ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: СОБЫТИЯ, ОЦЕНКИ, ПРОГНОЗЫ

Саммит G20 в Индонезии (2022) уникален моментом своего проведения - в условиях глубокой трансформации современного миропорядка. Этот фактор усилил и без того заметную политическую составляющую экономических процессов, что проявилось в ходе переговоров на Бали. Особое внимание отведено встрече президента США и председателя КНР 14 ноября 2022 г. и в этой связи перспективам отношений между двумя странами. Следующий ключевой сюжет - особенности участия России в саммите, детерминированность попыток по ее политической изоляции накануне и в ходе самого мероприятия. Делается вывод о значении саммита для современного этапа мирового развития.

Представлены общие контуры изменений во взаимоотношениях между арктическими государствами - участниками Евро-Атлантического сообщества. В этой связи подчеркнуто значение постановки «гренландского вопроса» администрацией Д. Трампа перед официальным Копенгагеном. Исследуются направленность и содержание политики Датского королевства в области обеспечения безопасности и обороны во второй половине 2010-х годов с перспективой на десятилетие 2020-х годов. Особое внимание уделено политико-военным возможностям Дании как арктического игрока и влиянию на них фактора Гренландии.

В статье сравниваются особенности союзнического военного присутствия на территории Норвегии в годы «классической» и современной холодных войн. Показываются характер и особенности процесса развертывания США своих войск в норвежской губернии Финнмарк. На примере учений «Trident Juncture 18» показывается выстраивание военно-логистических цепочек из Центральной Европы в Скандинавию. В этой связи исследуется вклад Германии в обеспечение безопасности Норвегии, сравниваются формы немецкого и американского вкладов. Показывается, как фактор союзнической военной помощи (со стороны США и Германии) учитывается Норвегией при разработке перспективного облика вооруженных сил. Делается вывод о причинах столь повышенного внимания к Королевству со стороны ведущих стран - участниц НАТО.

Процесс затяжного и глубокого ухудшения отношений Запада и России одной из своих ключевых производных имеет ускорение наращивания военных потенциалов сторон в Арктическом регионе. Причем если РФ стала осуществлять значимые шаги на данном направлении (в частности, создание сети автономных военных баз на островах Северного Ледовитого океана и модернизация ледокольного флота всех классов судов) еще с начала 2010-х годов, то страны – участницы НАТО – лишь с середины десятилетия. В этой связи возникает вопрос: какую направленность будет иметь линия западных стран по наращиванию военного присутствия в регионе: будут ли это преимущественно симметричные или асимметричные шаги? Отправной точкой для поиска ответа на данный вопрос является сравнительный анализ потенциала России и Запада с учетом фактора влияния природно-географических условий на использование вооруженных сил в Арктике. 

Ход Первой и особенно Второй мировых войн впервые отчетливо продемонстрировал стратегическую значимость Арктики, в том числе для развития военно-технического сотрудничества России и СССР с западными союзниками. Уже в 1930-е годы СССР первым из арктических государств приступил к созданию сети баз двойного назначения в акватории Северного Ледовитого океана (вдоль Северного морского пути). В Великую Отечественную войну впервые был приобретен опыт боевого использования межвидовых войсковых группировок (в том числе значительных масс личного состава и военной техники) в условиях Крайнего Севера. 

В список ключевых «проблемных узлов» для ЕвроАтлантического сообщества в области международной безопасности, помимо стратегического ухудшения отношений с Россией, «сирийского вопроса», роста международной террористической угрозы и необходимости денуклеаризации Корейского полуострова может войти еще один момент: скатывание к конфронтации с Исламской Республикой Иран (ИРИ). Заключенная 15 июля 2015 г. «шестеркой» (США, Великобритания, Франция, Германия, Россия и Китай) с Ираном «ядерная сделка» расценивалась на Западе как крупный дипломатический успех – в частности, именно так трактовала договоренности администрация Б. Обамы1 . Однако чуть более года спустя, с середины 2016 г. ИРИ стала подвергаться массированной критике со стороны ведущих западных держав.