Статья посвящена эвристическим возможностям кино как опыта визуального философствования. Документальный фильм «Истр» построен в виде путешествия к истоку Дуная, а спутниками здесь выступают современные философы Б. Стиглер, Ф. Лаку-Лабарт, Ж.-Л. Нанси и др., трактующие философию М. Хайдеггера и смежные с ней темы: техника и культура, Хайдеггер и евреи, Хайдеггер и вопрос о технике. Теоретическая значимость исследования заключается в диалогическом осмыслении философских текстов Хайдеггера и кинематографического текста Д. Барисона и Д. Росса. Практическая значимость состоит в том, что философский диалог двух культурных эпох по поводу ключевых антропологических и культурфилософских проблем человека и техники, конструируемый средствами кинематографа, становится методическим материалом и дидактическим приемом для организации изучения актуальных проблем современной философии на практических занятиях со студентами. Авторы исследуют методические возможности использования документального фильма на семинарах по философии с целью введения учащихся в сам процесс философствования, рассматривают модусы философской рефлексии в логическом (лингвистическом) и феноменологическом (оптически-чувственном) аспектах. Путем анализа фильма студентам предлагается проверить гипотезу о рисках «технического» основания идентичности (национального, политического, конфессионального, этнического, профессионального и т. д.) в условиях невыясненного основания понятия «человек». В статье утверждается, что кинематографическое произведение может служить инструментом понимания сложных философских концепций и быть опытом философствования как мыслительной практики. Следуя структуре и содержанию кинокартины «Истр», можно поставить и обсудить на философском уровне актуальные социокультурные проблемы, такие как взаимоотношения человека и техники, философские основания политики, вопрос идентичности человека в глобализующейся культуре, структура исторического времени, размеченного человеком согласно его представлениям о правильном и должном. Перспективы исследования связаны с видовым разнообразием современных философских фильмов, требующим творческого подхода к методике их использования в учебном процессе.
В статье с философско-медиологических позиций проводится анализ феномена киборгизации как тотальной культурной формы, раскрываются теоретические подходы к ее пониманию, характеризуются ее текущее состояние и перспективы. Автор постулирует, что в общем смысле киборгизацию можно трактовать в качестве практики слияния людей с машинами, техникой, вещами. При этом утверждается, что она наиболее эксплицитно воплощает в себе такое свойство системы культуры, как трансфинитность (преодоление границ человеческих способностей и возможностей), и тем самым актуализирует статус культуры как усилия, т. е. усиления или расширения. Заявляя тезис об обусловленности трансфинитности медиальностью, другим свойством культуры (обеспечением непрерывности в сохранении человеческих приобретений), автор статьи подчеркивает, что киборгизация сопутствует медиации - иному тотальному социокультурному феномену. Иными словами, киборгизация способствует непрерывной передаче традиций технико-технологического самотворения человека во времени. В исследовании поставлен вопрос о соотнесенности представлений о киборге как «частичном андроиде» и как человеке «технорасширенном». Раскрыто содержание понятий «постчеловек» и «трансчеловек», указано, что наиболее точным является понятие «человек технологизирующийся», или «техночеловек». Описано 4 модели киборгизации: классическая и неоклассическая, доклассическая и неклассическая. Они объединены в две гипермодели: (пост)современную и архаическую, демонстрирующие присутствие в системе культуры собственно киборгизации и повседневной андроидизации (человещности). Подчеркивается, что (пост)современная гипермодель задает условно умеренную версию тотальности киборгизации (тотальность прошлого и настоящего), а архаическая - радикальную версию (тотальность приблизившегося будущего). В заключение автор замечает, что классический и неоклассический варианты симбиоза людей и машин кажутся тератологическими, однако именно они выступают вектором развития системы культуры.
В статье поставлена цель продемонстрировать роль творческой деятельности в процессе адаптации иностранных студентов к другой культуре. Анализ строится вокруг понятия продуктивной способности воображения И. Канта. Установлено, что творчество выступает фундаментальной основой коммуникации, а продуктивная способность воображения - неотъемлемой частью процесса коммуникации. Творчество понимается как коллективный процесс коммуникации, способствующий формированию общего для представителей разных культур опыта. Автор акцентирует внимание на значимости применения современных когнитивных теорий, включая концепцию ситуационного познания и когнитивную лингвистику, предоставляющие эффективные модели для объяснения процесса формирования межкультурного опыта в условиях творческой коммуникации. В качестве примера, в котором совместные творческие практики студентов из разных стран приводят к успешному межкультурному взаимодействию и адаптации к другой культуре, приведен опыт работы Кенозерского национального парка (Архангельская область) и этнографического парка «Этномир» (Калужская область). В заключение сделан вывод, что продуктивная способность воображения обусловливает создание общих смыслов, обеспечивающих диалог культур, и обозначены перспективы дальнейшей реализации заявленного взаимодействия. Теоретическая значимость статьи заключается в том, что показан эвристический потенциал кантовской теории творчества и воображения в исследовании практики культурной адаптации иностранных студентов. Практическая значимость состоит в том, что обозначены перспективы дальнейшей разработки проекта «Развитие новых практик сотрудничества по социокультурной адаптации мигрантов в Архангельской области», который был реализован в рамках конкурса грантов губернатора Архангельской области в 2023-2024 годах.
Научное знание является неотделимым компонентом современного общества. Это обусловлено тем, что научная деятельность, осуществляемая учеными, вплетается в ткань социальной реальности, которую без науки и ее достижений представить уже невозможно. Вся производственная, материально-техническая, а зачастую и духовная деятельность связана с научными открытиями. Социум признает главенствующую роль науки в процессе преобразовательной деятельности. Цель данного исследования заключается в рассмотрении особенностей развития научного знания в процессе изменения качества социальной среды. Нормальное функционирование цифрового общества сложно представить без научных разработок. Научная деятельность выступает базисом для усиления процессов цифровизации, ставших трендом и главным показателем уровня развития общественных отношений. Основная задача статьи состоит в демонстрации того, что аксиологическое измерение науки отходит на второй план, уступая место социологическому. Такое понимание науки подчеркивает взаимозависимость ее и общества. Научно-исследовательская деятельность - приоритетное направление развития для любого государства технократического цифрового мира. Продукты научной деятельности являются не просто элементом научного производства - они становятся составной частью общественного сознания, которое одержимо идеей, что все должно быть научно проверено, обосновано и доказано. Более того, можно утверждать, что научные знания превращаются в информационный ресурс общества. Интенсификация цифровых технологий способствует повышению уровня образованности общества и создает условия для включения различных акторов, не занимающихся наукой профессионально, в научные исследования и разработки. Таким образом, человек оказывается перед новой реальностью, в которой наука играет решающую роль.
Л. И. Шестов и Г. В. Ф. Гегель стремились к исследованию проблемы познания истины. Подлинная диалектическая взаимосвязь необходимости и свободы, по мысли Гегеля, получает выражение в возвращении к себе абсолютного как осуществленного единства себя и своего другого, благодаря чему скрытая сила абсолютной истины расторгает ограниченность частных определений, заставляя переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной форме. Если Гегель считал историю философии единым процессом саморазвития абсолютной идеи, где различия представляют собой ступени познания истины, то Шестов скептически относился к утверждениям о необходимости и возможности абсолютного, истинного знания. Цель настоящего исследования - показать особенности философской интерпретации идей Г. В. Ф. Гегеля, реализованные в творчестве религиозного экзистенциалиста Л. И. Шестова, обобщить понимание Шестовым принципов соотношения категорий веры и разума в постижении проблемы истины через интерпретацию философии Гегеля. Данный подход кажется вполне приемлемым, поскольку у этих мыслителей крайне разное понимание процесса познания истины, что выразилось в их представлении самого хода историко-философского процесса. Шестов верил, что изучение истории философии дает возможность расти и развиваться благодаря свободному и преданному отношению к истине и знанию. Для него такая приверженность выступает критерием, по которому мы можем судить о том, что у нас есть подлинный опыт познания истины. Но для Гегеля то, что мы переживаем, когда постигаем истину, является не продуктом истории философии, а процессом, лежащим в основе истории философии. Следовательно, переживание истины, саморефлексия над противоречиями - это переживание непрерывного процесса отхода от привычного к осознанию чего-то нового, где знание предстает нескончаемым процессом освобождения мысли от бремени небытия, возрождением чуда мышления как творчества невозможного.
В статье отстаивается тезис, согласно которому общекультурный западный феномен смерти в философии - истории (Гегель, Маркс, Кожев), субъекта (Фуко), Бога (Ницше), субстанции (релятивизм, нигилизм), автора (Барт, Фуко), человеческого (Делез, Брайдотти, Ланд, Негарестани) - симметричен переходу от модуса феноменологического рассмотрения сознания к опыту абстрактного искусства, преодолевающего конечность. Абстракционизм выражает «художественную модель смерти», возможность истины конечности в эпоху «конца истории». Целью статьи является анализ абстракционизма как предела феноменологии сознания, где эстетические формы задают преодоление конечности человеческого существования. Конечность в абстракционистском творении перестает означать ограничение, открывая чистую возможность смерти. Предложенная концептуализация смерти через абстракционизм и феноменологию порождает парадоксальный зазор. С одной стороны, она сохраняет конечность «беспредметного» искусства, которое поддается феноменологическому рассмотрению, раскрывая эйдетический уровень произведения, с другой - прокладывает путь к трансгрессивной функции абстрактного искусства, демонстрируя конечность уже самой феноменологии, поскольку смерть не является феноменом. Тем самым воспроизводится модель «угасающей» жизни, или «вечной жизни» смерти и больших нарративов в доминионах культуры, - череда смертей в философии и искусстве воссоздается, так никогда и не заканчиваясь, что находит свое отражение в феноменологическом осмыслении. В то же время смерть субъекта, субстанции и конца истории уже произошла, что отображается в предельных выразительных формах, используемых абстракционизмом. Это говорит о «симметричности», или «коррелятивности», двух процессов - развития посткантианской философской мысли в рамках феноменологии и становления абстрактного искусства.
В предлагаемой статье рассматривается специфика военной деятельности, в качестве основного аспекта выделяется роль воспитания важнейших качеств личности: разумности, мужества, а также ответственности и воли. Обозначены исторические истоки и специфика исследования данной проблемы. Раскрываются роль и место армии в системе социального бытия, роль и место офицерского состава, требования, предъявляемые обществом к командованию армии. Целью работы является определение основных качеств личности современного офицера Российской армии. В качестве фундирующих составляющих приняты разумность, ответственность, способность оперативно принимать оптимальные решения. Мышление с античности понималось как разумность и считалось одной из добродетелей. Офицерский состав армии, осуществляющий руководство всеми аспектами военных операций, должен обладать умением оперативно и точно производить выбор той стратегии, которая станет успешной в условиях конфликтной ситуации. При этом успех всегда понимается как результат, соответствующий целям, интересам и задачам государства. В статье обращается внимание на то, что решение стоящих перед каждым командиром военных задач требует развития логического и эмоционального начал, опирающихся на теоретические знания и практический опыт. Развитию такого рода качеств способствует применение форм и методов обучения, предусматривающих моделирование ситуаций, предоставляющих курсантам возможность самостоятельно оценивать складывающуюся обстановку, формулировать задачи и принимать решения в условиях военных учебных заведений. Практика таких форм обучения показала, что возможность принимать решения развивает у будущего офицерского состава ответственность и самостоятельность.
Футурологические исследования в настоящее время учитывают принципы равенства и толерантности, ставшие основой постмодернистского интеллектуального пространства, и направлены на критическое осмысление статуса человека, его места в мире и облика, который он приобретет в прогнозируемом будущем. Включение в социокультурный континуум агентов природного мира и сферы искусственного разума подталкивает к пересмотру ценностей, составляющих аксиологическое ядро цивилизации. Ревизия гуманистического идеала и антропоцентрического мировоззрения, в свою очередь, заставляет переосмысливать нормы права, политики и человеческого бытия вообще. Проекты будущего предлагают выстраивание систем, обеспечивающих равенство ценностных установок для всех разумных существ, всех живых существ и некоторых неживых существ, имеющих значимость. Идеальный образ человека, таким образом, дополняется не-человеческими характеристиками, что приводит к мысли об антигуманистической его направленности. Равенство расширенного круга субъектов аксиологии скрывает ловушки возникновения новых неравенств, и в том, какое место займет в созданной иерархии ценностей человек, заключается экзистенциальный вызов будущего. Применение характерного для микронарративов исследовательского инструментария к проблемам общечеловеческого масштаба показало слабую эффективность. Микронарративы не учитывают прогнозируемых рисков, следующих за наделением субъектностью не-человеческих агентов аксиологии. Исследования, проводимые на уровне культур и цивилизаций, тяготеют к классическому подходу: установлению причинно-следственных связей, погружению в кросскультурный контекст, максимальному обобщению индивидуальных позиций при ответах на сущностные вопросы. Пластичность аксиологического пространства предполагает возможность оперативного формирования сценариев будущего, основанных на включении в человеческое бытие вызовов завтрашнего дня.