Архив статей журнала
В предлагаемой статье рассматриваются события российского междуцарствия, предшествовавшего восстанию декабристов, как явления европейской политики, так как основное внимание сосредоточено на анализе донесений и рассуждений иностранных дипломатов из частной переписки и мемуаров о развитии династического кризиса и борьбе между великими князьями Николаем и Константином Павловичами. Сообщения дипломатов нередко становились известны не только политикам, но и журналистам. Опираясь на полученные факты, публицисты предлагали собственную достаточно часто более смелую интерпретацию причин и логики развития российского политического кризиса. Кроме того, исследование этого сегмента информационного поля дает возможность достаточно четко выстроить, какую мотивировку европейское общественное мнение приписывало поступкам Константина Павловича и его «странному» поведению в ноябре–декабре 1825 г. Реализация обозначенных векторов дает возможность иначе интерпретировать логику события, потрясшего весь Европейский континент, чем это было сделано в предшествующей историографии. Опираясь на широкий круг архивных и опубликованных источников, а также материалов французской прессы, определявшей в данную эпоху европейский политический дискурс, в статье показано, что ключевой проблемой, стоявшей перед Россией и Европой, в рассматриваемом кризисе был вопрос о возможном возникновении независимого польского государства под скипетром одного из Романовых.
Цель исследования – оценить роль и значение ганноверского вопроса как самостоятельного направления внешней политики Пруссии в начале XIX в. В вводной части статьи рассматриваются истоки ганноверского вопроса как международной проблемы, а также анализируются мотивы, побудившие прусского короля Фридриха Вильгельма III к аннексии Ганновера. Особое внимание уделяется влиянию внешней политики на внутреннюю стабильность прусского государства, территория которого была не единой, а население – разнородным. Для восстановления внутреннего равновесия, нарушенного завоеванием на востоке польских земель с католическим населением, как нельзя лучше подходило присоединение населенного немцами-протестантами курфюршества Ганновер на западе. Также проводится прямая взаимосвязь между ганноверским вопросом и политикой нейтралитета, которую проводила Пруссия в 1795–1806 гг. После неудачной оккупации Ганновера в 1801 г. Фридрих Вильгельм III стремился присоединить курфюршество исключительно мирным путем и добиться признания этой аннексии со стороны Франции, Англии и России, в связи с чем был вынужден постоянно лавировать между Наполеоном и антифранцузской коалицией. Такая политика оказалась несостоятельной и привела Пруссию к войне с Англией и невыгодному союзу с Францией. Ганноверский вопрос сыграл решающую роль в присоединении Пруссии к Четвертой коалиции и франко-прусской войне 1806–1807 гг., в которой Пруссия потерпела сокрушительное поражение. В то же время неудача в ганноверском вопросе побудила Пруссию перейти от политики нейтралитета и лавирования к силовому решению внешнеполитических задач
Статья посвящена обсуждению в современной украинской историографии «украинофильства» первого секретаря ЦК КПУ Петра Ефимовича Шелеста (1963‒1972 гг.). Украинские историки пытаются определить, в чем советский лидер проявлял себя как последовательный проводник политической линии союзного центра, а в чем отстаивал интересы республики, следует ли считать этого политика представителем национал-коммунизма. Цель статьи – проанализировать основные положения и доказательную базу концепции украинских ученых об «украинофильстве» и «местничестве» Шелеста. Особое внимание уделяется выводам историка Ю. И. Шаповала о противоречивости фигуры Шелеста, о его своеобразной двойной лояльности (общесоюзной и республиканской), о постоянном маневрировании между двумя политическими дискурсами (централизаторским и антицентрализаторским). По мнению ученого, его герой как политик, «конечно, вышел из “сталинской шинели”». Эта точка зрения получила широкое распространение в современной украинской литературе, а наработки специалиста-шелестоведа воспроизводятся во многих трудах. В статье уточняется, что Шелест был не просто продуктом сталинской политики, но порождением вполне определенной эпохи – советской украинизации 1920-х годов. Именно в это время были заложены основы той парадоксальности, о которой пишут современные украинские ученые.
Статья посвящена историографии понтификата папы Пия XII, особенно его деятельности в период Второй мировой войны. Обвинения в адрес папы в том, что он не предал публичному осуждению преступлений фашизма и нацизма, появились в советской историографии уже вскоре после окончания войны и были лишь в слабой степени подхвачены радикальной историографией в европейских странах. Одновременно в историографии возникает апологетическая тенденция. Ситуация резко изменилась после выхода в свет и постановки пьесы немецкого драматурга Р. Хоххута «Наместник», где папа был обвинен в молчании перед лицом преступлений нацистов. Это положило начало критическому направлению в историографии. Острые дискуссии представителей критического и апологетического направлений получили в историографии название «война Пия». Новый импульс критическому направлению придали различные политические события, такие как планы беатификации Пия XII, провозглашение Пия XII преподобным и т. д. Вместе с тем введение в научный оборот новых архивных документов (в частности, открытие в ватиканских архивах фондов Пия XI и Пия XII) привело к значительному расширению источниковой базы. Если раньше в центре внимания находилась фигура самого понтифика, теперь все больший интерес ученых стали вызывать другие лица в ватиканской иерархии. Исследования также показали необходимость историзации, более активного изучения и включения политики Святого Престола в годы войны в исторический контекст. Все это служит более взвешенной и объективной оценке данной проблематики со стороны историков и политологов
В Великой Отечественной войне участвовали сотни испанских добровольцев, которые разными путями, в составе нескольких «потоков» оказались в СССР во время или после Гражданской войны в Испании (1936–1939): вывезенные в Советский Союз испанские дети; несколько тысяч эвакуированных после падения Республики членов испанской компартии и ее руководители; испанские республиканцы, вызволенные советскими дипломатами из французских лагерей для интернированных в 1939–1940 гг. Кроме того, в СССР остался после начала войны последний выпуск пилотов, проходивших курс повышения летного мастерства в авиационной школе в Кировабаде. Цель представленной статьи – систематизировать имеющиеся в источниках (мемуарных и архивных) и литературе сведения об участии испанских добровольцев в войне на стороне Советского Союза, сделать выводы относительно характера и форм этого участия. У советских призывных пунктов не было полномочий принимать испанцев, не имевших советского гражданства, на службу в Красную армию, и испанские добровольцы получили возможность попасть на фронт благодаря советским военным руководителям, воевавшим в Испании в годы Гражданской войны. Именно поэтому наиболее массовой и эффективной оказалась боевая деятельность испанцев в тылу врага в составе партизанских и диверсионных групп, а также в авиации. Испанские добровольцы вписали яркую страницу не только в историю своей страны, но и в историю Великой Отечественной войны
Автор стремится с профессиональной точки зрения осветить историю «прав человека» в США, приобретшую актуальное значение на современном этапе, но освещаемую соперничающими сторонами с идеологических позиций. Идеологизированные подходы обеих партий к американскому прошлому, по мнению автора, противоречат объективной картине и историзму. Автор показывает, что, несмотря на важные изменения (прежде всего Гражданскую войну 1861–1865 гг. и Реконструкцию Юга), до середины ХХ в. «права человека» в США в полном объеме распространялись только на мужчин – представителей белой расы. Затем под воздействием как внутренних проблем, так и холодной войны с СССР США провозглашали свое стремление распространить «права человека» на небелые расы и этносы. Зародились мультикультурализм и острый конфликт между ним и традиционными представлениями о «плавильном котле», закреплявшими господство в американской цивилизации за белой расой, в первую очередь англосаксами. На современном этапе достиг пика конфликт между Республиканской партией, приверженной приоритету белой расы, и Демократической партией, победившей на президентских выборах 2020 г. под лозунгами мультикультурализма и равных «прав человека» для всех рас, этносов, гендерных и иных групп американцев. В то же время в статье показывается и активное сопротивление многих американцев подобному подходу. Неудивительно, что многие мероприятия президента Д. Трампа в духе неоконсерватизма под давлением республиканцев во многом были продолжены его преемником Дж. Байденом
Революционные события 1917 г., Гражданская война и военная интервенция союзных государств на Дальнем Востоке России и Сибири (1918–1922 гг.) характеризовались частой сменой власти и острым денежным кризисом. Каждая власть стремилась решить его, выпуская свои суррогаты денежных знаков. К ним относились в том числе 5% краткосрочные обязательства Государственного казначейства Временного Сибирского правительства и краткосрочные обязательства Государственного казначейства Всероссийского временного правительства. Отделения иностранных финансовых учреждений, открывшиеся в регионе, в нарушение ранее действовавших законов отказались принимать данные обязательства наравне с общегосударственными денежными знаками. Данный факт способствовал падению курса русского рубля и оказал существенное влияние на ситуацию с денежным обращением и экономику региона в и без того сложный исторический период. Вопросы выпуска, хождения и изъятия из оборота различных краткосрочных обязательств Государственного казначейства нашли широкое отражение в трудах отечественных историков. Однако такой интересный и важный исторический аспект, как отказ в приеме данных обязательств наравне с общегосударственными денежными знаками действовавшими в регионе отделениями иностранных банков, остался за пределами данных исследований. В статье рассмотрены ранее не изучавшиеся аспекты деятельности отделений иностранных банков на Дальнем Востоке России в 1918– 1922 гг. Кроме того, в научный оборот впервые вводятся архивные документы, касающиеся данного вопроса
«Садристское течение» («ат-тайяр ас-садрий») заявило о себе сразу же после свержения режима Саддама Хусейна в результате вторжения США в 2003 г. Движение, действовавшее до этого скрытно, вышло из подполья и стало мощным фактором, серьезно скорректировавшим планы Вашингтона в Ираке. Под эгидой Муктады ас-Садра, выступающего с лозунгами борьбы с коррупцией, равенства и социальной справедливости, объединились представители самых разных взглядов: от выучеников шиитских религиозных школ до сторонников левой идеологии. Однако отсутствие четкой иерархии и организационной структуры не дает Муктаде ас-Садру эффективно контролировать «садристское течение», на действиях которого отражается нестабильный и непредсказуемый характер самого лидера. Имея тесные отношения с Ираном еще со времени противостояния американской оккупации, ас-Садр сохраняет значительную степень независимости от Тегерана, что, несмотря на декларативную лояльность хомейнистской идеологии, делает его весьма неудобным партнером. В целом ас-Садр предпочитает уходить от политической ответственности за действия правительства, ощущая себя комфортно в роли вечного критика и оппозиционера. В то же время он оказывал важную поддержку иракской власти в критические моменты: его сторонники принимали активное участие в деятельности шиитского народного ополчения в период противостояния ИГИЛ и в усилиях власти по сдерживанию и локализации массовых протестов в 2019–2020 гг. Кроме того, ас-Садр неизменно выступал в поддержку крайне осторожного курса правительства по интеграции подразделений шиитского народного ополчения в вооруженные силы Ирака и установлению таким образом государственной монополии на действия с оружием.
В современных реалиях Германия демонстрирует стремление утвердиться в положении полновесного глобального игрока. Стратегическое проникновение ФРГ на территорию бывшего СССР в форме участия в урегулировании вооруженных конфликтов (грузиноабхазского, грузино-югоосетинского, приднестровского, на востоке Украины, а также самые последние события – в Беларуси и в Нагорном Карабахе во второй половине 2020 г.) на постсоветском пространстве является одним из факторов достижения данной цели. В статье предложена периодизация этого аспекта внешнеполитической деятельности Германии. Для каждого этапа показана эволюция тактик использования политико-дипломатического инструментария, а также расширение состава региональных игроков, на территории и для взаимодействия с которыми он применялся. Выявляется двукомпонентный подход ФРГ к поиску путей урегулирования. Первая составляющая – федерализация как способ устранения противоречий: Германия оказывала поддержку центральным властям бывшей союзной республики, не учитывая зачастую интересы сепаратистски действующего субъекта. Вторая составляющая – обеспечение подписания и имплементации сторонами конфликта соглашения об ассоциации с ЕС. Это резко усложняло процесс урегулирования, создавало высокую вероятность его деградации вплоть до «разморозки» прекращенных вооруженных конфликтов.
В период переговоров о заключении первого советско-афганского «Договора о дружбе» между сторонами возникло острое соперничество из-за контроля над Бухарским эмиратом. Бывший протекторат Российской империи играл важную роль в планах большевиков по экспорту революции в страны Центральной и Южной Азии, поэтому они не могли допустить установления афганского контроля над Бухарой. В свою очередь, афганское правительство попыталось использовать дипломатические переговоры с Москвой с целью сохранения независимости Хивы и Бухары. «Бухарский вопрос» был особенно важен для Афганистана, так как афганский эмир Аманулла-хан стремился превратить свою страну в «региональную державу» во главе конфедерации среднеазиатских государств. Как свидетельствуют рассекреченные документы российских архивов, с целью создания «Великого Афганистана» Аманулла-хан хотел добиться от советских дипломатов крупных уступок во всех вопросах, касавшихся Бухары. Первоначально афганский эмир стремился получить согласие от Советской России на раздел Бухарского эмирата на сферы влияния, передачу Афганистану российских крепостей Термез и Керки, особые права над бухарским участком Среднеазиатской железной дороги, свободу торговли. Когда афганцы убедились в слабости советской власти в Средней Азии, они взяли курс на установление афганского протектората над Бухарой. При этом афганские дипломаты трезво оценивали международную ситуацию и понимали, что их претензии к советской стороне имеют определенные границы и не должны сорвать заключение выгодного для Афганистана договора с РСФСР. По этой причине Аманулла-хан с трудом, но смирился с «бухарской революцией» 1920 г., организованной большевиками, а потом пошел на ратификацию подписанного в Москве 28 февраля 1921 г. советско-афганского «Договора о дружбе».
Статья посвящена изучению и оценке британцами ситуации в Бухаре, сложившейся зимой 1921–1922 гг., сразу после раскола союза большевиков и младобухарцев, который осенью 1920 г. привел к созданию т. н. Бухарской Народной Советской Республики (БСНР). На основе британских архивных источников в статье исследуются процесс принятия решений, прогнозы будущего развития и освещается механизм взаимодействия между различными учреждениями администрации Британской Индии и ее решения по англобухарским отношениям. Соединенному Королевству было необходимо предотвратить любую угрозу своим индийским владениям. Поэтому признание независимой государственности Бухары сразу после свержения эмира большевиками и младобухарцами и установления просоветского режима приобрело особую важность. Проблема признания затрагивала широкий круг вопросов, в том числе британских позиций на Востоке, связей Британии с отдельными странами региона, в первую очередь с Афганистаном, и установление отношений с Советской Россией, которая, с одной стороны, проявляла свою заинтересованность в налаживании отношений с Британией, а с другой – занималась антибританской деятельностью на Востоке, главным образом в Индии. Афганские власти, преследовавшие собственные цели в Центральной Азии, настойчиво обращались к англичанам с призывом признать независимость Бухары, ссылаясь на советский и афганский примеры. Британские дипломаты осторожно реагировали на все обращения, не теряя из виду афганские планы и цели Лондона. Их окончательный отказ от участия в бухарском хаосе вызван в большей степени отсутствием реальной силы, на которую англичане могли бы опереться. Таким образом, сама идея британского признания оказалась нежизнеспособна из-за характера марионеточного режима, установленного в БНСР, и из-за нежелания британцев обострять отношения с Советской Россией
Задачей статьи является анализ стратегических планов Советской России и Великобритании в отношении Центральной Азии – важнейшего геополитического региона, контроль над которым позволял Москве и Лондону обеспечить защиту своих государственных интересов на заключительном этапе Первой мировой войны. Разработка этих планов сопровождалась острой внутриполитической борьбой в Великобритании в связи с «большевистской угрозой» британским владениям в Азии и кризисом Османской империи, повлиявшими на этноконфессиональные движения в Персии и Афганистане под националистическими лозунгами. Цель автора заключается в рассмотрении роли и места центральноазиатского региона во внешней политике Москвы и Лондона, которые стремились со стороны Республики Советов использовать сложившуюся ситуацию для реализации планов подготовки «мировой революции», а с точки зрения Британии, укрепить ее позиции в противодействии национальным движениям, которые искали поддержки у держав Четверного союза. Актуальность исследования обусловлена сохранением и даже обострением напряженности в интересующем автора регионе, что вызывает необходимость изучения исторического опыта урегулирования спорных вопросов. Новизна работы определяется введением в научный оборот целого ряда источников официального и личного происхождения, а также использованием комплексного, компаративного метода анализа стратегических целей ведущих геополитических акторов на завершающем этапе Первой мировой войны. Как показано в статье, несмотря на имеющуюся отечественную и зарубежную историографию по тематике статьи, требуют уточнения различные сценарии военно-политических шагов Москвы и Лондона в Центральной Азии с учетом германо-турецких проектов использования национальных движений под исламскими лозунгами