Статья: Роль кишечной микробиоты в развитии артериальной гипертензии: механизмы и терапевтические мишени (2024)

Использование фиксированных комбинаций в терапии артериальной гипертензии (АГ) зарекомендовало себя в качестве эталонного первичного звена за счет разнопланового патогенетического воздействия на все этапы АГ-ассоциированного сердечно-сосудистого континуума. В основе последнего лежит функциональная несостоятельность эндотелия различного генеза, ввиду чего именно сочетание блокаторов кальциевых каналов и ингибиторов ангиотензинпревращающего фермента является оптимальным выбором. В обзоре представлены основные точки приложения фиксированной комбинации амлодипина и периндоприла А, определяющие ее место в современной идеологии ведения кардиологических пациентов. Особое внимание уделено метаболической нейтральности препарата, его способности нивелировать каскад уже имеющихся метаболических сдвигов у соответствующей касты пациентов. Кратко приведены данные основополагающих обсервационных и рандомизированных клинических исследований, изучающих эффективность составляющих препарата и его влияние на конечные точки. Сфокусировано внимание на вазо- и кардиопротективных свойствах амлодипина и периндоприла А, освещен профиль их безопасности.

Цель исследования — изучить возможные связи количественных характеристик жировых депо абдоминальной и паранефральной областей по данным магнитно-резонансной томографии (МРТ) с метаболическими и иммуновоспалительными показателями, почечной функцией, уровнем артериального давления (АД), а также антропометрическими данными у больных с резистентной артериальной гипертензией (РАГ). Материалы и методы. В исследование включено 63 пациента (26 мужчин) с РАГ в возрасте 60 [54; 64] лет, получавших индивидуально подобранную схему антигипертензивных препаратов, в среднем 4,3 ± 1,1 препарата в сутки. Средний уровень систолического/диастолического/пульсового АД (САД/ДАД/ПАД) составил 157,7 ± 15,4 / 86,3 ± 13,6 / 71,3 ± 14,5 мм рт. ст. Средний индекс массы тела (ИМТ) 34,1 [31,0; 38,5] кг/м2, окружность талии (ОТ) 108 [102; 113] см (95,2 % с абдоминальным ожирением). Сахарный диабет 2‑го типа диагностирован у 51,6 %, хроническая болезнь почек С3 — у 30,6 %. Выполнено клинико-лабораторное обследование. Определяли уровень креатинина с расчетом скорости клубочковой фильтрации (CKD-EPI), уровни биохимических маркеров методом иммуноферментного анализа. МРТ проводили на высокопольном томографе с индукцией магнитного поля 1,5 Т. Нормой считали средние значения показателей у условно здоровых добровольцев. Определяли: площадь висцеральной жировой ткани (S ВЖТ) и площадь подкожной жировой ткани (S ПЖТ) на уровне L4-L5 (норма 123,5 [101,0; 169,0] и 216,5 [167,0; 287,0] см2); диаметр почки — передне-задний размер почки на уровне почечной вены (норма 5,0 [4,4; 5,4] см); толщину паранефральной жировой ткани (ПНЖТ) как разность расстояния между листками фасции Герота на уровне почечной вены и диаметра почки (норма 1,2 [0,9; 2,4] см); толщину передней подкожной жировой клетчатки (ПЖК) на уровне пупка (норма 2,7 [1,8; 3,8] см), отношение ПНЖТ/ПЖК (норма 0,72 ± 0,61). Результаты. Наблюдалось увеличение всех жировых депо: S ВЖТ 271,2 ± 104,4 см2, S ПЖТ 309,5 [236,0; 400,0] см2, толщины ПНЖТ 2,7 [1,8; 3,9] см, толщины ПЖК 3,0 [2,3; 3,7] см и отношения ПНЖТ/ПЖК до 1,27 ± 1,50 см по сравнению с условной нормой. Антропометрические показатели были связаны с S ПЖТ и S ВЖТ. Толщина ПНЖТ коррелировала только с массой тела (r = 0,44) и ОТ (r = 0,41), а ПЖК — с ИМТ (r = 0,49). Отношение ПНЖТ/ПЖК не зависело от ИМТ. S ВЖТ была связана с уровнем ПАД (r = 0,30). С маркерами метавоспаления наблюдались следующие взаимосвязи: фактор некроза опухоли альфа с S ВЖТ (r = 0,31) и S ПЖТ (r = 0,43), а также с ИМТ (r = 0,32) и ОТ (r = 0,38); высокочувствительный С-реактивный белок с S ПЖТ (r = 0,30), толщиной ПНЖТ (r = 0,34) и ПЖК (r = 0,34); уровень лептина был взаимосвязан только с подкожной жировой тканью (ПЖТ) (S ПЖТ, r = 0,60 и толщиной ПЖК, r = 0,69), а также с ИМТ (r = 0,51). Средние размеры почек в группе составили 5,5 [5,0; 6,0] см и не зависели от ИМТ. Уменьшение размеров почек сопровождалось снижением расчетной скорости клубочковой фильтрации (r = 0,36). Скорость клубочковой фильтрации была связана с толщиной ПНЖТ так же, как и уровень креатинина (r = 0,43), который зависел и от S ВЖТ (r = 0,32). Связей между фильтрационной функцией почек и антропометрическими данными не выявлено. Заключение. У пациентов с РАГ отмечается увеличение размеров жировых депо абдоминальной и паранефральной областей по данным МРТ, которые тесно связаны с антропометрическими показателями и маркерами воспаления. Установлена прямая корреляция сывороточной концентрации лептина с размерами ПЖТ. Возрастание отношения ПНЖТ/ПЖК свидетельствует об увеличении преимущественно висцерального компонента ЖТ и ассоциировано с повышением ПАД, отражающего сосудистую жесткость. Снижение фильтрационной функции почек имеет связи с увеличением размеров паранефральных жировых депо в отсутствие прямых связей с количественными показателями ПЖТ и антропометрическими характеристиками.

Цель исследования — выявить эффективность в отношении снижения артериальное давление (АД) у пациентов с артериальной гипертензией (АГ) 1–2‑й степени тяжести сакубитрила валсартана по сравнению с валсартаном. Материалы и методы. В исследование включили 105 пациентов, из них в анализ эффективности — 90, которых наблюдали в течение 12 месяцев в амбулаторно-поликлинических условиях. В соответствии с протоколом исследование завершили 90 пациентов, 44 из которых получали сакубитрил/валсартан (97/103 мг), 46 — валсартан (160 мг). Оценивали динамику клинического АД в мм рт. ст. и достижение целевого уровня АД между группами лечения. Результаты. Систолическое АД через 12 месяцев снизилось более значительно на фоне приема сакубитрила/валсартана, чем на фоне приема валсартана: на 14,68 ± 9,33 против 6,17 ± 4,81 мм рт. ст. (р = 0,007). Отмечена высокая частота достижения целевого АД у пациентов группы сакубитрила/валсартана (61,41 % против 34,8 %) (р < 0,01). Заключение. Среди пациентов с АГ 1–2‑й степени сакубитрил/валсартан снижал АД в большей степени, чем монотерапия валсартаном, и не уступал последнему по критериям безопасности.

Цель исследования — провести проспективный (2‑годичный) сравнительный анализ динамики пока- зателей суточного мониторирования артериального давления (СМАД) у пациентов с артериальной гипертензией (АГ), работающих в условиях арктической вахты, с учетом перенесенной инфекции COVID‑19. Материалы и методы. В условиях медико-санитарной части (МСЧ) ООО «Газпром добыча Ямбург» в заполярном вахтовом поселке Ямбург (68° 21’ 40” с. ш.) были обследованы 347 пациентов: 222 мужчины (М) и 125 женщин (Ж). Из числа обследованных 261 пациент в период 2020–2021 годов перенес подтвержденный COVID‑19 и был пролечен в условиях стационара МСЧ. У 314 пациентов было про- ведено СМАД по стандартному протоколу в 2020 году и в динамике в 2022 году: из них 202 М и 112 Ж. Из числа обследованных была выделена группа пациентов с АГ в анамнезе: 94 М и 61 Ж, которая была подразделена на подгруппы пациентов, болевших COVID‑19: 56 М и 33 Ж, и не болевших: 38 М и 28 Ж. Так как М и Ж в группах с АГ были сопоставимы по возрасту, вахтовому стажу и уровням офисных значений артериального давления (АД), далее в анализе гендерный аспект не учитывался. Результаты. У пациентов с АГ, переболевших COVID‑19, в динамике через 2 года по данным СМАД наблюдалось увеличение среднесуточных значений систолического АД (САД): с 134,5 ± 12,3 до 140,5 ± 11,8 мм рт. ст. (р < 0,0001) и диастолического АД (ДАД): с 96,6 ± 14,0 до 105,1 (13,4) мм рт. ст. (р < 0,0001), индексов времени (ИВ) гипертензивной нагрузки: ИВ САД24 с 49,5 ± 29,3 до 61,6 ± 28,1 мм рт. ст. (р < 0,0001) и ИВ ДАД24 с 69,3 ± 30,5 до 83,4 ± 21,9 мм рт. ст. (р < 0,0001), увеличение вариабельности дневного САД (р = 0,048), уменьшение суточных индексов САД с 7,9 ± 4,6 до 6,7 ± 4,3 (р = 0,038) и ДАД с 9,7 ± 4,8 до 7,7 ± 4,7 (р = 0,032), выявлены признаки десинхроноза ритмов САД и ДАД при хронобиологическом анализе. Заключение. Проспективный сравнительный анализ динамики показателей СМАД у пациентов с АГ, перенесших COVID‑19 в условиях арктической вахты, выявил увеличение среднесуточных значений САД и ДАД и их суточной вариабельности, ухудшение суточного профиля АД с увеличением фенотипа АД “night peaker”. У больных с АГ, не болевших COVID‑19, при проспективном анализе СМАД от- мечено значимое увеличение ДАД и среднесуточной гипертензивной нагрузки ДАД, что характеризует усиление сосудистого ремоделирования. У больных АГ, переболевших COVID‑19, выявлены процессы десинхронизации ритмов САД и ДАД, что требует дальнейшего углубленного анализа хронобиологической структуры ритма АД.

Длительные респондеры к терапии блокаторами кальциевых каналов (БКК) являются минорной группой среди пациентов с идиопатической/наследственной/лекарственной легочной артериальной гипертензией (ЛАГ). С широким внедрением специфических препаратов для лечения ЛАГ частота выполнения вазореактивного теста (ВРТ), необходимого для определения возможности назначения БКК, значительно сократилась. Настоящая статья освещает современные представления о морфофункциональных особенностях сосудов малого круга кровообращения, генетики у пациентов с длительным ответом на терапию БКК. Приводятся данные о частоте выполнения ВРТ в популяции пациентов с идиопатической ЛАГ. Обсуждаются перспективы использования вазореактивного резерва для оценки прогноза и ответа на ЛАГ-специфическую терапию.

Цель работы — с помощью метаанализа исследовать влияние монотерапии мелатонином на параметры гемодинамики нормотензивных и гипертензивных крыс. Материалы и методы. Для нашего метаанализа мы отобрали 39 публикаций, из которых в 28 исследовалось влияние монотерапии мелатонином на параметры гемодинамики у крыс нормотензивных линий, в 12 — у крыс линии SHR, в 7 — у крыс с фруктозо-индуцируемой гипертензией, в 3 — у крыс с L-NAME-индуцируемой гипертензией. Мета- анализ результатов исследований проводился с помощью статистической программы Review Manager 5.3 (Cochrane Library). Результаты. Проведенный нами метаанализ показал, что мелатонин обладает дозозависимым гипотензивным и брадикардическим действием при однократном внутривенном введении. Гипотензивный эффект введения мелатонина будет увеличиваться с продолжительностью терапии. При этом гипотензивный эффект мелатонина существенно выше у гипертензивных животных по сравнению с нормотензивными. Длительная терапия мелатонином снижала уровень артериального давления у нормотензивных животных не более чем на 2 мм рт. ст., а у гипертензивных крыс — в среднем на 20–30 мм рт. ст. Выводы. В итоге, поскольку мелатонин демонстрирует хороший гипотензивный эффект в различных моделях экспериментальной гипертензии, целесообразно продолжить клинические исследования возможности использования мелатонина в терапии артериальной гипертензии, которые должны быть сконцентрированы на монотерапии, подборе дозы, различных способах увеличения биодоступности и пролонгации эффекта.