Архив статей журнала
В статье на примере Новосибирской области рассматривается специфика взаимодействия местной власти и колхозов во время войны. Основное противоречие, с которым сталкивались региональные и районные руководители, заключалось в том, что политика тотальной мобилизации ресурсов, проводимая под диктовку центральных органов власти, дестабилизировала социально-экономическую обстановку на территориях, вверенных им в управление. В этой связи столь же противоречивыми становились действия самой местной власти, которая вынуждена была изыскивать способы хотя бы частично компенсировать урон, наносимый собственными же усилиями по изъятию сельхозпродукции из колхозов. Дополнительную грань проблеме придавали коррупционные мотивы, весьма часто сопутствовавшие взаимоотношениям представителей власти и колхозов. Само же колхозное крестьянство в большинстве случаев отвечало на очевидно завышенные требования со стороны государства бездействием, что, в свою очередь, заставляло местную власть проявлять дополнительные усилия по принуждению сельхозпроизводителей к их исполнению. Сложность аграрной повестки отвлекала значительную долю внимания партийных и советских органов управления. Однако активности власти и ее порученцев все равно не хватало для того, чтобы удерживать колхозное производство под постоянным надзором.
On the example of the Novosibirsk Region, the author considers the features of the interaction of local authorities and collective farms during the war. The contradiction, which regional and district authorities faced, was that the total mobilization of resources by the central authorities threatened the local social-economic situation. Therefore, the decisions and actions of the local authorities became contradictory as they had to compensate for the damage caused by their efforts to seize agricultural products from collective farms. Moreover, there were corrupt motives as very common for the relations between the authorities and collective farms. In most cases, collective-farm peasants responded to the obviously excessive state demands by inaction, which forced the local authorities to show additional efforts in order to make agricultural producers fulfill the state requirements. The complexity of the agrarian agenda diverted the attention of the party and governing bodies. However, the state activities were still insufficient to keep the collective farm production under constant control.
В представленной статье речь идет о роли председателя в колхозном социуме. Являясь центральной фигурой в колхозе, председатель во многом определял степень консолидации колхозников. Одновременно он сам являлся «порождением» окружающей социальной среды, а его поведение зачастую наглядно отражало атмосферу в коллективе. Став во главе колхоза, председатель реализовывал заложенные в коллективе возможности. В доброжелательной атмосфере руководитель эффективно действовал на благо всего коллектива. При конфликтных отношениях ему удавалось легче преследовать собственные интересы. Адаптация крестьянства к колхозному социуму протекала внутри колхозных коллективов и ее успешность зависела от взаимоотношений между односельчанами и их главой. Вместе с тем процесс коадаптации председателей и колхозных коллективов также определялся социальной средой. В благоприятной обстановке как крестьяне, так и председатели колхозов успешно приспосабливались к новым условиям жизни. Напротив, в ситуации конфликта происходила дезадаптация председателей и распад трудового коллектива, который терял способность к хозяйственной деятельности и плодотворному социальному взаимодействию. Представленные в статье материалы наглядно иллюстрируют ключевую роль председателей в колхозных коллективах, а также взаимодействие с ними, отражавшееся на хозяйственном уровне, отношении крестьян к колхозу и на характере рабочего и межличностного общения колхозников.
В статье анализируется специфика трудового поведения колхозников Сибири в контексте осуществления аграрных мероприятий верховной власти в годы хрущевской оттепели. Рассмотрены факторы, влиявшие на трудовое поведение работников колхозов, его формы и роль в формировании аграрной политики государства. Установлено, что в функционировании колхозов наблюдались противоречивые тенденции. Шире стала использоваться материальная заинтересованность в труде селян, однако от мобилизационных методов решения хозяйственных задач государство не отказалось. Производственная и технологическая дисциплина в колхозах оставалась невысокой. Численность лиц, уклонявшихся от работы в общественном хозяйстве, возрастала. На трудовое поведение колхозников значительное влияние оказывало ведение личных подсобных хозяйств (ЛПХ). Общественное хозяйство колхоза стало главным источником ресурсов для их развития. Рост оплаты труда в колхозе позволил крестьянам укрепить кормовую базу для своего приусадебного животноводства. Средства для ведения ЛПХ колхозники приобретали путем мелких хищений колхозной собственности. Крестьянство все еще сохраняло многие свои родовые черты, в первую очередь проявлявшиеся в трудовом поведении женщин, стремившихся больше внимания уделять домашнему хозяйству, а не колхозному. Государство, для того чтобы уменьшить отвлечение трудовых ресурсов в личный сектор аграрной экономики, периодически проводило кампании по ограничению размеров ЛПХ.
В статье рассматриваются основные принципы социальной политики Советского государства в отношении нетрудоспособных крестьян в 1920- 1930-е годы. Инвалиды сельской местности были наименее защищенной категорией граждан. Приоритетным правом на социальную помощь от государства пользовались городские нетрудоспособные, а «инвалиды крестьянского труда» обеспечивались по остаточному принципу. Ведущим субъектом социальной политики в деревне были крестьянские комитеты взаимопомощи (ККОВы, кресткомы), существовавшие с 1921 по 1930 год. Именно на них в первую очередь была возложена задача оказания социальной поддержки нетрудоспособным жителям деревни. С одной стороны, крестьяне с инвалидностью были обеспечены теми же видами социальной помощи, что инвалиды в городе: пенсионное обеспечение, разовая материальная и натуральная помощь, протезирование, трудоустройство. Однако в ходе реализации мер социальной направленности крестьяне-инвалиды и пожилые люди сталкивались с проявлениями классовой, социальной и возрастной дискриминации. Помимо реальных практик социальной помощи в 1920-1930-х годах возникало множество различных проектов по улучшению социального функционирования нетрудоспособных лиц сельской местности. Однако все оригинальные идеи заключались в том, чтобы продолжать использовать остаточную трудоспособность инвалидов и стариков, в том числе в колхозах. С началом коллективизации в деревне вместо кресткомов стали действовать кассы взаимопомощи, а социальное обеспечение инвалидов и стариков было возложено на работающее население самих колхозов, в которые они вошли. Отсутствие достаточных финансовых средств для содержания инвалидов и стариков в колхозах привело к тому, что их также стали привлекать к труду, но при этом их физическое состояние не учитывалось. По итогам исследования сделан вывод о низкой эффективности реализуемых мер государственной социальной политики и степени удовлетворения реальных потребностей инвалидов и стариков в деревне.