КРЕСТЬЯНОВЕДЕНИЕ

This article aims to explain the main agrarian policies of the Italian Communist Party (PCI) in the early postwar period with the analytical category of “reform communism” and the “global network” methodological approach. These tools help to understand the PCI decisions in these years in historical rather than polemical terms. The argument is strengthened by archival materials which include Central Committee meeting minutes, congresses records, internal reports and pamphlets. In the first part, the author introduces the ‘New Party’, which was the evolution of the traditional Communist Party of Italy, to identify its main historical and intellectual coordinates. Then, the article analyzes through those analytical innovations some of the main agrarian policies that the PCI tried, more or less successfully, to implement between 1944 and 1947, i. e. when there existed a series of governments of national unity. These policies were the 1944 Gullo Law, the subsequent organs like Land Committees, and the debates around the Agrarian Reform, which are analyzed respectively in the second, third and fourth parts.

Процесс индустриализации Северо-Восточной Италии и, в частности, Северной Венецианской равнины шел вне городских центров, на аграрных территориях, для которых исторически было характерно землепользование, основанное на гармоничном сосуществовании различных культур в рамках отдельных мелких землевладений. Данная статья посвящена ключевым сдвигам, провоцирующим широкое распространение индустриальной деятельности на сельской территории и активное участие сельского населения в промышленном производстве. Материал статьи организован следующим образом: в первом разделе анализируется научная литература о путях региональной модернизации; во втором разделе представлены основные черты традиционного сельского хозяйства Северо-Восточной Венецианской равнины; в третьем рассматриваются изменения в отраслевой структуре местной экономики в период индустриализации. В заключении подводятся итоги и описываются текущие преобразования в местной экономике, обществе и ландшафте.

В статье реконструируется взгляд одного из самых читаемых в мире русских христианских мыслителей Николая Бердяева на проблему отношения человека к технике, осложнившуюся в XX веке не только в связи с небывалым ростом ее могущества, но и вызовом, который философ назвал «демократизацией культуры». С одной стороны, техника есть обнаружение творческой мощи человека, и росту могущества техники сопутствует определенное облегчение его участи в мире. С другой стороны, техника и технизация в широком смысле означает опосредованное и нередко отчужденное отношение человека к природе и к другому человеку, а также к межличностным связям и сообществам, в конечном итоге к самому себе. Технизация культивирует в человеке специфический инженерный взгляд не только на природу, но и на жизнь в целом, в пределе несущий угрозу расчеловечивания, устроения не только производственной, познавательной, культурной сферы, природной и городской среды, но и самого человека по образу и подобию машины. Вместе с тем сам кризис, порождаемый техникой, те вызовы, которые несут технизация и автоматизация, отрывая человека от лона матери-земли и космических ритмов, то ускоряя, то замедляя время, сжимая и растягивая пространство, ставя под вопрос природный порядок, который переживался как незыблемый и Богом данный, Бердяев считает безусловно положительным явлением, даже видит в этом кризисе религиозный смысл техники. Показано, что своеобразным ключом к пониманию происходящих в мире процессов в трудах философа выступает его интерпретация коллизии цивилизации и культуры, связанная с основным для его мысли различением порядка природы и порядка свободы. В этом контексте представлено видение Бердяевым роли крестьянства в наступающую эпоху вхождения масс в историю и культуру. В статье прослеживается, как воплощаются и преломляются его основные интеллектуальные ходы и философско-антропологические интуиции в контексте итогов XX-го и вызовов XXI века.

В российских публикациях, посвященных проблематике развития сельских территорий, все чаще встречается термин «сельская агломерация». Вместе с тем остается дискуссионным вопрос интерпретации данного понятия и его соотношения с более традиционными для географических исследований понятиями «территориальная социально-экономическая система» и «сельско-городской континуум». Также сельские агломерации можно рассматривать как пример локальных систем расселения, выделяемых деятельностным методом. Вызывает сложности практическое применение данного понятия ввиду отсутствия четких количественных и качественных критериев выделения сельских агломераций. В рамках исследования на примере Калининградской области, используя параметр временной доступности, разрабатывается и апробируется методика выделения сельских агломераций, что позволило, в том числе теоретически, уточнить исходное понятие. Авторы статьи приходят к выводу, что с экономико-географической точки зрения сельская агломерация может быть определена как локальная сельско-городская система расселения, в которой город выступает ядром, а сельские населенные пункты элементами системы. Между элементами системы существуют интенсивные межселенческие связи, пространственное отражение которых - объекты транспортной инфраструктуры. Сельские агломерации являются нормативными системами, выделяемыми при помощи деятельностного подхода, а именно изохронным методом (20-минутным временным интервалом от центра сельской агломерации по дорогам общего пользования). Результатом проведенного исследования также стало выделение в Калининградской области 8 сельских агломераций. Сельская агломерация в регионе в среднем насчитывает 12,7 тыс. человек, включает в себя около 40 населенных пунктов с центральным звеном в виде малого города с усредненной численностью населения в 5,7 тыс. человек.

The article aims at identifying theoretical and practical reasons for the failure of the agricultural cooperation development in Russia. Authors suggest that rural cooperatives in Russia do not develop due to the general features of the formation of social capital in the Russian countryside, the lack of necessary institutional conditions, and the wrong idea that cooperatives based on the classical principles of cooperation can operate successfully in the contemporary economy and society. The first theoretical barrier to cooperation is that in the contemporary high-technology agriculture, hybrid structures (cooperatives) are less efficient than the hierarchical one used by agroholdings. The second theoretical barrier is the inconsistency of seven classical principles of cooperation formulated at the time of Raiffeisen (i. e. outdated) with today’s economic realities and their transformations. The third practical barrier is the rapid degradation of rural areas and the low level of trust and interaction between members of agricultural cooperatives, which is why there are no trends of the bottom-up development of cooperation. The authors conclude that a high level of social capital is the necessary condition for cooperation: at the formation stage, this level is high due to interpersonal relationships developed from the informal social interactions of its members and a high level of trust among members and between members and management, but cooperatives start to lose their social capital as they enlarge - the sense of community, trust and mutual assistance disappears, the atmosphere becomes more business-oriented.

Рецензия на книгу: Вербицкая О. М. (2022). Российское село в 1990-е гг.: аграрная политика и социум. М.: Институт российской истории РАН: Центр гуманитарных инициатив. - 336 с. ISBN 978-5-8055-0410-6

Рецензия на книгу: Сюэфэй Жэнь (2023). Урбанизация по-китайски. Бостон/Санкт-Петербург: Academic Studies Press/Библиороссика.

Статья посвящена институционализации феномена нового ремесленничества и связанных с ним понятиях «крафт» и «DIY». Будучи в новейшей истории «третьей волной» интереса к ручной деятельности, оно имеет ряд особенностей и приобретает новые смыслы. Разнообразные крафт-практики, возродившиеся с помощью жителей больших городов, постепенно становятся неотъемлемой составляющей образа жизни значительной части относительно обеспеченных людей. Основные тезисы и выводы статьи базируются на эмпирическом материале вторичного характера - результатах социологических исследований, реализованных крупными компаниями; материалах популярных интернет-изданий с историями людей, связавших свою жизнь с крафтом; запросах пользователей поисковых систем; статистических данных, а также экспертных оценках, доступных в открытых источниках. В статье показана роль ручного труда в истории; исследуются факторы, способствующие развитию сферы крафта и приведшие к выделению DIY-индустрии в самостоятельный рыночный сегмент. Проанализировав существующие практики, мы выделили ряд социально значимых функций, с которыми связан современный крафт. В частности, он может выступать как сфера трудовой деятельности, удовлетворять потребности людей в творческой самореализации; носить рекреационный характер, решать финансовые проблемы за счет самообеспечения, служить каналом коммуникации, выполнять образовательные функции.

Целью статьи является исследование процессов формирования региональных идентичностей в контексте изменения системы местного самоуправления в России. Авторы опираются на оригинальные эмпирические данные, которые были получены в одном из преобразуемых в округ муниципальных районов Республики Карелия. Региональные идентичности формируются на разных уровнях в ходе процесса регионализации. Растущая самостоятельность регионов является причиной стремления государств к преобразованиям в сфере государственного и муниципального управления. В Карелии преобразование одного из муниципальных районов в муниципальный округ стало поводом для формирования политического антагонизма между городской и сельскими администрациями. Антагонизм выходит за пределы политико-административных отношений и находит выражение в нарративах о социальных и культурных факторах, конструирующих представление о границах региона. В ходе политического конфликта катализируются процессы формирования региональных идентичностей. В условиях объединения муниципальных образований отсутствие единого инфраструктурного кластера может приводить к росту протестных настроений в сёлах, где в результате передачи полномочий в районный центр предполагается снижение уровня автономии в решении вопросов местного значения. Авторы приходят к выводу, что муниципальные преобразования могут способствовать формированию региональной идентичности в локальных сообществах сотрудников сельских администраций, что потенциально создает условия для более острого социального конфликта и политической дестабилизации региона.

Трансформация аграрного сектора экономики России в последние два десятилетия существенно изменила ситуацию на сельском рынке труда. Предложение на этом рынке все меньше отвечало запросам работодателей, ориентированных на современную технологическую базу аграрного производства. Традиционное мнение о трудоизбыточности сельских территорий постепенно утрачивало актуальность, а представители муниципальной власти и агробизнеса все чаще стали отмечать недостаток работников и дефекты специализированного образования. Вместе с тем дефицит кадров стал носить преимущественно структурный характер: не хватает работников определенных, востребованных специальностей. На основе материалов углубленных интервью с работодателями в статье рассмотрены основные проблемы удовлетворения спроса на квалифицированных специалистов в аграрной сфере. Возможности и особенности потенциального предложения труда за счет притока молодежи раскрываются при помощи обобщения данных анкетирования студентов одного из крупнейших аграрных вузов России относительно их профессиональной мотивации и будущего трудоустройства. Сложность отмеченных в статье проблем привлечения и закрепления молодежи определяется тем, что они должны решаться на фоне реализуемых и проектируемых изменений модели пространственного развития - в диапазоне от идей комплексного и инициативного преобразования сельских территорий до масштабного «сельского агломерирования». На основе мнений информантов представлены практические выводы относительно возможных изменений как в сфере аграрного образования, так и в политике сельского развития.

В статье анализируется специфика трудового поведения колхозников Сибири в контексте осуществления аграрных мероприятий верховной власти в годы хрущевской оттепели. Рассмотрены факторы, влиявшие на трудовое поведение работников колхозов, его формы и роль в формировании аграрной политики государства. Установлено, что в функционировании колхозов наблюдались противоречивые тенденции. Шире стала использоваться материальная заинтересованность в труде селян, однако от мобилизационных методов решения хозяйственных задач государство не отказалось. Производственная и технологическая дисциплина в колхозах оставалась невысокой. Численность лиц, уклонявшихся от работы в общественном хозяйстве, возрастала. На трудовое поведение колхозников значительное влияние оказывало ведение личных подсобных хозяйств (ЛПХ). Общественное хозяйство колхоза стало главным источником ресурсов для их развития. Рост оплаты труда в колхозе позволил крестьянам укрепить кормовую базу для своего приусадебного животноводства. Средства для ведения ЛПХ колхозники приобретали путем мелких хищений колхозной собственности. Крестьянство все еще сохраняло многие свои родовые черты, в первую очередь проявлявшиеся в трудовом поведении женщин, стремившихся больше внимания уделять домашнему хозяйству, а не колхозному. Государство, для того чтобы уменьшить отвлечение трудовых ресурсов в личный сектор аграрной экономики, периодически проводило кампании по ограничению размеров ЛПХ.