До Петра I Россия не знала наук, полагаясь лишь на народные знания и Священное Писание, а на рубеже XVII–XVIII вв. усилиями царя круто развернулась к науке и просвещению. Петр в юношестве стал стихийным исследователем и экспериментатором, пережив испытания и преодолев страхи, когда детская водобоязнь сменилась в нем страстью к морю. Преодоление трудностей, выраженное во фразе «небываемое бывает», превращается в жизненное кредо царя и влечет за собой преобразование страны, которую он ведет к морю, военным победам, наукам и просвещению. Царь сам успешно осваивает науки и художества, прежде всего морские и военные, а также основы геометрии, механики, физики, географии и хирургии, видя в них практическую (прикладную) ценность для страны. Хроника наукостроительства показывает, что после решающих побед в Северной войне круг его интересов пополнился гуманитарной, прежде всего исторической, тематикой. Существенное влияние на планы Петра оказал немецкий мыслитель Лейбниц, с 1708 г. предлагавший свои услуги по введению наук в России, а с 1711 г. принятый на русскую службу и готовившийся возглавить проектируемую Академию наук и художеств. После его смерти царь находит опору в парижской Королевской академии наук, которую посетил в 1717 г. и членом которой был избран. Научное наследие Петра I — не академические трактаты, а собственно российская наука как институционализированная система деятельности и мировоззрения. Царю принадлежит высказывание, датируемое 1714 г.: «Науки коловращаются в свете наподобие крови в человеческом теле, и я надеюсь, что они скоро преселятся и к нам».