В работе анализируются представления Брюсова о машинном интеллекте и возможной будущей социальной роли техники в контексте его учения о судьбе культуры. В статье обосновывается мысль о том, что для выдающегося символиста интерес к проблеме машинного интеллекта, нашедший отражение в двух его незавершенных текстах, не был случайным эпизодом, не имевшим особой связи с главными линиями его размышлений. Если в первом из них говорится о восстании машин, подготовленном возрастающей зависимостью людей от продуктов технического производства, масштабно применяемых в повседневной жизни, то во втором находит отражение ситуация начавшейся Первой мировой войны, в которой Германией сделана ставка на техническое превосходство над противниками. Размышления Брюсова интересны и актуальны сопоставлением человеческого интеллекта с машинным, подчеркиваемым им различием, но и некоторым родством. Поскольку возможность восстания машин Брюсов связывает с предшествующей историей человечества, его философия культуры включает целый ряд непривычных, необычных для научного сознания его эпохи тем. Они важны для современного читателя тем, что побуждают его к размышлениям о свободе, ответственности, смысле жизни.
Статья посвящена обзору докладов ежегодной научной конференции «Алёшинские чтения», в этот раз посвященной теме «Мир, язык, реальность». В ней приняли участие более 80 ученых из разных стран (Россия, Казахстан, Польша, Австралия) и разных научных специальностей, – философов, филологов, религиоведов, культурологов, – поскольку сама тема уже предполагала междисциплинарное обсуждение. На пленарном заседании конференции были намечены важнейшие подходы к рассмотрению этой темы. Они были развиты в работе секций: «Феноменология и <социальная> реальность. Языки описания», «Священное и сакральное в современном обществе», «Русская философия и платонизм: язык и реальность», «Языки описания и дискурсивные практики», «Литература, арт-процесс и виртуальная реальность».
Вопрос о философском языке – как языке философии в целом, так и о языке конкретной философской школы или даже конкретного автора – закономерным образом стал одним из ключевых вопросов конференции.