В статье рассматривается проводимая Российской коммунистической партией (большевиков) политика по укомплектованию и дальнейшему закреплению кадров в органах милиции в Среднем Поволжье (Симбирской, Самарской, Казанской и Пензенской губерниях) в 1917-1922 годах. Актуальность проблемы заключается в том, что опыт партийных органов и милиции по проведению кадровой политики в сложнейший период времени (когда одновременно с регулярными военными столкновениями, антисоветскими мятежами непрочность власти большевиков в масштабе как страны, так и ее конкретных административных территориальных единиц привела к росту уровня преступности и массовому распространению разного рода форм девиантного поведения) будет полезным для правительства Российской Федерации при разработке и последующей реализации реформ правоохранительной системы. Методологической базой статьи выступил комплекс общенаучных, специально-исторических принципов и методов научного исследования, в т. ч. описательно-повествовательный, проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, историко-системный методы и метод статистического анализа. Авторы на базе материалов периодической печати и документов региональных архивов (Центрального государственного архива Самарской области, Национального архива Республики Татарстан, Государственного архива Пензенской области, Государственного архива Ульяновской области, Государственного архива новейшей истории Ульяновской области) проследили динамику численности милиционеров, выявили уровень материально-технического обеспечения и финансирования милиции, рассмотрели деятельность сотрудников милиции и уголовного розыска по пресечению уголовной преступности и раскрыли причины роста должностных преступлений среди сотрудников милиции, уделили внимание формированию системы школьно-курсовой и внешкольной подготовки кадровых специалистов для органов милиции. В заключение авторы отметили, что, несмотря на наличие существенных проблем в органах милиции, именно она стала одним из эффективных инструментов среди правоохранительных структур и внесла весомый вклад в обеспечение правопорядка и упрочнение советской власти.
Период с 1917 по 1937 год включает в себя несколько этапов развития отечественной науки: снижение объема научных исследований, вызванное изменениями социально-политического характера и Гражданской войной; становление советской власти и советизация науки; усиление партийного контроля над наукой с конца 1920-х годов. Почетное членство всегда являлось одной из форм членства в научной организации - не было исключением и Российское минералогическое общество. В почетные члены названной организации избирались лица, внесшие большой вклад в развитие как отечественной, так и мировой науки. В период до Февральской революции 1917 года в почетные члены Российского минералогического общества избирались также лица, не являвшиеся учеными, но внесшие вклад в организационное развитие Общества. Это событие было редким для организации. Исключение составил 1916 год, когда Общество избрало сразу 45 чел., среди которых были как отечественные, так и иностранные ученые. В 1917 году, до начала Февральской революции, было избрано еще три человека. В дальнейшем для Российского минералогического общества была характерна тенденция к уменьшению количества новых почетных членов. В 1921 году был избран только один почетный член, и вплоть до 1937 года Общество почетных членов не избирало. На примере функционирования Российского минералогического общества в указанный период отечественной науки можно проследить, как внешние обстоятельства влияли на деятельность научной организации в вопросе избрания почетных членов. Исследование основано на материалах журналов заседаний Российского минералогического общества, опубликованных в «Записках Российского минералогического общества», а также на архивных данных Центрального государственного архива Санкт-Петербурга.
Статья раскрывает историю появления в Петергофе такой важной для любого города службы, как пожарная охрана. Автор отмечает, что инициатива ее создания принадлежала главе местного дворцового правления Я. Я. Эйхену, обратившемуся 9 марта 1837 года с соответствующим письмом к главноуправляющему дворцовыми правлениями Я. В. Захаржевскому. Просьба согласовать формирование пожарной команды была мотивирована расширением городской застройки, значительная часть которой была деревянной и могла существенно пострадать от огня, а в качестве образца предполагалось ориентироваться на штат пожарной команды одной из частей Царскосельской полиции. В статье подчеркивается, что реализация данного проекта потребовала большой бюрократической работы, потому как необходимо было согласовать организационную структуру нового подразделения и урегулировать вопросы его материально-технического обеспечения. При этом за справками и уточнениями петергофские чиновники обращались не только в Царское Село, принятое за первичный ориентир, но и в Ораниенбаум как ближайший на тот момент уездный город со своей пожарной командой, и даже в столицу, Санкт-Петербург. Кроме того, важной проблемой стал вопрос о размещении пожарной команды, решить который удалось посредством оптимизации уже имевшихся площадей и за счет разработки проекта строительства специального здания. Автор указывает, что процесс согласования и формальной организации занял около 4 лет, завершившись в самом конце 1841 года, но реально действовать пожарная служба стала только в начале 1842 года. Отмечается, что стремление сэкономить средства с одной стороны и сформировать структуру, обеспеченную всем необходимым по действовавшим на тот момент нормативам, с другой стало причиной длительного воплощения идеи создания в Петергофе службы пожарной охраны.
Степные пространства Предкавказья долгий период времени были населены преимущественно кочевыми народами (калмыками, ногайцами, туркменами). Их образ жизни обуславливал их взаимодействие с естественной средой. Степные пространства они использовали прежде всего для ведения кочевого скотоводства и перекочевки с места на место. Усилившаяся крестьянская земледельческая экспансия на Юг России привнесла в природный ландшафт изменения. Большой интерес к степным пространствам проявляли ученые, чиновники и др. Все это нашло отражение в вопросах о возможности лесоразведения в суровых степных условиях Ставропольской губернии. Лесоразведение в степях губернии входило в комплекс мероприятий по земледельческому освоению степных территорий Предкавказья и, безусловно, повлияло на социально-экономическое развитие кочевых народов, ведь лесная посадка явилась неотъемлемой частью перехода кочевников на оседлый образ жизни. Изучение истории лесоразведения в последнее время особенно актуально на фоне усилившихся процессов опустынивания. Проблема опустынивания в южных регионах России (республиках Калмыкия и Дагестан, Ставропольском крае, Ростовской области) на первый план выдвигает комплекс коллективных мер по противодействию этой природной угрозе. Как известно, опустынивание стало следствием антропогенного воздействия на природу. Тем более актуальны анализ опыта прошлого и рассмотрение мер по лесонасаждению в степном Предкавказье. Активное лесоразведение в конце XIX - начале XX века оказалось важным фактором развития земледельческого хозяйства в регионе. Усилившаяся антропогенная нагрузка постепенно приводила к деградации почв и возникновению песков. Лесоразведение в инородческих степях Ставропольской губернии наряду с хозяйственным освоением этих мест позволило замедлить процесс опустынивания, способствовало удержанию влаги в почве, снижению эрозии и улучшению микроклимата.
Терминообразование в данной книге рассматривается прежде всего на лингвистическом материале в двух аспектах: с точки зрения связи терминологической номинации и ориентирующего потенциала термина и с точки зрения системообразующих возможностей разных способов терминообразования. Отмечая высокую когнитивную и коммуникативно-прагматическую ценность мотивированности термина в языке для специальных целей, авторы доказывают, что с разной мерой ориентированности термина пересекаются три вида мотивированности. Инновационность рецензируемой книги состоит в том, что авторы, внося свои коррективы в терминологическую номинацию, расставляют релевантные акценты на рассматриваемых понятиях.
Л. И. Шестов и Г. В. Ф. Гегель стремились к исследованию проблемы познания истины. Подлинная диалектическая взаимосвязь необходимости и свободы, по мысли Гегеля, получает выражение в возвращении к себе абсолютного как осуществленного единства себя и своего другого, благодаря чему скрытая сила абсолютной истины расторгает ограниченность частных определений, заставляя переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной форме. Если Гегель считал историю философии единым процессом саморазвития абсолютной идеи, где различия представляют собой ступени познания истины, то Шестов скептически относился к утверждениям о необходимости и возможности абсолютного, истинного знания. Цель настоящего исследования - показать особенности философской интерпретации идей Г. В. Ф. Гегеля, реализованные в творчестве религиозного экзистенциалиста Л. И. Шестова, обобщить понимание Шестовым принципов соотношения категорий веры и разума в постижении проблемы истины через интерпретацию философии Гегеля. Данный подход кажется вполне приемлемым, поскольку у этих мыслителей крайне разное понимание процесса познания истины, что выразилось в их представлении самого хода историко-философского процесса. Шестов верил, что изучение истории философии дает возможность расти и развиваться благодаря свободному и преданному отношению к истине и знанию. Для него такая приверженность выступает критерием, по которому мы можем судить о том, что у нас есть подлинный опыт познания истины. Но для Гегеля то, что мы переживаем, когда постигаем истину, является не продуктом истории философии, а процессом, лежащим в основе истории философии. Следовательно, переживание истины, саморефлексия над противоречиями - это переживание непрерывного процесса отхода от привычного к осознанию чего-то нового, где знание предстает нескончаемым процессом освобождения мысли от бремени небытия, возрождением чуда мышления как творчества невозможного.
В статье отстаивается тезис, согласно которому общекультурный западный феномен смерти в философии - истории (Гегель, Маркс, Кожев), субъекта (Фуко), Бога (Ницше), субстанции (релятивизм, нигилизм), автора (Барт, Фуко), человеческого (Делез, Брайдотти, Ланд, Негарестани) - симметричен переходу от модуса феноменологического рассмотрения сознания к опыту абстрактного искусства, преодолевающего конечность. Абстракционизм выражает «художественную модель смерти», возможность истины конечности в эпоху «конца истории». Целью статьи является анализ абстракционизма как предела феноменологии сознания, где эстетические формы задают преодоление конечности человеческого существования. Конечность в абстракционистском творении перестает означать ограничение, открывая чистую возможность смерти. Предложенная концептуализация смерти через абстракционизм и феноменологию порождает парадоксальный зазор. С одной стороны, она сохраняет конечность «беспредметного» искусства, которое поддается феноменологическому рассмотрению, раскрывая эйдетический уровень произведения, с другой - прокладывает путь к трансгрессивной функции абстрактного искусства, демонстрируя конечность уже самой феноменологии, поскольку смерть не является феноменом. Тем самым воспроизводится модель «угасающей» жизни, или «вечной жизни» смерти и больших нарративов в доминионах культуры, - череда смертей в философии и искусстве воссоздается, так никогда и не заканчиваясь, что находит свое отражение в феноменологическом осмыслении. В то же время смерть субъекта, субстанции и конца истории уже произошла, что отображается в предельных выразительных формах, используемых абстракционизмом. Это говорит о «симметричности», или «коррелятивности», двух процессов - развития посткантианской философской мысли в рамках феноменологии и становления абстрактного искусства.
В предлагаемой статье рассматривается специфика военной деятельности, в качестве основного аспекта выделяется роль воспитания важнейших качеств личности: разумности, мужества, а также ответственности и воли. Обозначены исторические истоки и специфика исследования данной проблемы. Раскрываются роль и место армии в системе социального бытия, роль и место офицерского состава, требования, предъявляемые обществом к командованию армии. Целью работы является определение основных качеств личности современного офицера Российской армии. В качестве фундирующих составляющих приняты разумность, ответственность, способность оперативно принимать оптимальные решения. Мышление с античности понималось как разумность и считалось одной из добродетелей. Офицерский состав армии, осуществляющий руководство всеми аспектами военных операций, должен обладать умением оперативно и точно производить выбор той стратегии, которая станет успешной в условиях конфликтной ситуации. При этом успех всегда понимается как результат, соответствующий целям, интересам и задачам государства. В статье обращается внимание на то, что решение стоящих перед каждым командиром военных задач требует развития логического и эмоционального начал, опирающихся на теоретические знания и практический опыт. Развитию такого рода качеств способствует применение форм и методов обучения, предусматривающих моделирование ситуаций, предоставляющих курсантам возможность самостоятельно оценивать складывающуюся обстановку, формулировать задачи и принимать решения в условиях военных учебных заведений. Практика таких форм обучения показала, что возможность принимать решения развивает у будущего офицерского состава ответственность и самостоятельность.
Футурологические исследования в настоящее время учитывают принципы равенства и толерантности, ставшие основой постмодернистского интеллектуального пространства, и направлены на критическое осмысление статуса человека, его места в мире и облика, который он приобретет в прогнозируемом будущем. Включение в социокультурный континуум агентов природного мира и сферы искусственного разума подталкивает к пересмотру ценностей, составляющих аксиологическое ядро цивилизации. Ревизия гуманистического идеала и антропоцентрического мировоззрения, в свою очередь, заставляет переосмысливать нормы права, политики и человеческого бытия вообще. Проекты будущего предлагают выстраивание систем, обеспечивающих равенство ценностных установок для всех разумных существ, всех живых существ и некоторых неживых существ, имеющих значимость. Идеальный образ человека, таким образом, дополняется не-человеческими характеристиками, что приводит к мысли об антигуманистической его направленности. Равенство расширенного круга субъектов аксиологии скрывает ловушки возникновения новых неравенств, и в том, какое место займет в созданной иерархии ценностей человек, заключается экзистенциальный вызов будущего. Применение характерного для микронарративов исследовательского инструментария к проблемам общечеловеческого масштаба показало слабую эффективность. Микронарративы не учитывают прогнозируемых рисков, следующих за наделением субъектностью не-человеческих агентов аксиологии. Исследования, проводимые на уровне культур и цивилизаций, тяготеют к классическому подходу: установлению причинно-следственных связей, погружению в кросскультурный контекст, максимальному обобщению индивидуальных позиций при ответах на сущностные вопросы. Пластичность аксиологического пространства предполагает возможность оперативного формирования сценариев будущего, основанных на включении в человеческое бытие вызовов завтрашнего дня.
В данной работе рассматривается актуализация категории «возраст» в контексте диалога культур. Материалом служат переведенные на русский язык тексты туркменского классика Фраги Махтумкули. Большинство научных исследований, посвященных творчеству национального поэта, проводится в рамках литературоведения, переводоведения и философии. Филологические труды рассматривают, в частности, стилистические особенности и заимствования. Изучение наследия поэта актуально в связи с его 300-летним юбилеем. Автор статьи анализирует примеры абсолютного и условного возрастов, характеризует языковые средства выражения возраста в текстах сборника стихотворений Махтумкули. Приводит обозначения возрастных периодов в туркменской картине мира и проводит их количественный анализ на поэтическом материале. Уделяет внимание метафоре со значением возраста. Отмечает универсальность категории «возраст», подтверждая это примерами из текстов туркменского поэта. Особое место отводит автобиографическим стихотворениям. Согласно количественному анализу, в 95 из 274 стихотворений сборника присутствуют слова и словосочетания с семантикой возраста. Наиболее частотной лексемой с обозначением возраста является лексема «джигит», которая имеет множество значений. Это слово в контексте стихотворений Махтумкули содержит мелиоративную и пейоративную оценки. Данная работа позволяет рассмотреть индивидуальную картину мира туркменского мыслителя и специфику туркменской лингвокультуры, дает возможность ознакомиться с восприятием старости и юности у туркмен. Особо важными у Махтумкули являются сравнительные конструкции, в частности лирическая героиня сравнивается с молодой двухнедельной луной, что характерно для туркменской культуры. Среди примеров встречаются конструкции, подтверждающие линейность времени. В целом стихотворения туркменского поэта отражают его религиозную картину мира.
Грамматическая метафора - важное средство создания образности, выражения авторских интенций в русской лирике конца XX - начала XXI века, в частности в творчестве Ольги Арефьевой, одного из ярчайших представителей современной рок-поэзии. В основе грамматической метафоры лежит морфологическая транспозиция, однако метафора в грамматике - это не просто задействование одной грамматической формы в значении другой, а переносное употребление той или иной формы, цель которого - создание образности. Грамматическая метафора имеет ярко выраженный контекстуальный характер, реализуется только в условиях определенного микроконтекста. Являясь средством создания образности, экспрессивности, в поэтическом тексте она может весьма успешно конкурировать с лексической метафорой, выступать в качестве важного элемента идиостиля автора, что можно наблюдать в текстах Ольги Арефьевой. В поэзии этого автора активно используется образный потенциал категориальной грамматической метафоры, в рамках которой переносу подвергаются грамматические категории и грамматические формы. Центральное место занимает перенос в сфере категории времени глагола. Употребление формы времени глагола в значении, свойственном другой временной форме, способствует возникновению в сознании адресата текста яркой, образной картины мира, состояния человека, особенностей его мироощущения. Подобная разновидность категориальной грамматической метафоры в текстах Ольги Арефьевой приводит к появлению темпорального контраста между «вчера» - «сегодня» - «завтра». «Завтра» воспринимается адресатом текста как уже свершившийся факт, тогда как «вчера» оказывается чем-то еще не осуществившимся, находящимся на стыке реальной и ирреальной модальностей. Смешение временных планов, разрушение временных рамок, основанные на грамматической метафоре, создают образность, отражающую специфику тонкой, наполненной психологизмом поэзии автора.
В статье представлены результаты исследования деонтической модальности в произведениях авторов Русского Севера (Ф. Абрамова, В. Личутина, Б. Шергина, С. Писахова) в сопоставлении с их переводами на английский язык. В ходе работы была получена выборка микроконтекстов, в составе которых как на языке оригинала, так и на языке перевода деонтическое высказывание имеет вид предложения в изъявительном наклонении, содержащего ту или иную эксплицированную деонтическую лексему. На основе этой выборки был проведен статистический анализ, установивший частотность обращения переводчиков к различным деонтическим лексемам английского языка при передаче наиболее часто используемых в оригинальных текстах деонтических лексем русского языка. Полученные результаты были сопоставлены с данными о частотности соответствий англоязычных деонтических лексем русскоязычным, выявленными в ходе аналогичного анализа, проведенного на материале русско-английских словарей различных годов издания (общий хронологический охват издания отобранных словарей примерно соответствует хронологическому охвату издания англоязычных переводов рассматриваемых произведений). Сравнение частотности использования коррелирующих деонтических лексем в опубликованных переводах художественных текстов и лексикографических источниках позволило прийти к выводу о влиянии реализуемой переводчиком интерпретации коммуникативной ситуации на выбор того или иного варианта деонтической лексемы в процессе перевода. Кроме того, в статье осуществлен анализ выявленных микроконтекстов, содержащих деонтические лексемы, на основе критериев «источник деонтики» и «субъектная направленность», а также представлен краткий обзор теоретических источников, сформировавших современное понимание деонтической модальности в лингвистике.