала в трактате «Дао дэ цзин» Лао-цзы, рассмотренная в интердисциплинарной перспективе, объединяющей подходы феминистской теории инаковости и экологического феминизма. Особое внимание уделяется анализу гендерной символики - образов матери, самки, мягкости - и их философскому значению в структуре даосской мысли. Исследование направлено на выявление скрытых механизмов символического возвышения и одновременно маргинализации женского начала, а также на осмысление того, как подобная символика влияет на представление о субъекте, природе и власти. Работа ставит целью интерпретацию женских образов не как риторических приёмов, а как ключевых элементов онтологической и этической модели, предложенной Лао-цзы. Исследование основано на междисциплинарном подходе, сочетающем текстуальный анализ трактата «Дао дэ цзин» с инструментарием феминистской философии, герменевтики и сравнительной культурологии. Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые проводится комплексный анализ трактата «Дао дэ цзин» в свете феминистской теории другости и экологического феминизма с акцентом на гендерную символику и философское осмысление женского начала. Исследование демонстрирует, что женские образы в даосской мысли выполняют не только метафорическую, но и онтологическую функцию, предлагая альтернативную модель силы, основанную на текучести, мягкости и способности к поддержанию гармонии. Вместе с тем выявляется внутреннее противоречие между символическим возвышением женского начала и фактическим исключением женщины как исторического субъекта. Сделанный вывод подчёркивает необходимость критического переосмысления подобных образов в межкультурной перспективе, а также их потенциал для формирования новой этики ненасилия, сопричастности и равенства.