ЖУРНАЛ СОЦИОЛОГИИ И СОЦИАЛЬНОЙ АНТРОПОЛОГИИ

Анализируется монография литовского социолога З. Норкуса «Великая реставрация: посткоммунистические трансформации с позиций сравнительной исторической социологии реставраций», которая предлагает концептуальную модель реставрации исторического процесса, следующего за революцией, и затем прилагает эту модель к анализу великих реставраций, последовавших за падением наполеоновской империи и распадом СССР. Ключевой тезис монографии состоит в том, что великие революции заканчиваются великими реставрациями,
которые воплощают революционные идеалы в жизнь лучше, чем сами революции. Авторы обосновывают актуальность проблематики реставраций для современного общества, выделяют основные идеи монографии, обсуждают ее концептуальную новизну и методологические находки. Выделяя сильные и слабые стороны сравнительно-исторического исследования, представленного в книге З. Норкуса, авторы проводят параллели между данным исследованием и классическим анализом социальных революций Т. Скочпол. Рецензия завершается выводом о том, что монография З. Норкуса открывает новую проблемную область в сравнительно-исторической макросоциологии — «социологию реставраций».

Социальное положение профессии воспитателя детского сада часто проблематизируется в общественном, политическом и научном дискурсе практически по всему миру и в России, но опыт российских воспитателей-мужчин остается без должного внимания. Мы обращаемся к анализу дискурса вокруг одного из первых воспитателей-мужчин, который оказался в центре публичной дискуссии 1980-х годов относительно статуса профессии воспитателя детского сада и места мужчины в ней, а также внутри корпоративного дискурса о «женской» работе и профессионализации. Эмпирическую базу исследования составили тексты статьи об одном из первых воспитателей-мужчин в газете «Известия» в 1986 г. и писем читателей, написанных под впечатлением от статьи, а также материалы интервью с основным действующим лицом. Несмотря на то что общественность и коллеги, по существу, не сомневались в способности мужчины выполнять обязанности воспитателя в детском саду, они по-разному оценивали уникальность мужчины как педагога и необходимость его для детей, профессионального сообщества и общества в целом. Важно, что представления о воспитателях-мужчинах не существуют изолированно, а строятся на мнении о профессии в целом и ее статусных характеристиках в частности.

Профессия школьного учителя, укорененная в российской действительности, демонстрирует кризисные черты на протяжении постсоветских десятилетий. В отечественной литературе среди прочего отмечены проблемы воспроизводства и старения корпуса учителей, невысокая компетентность, малая экономическая отдача от труда, снижающийся профессиональный престиж. Однако на фоне этого мы наблюдаем относительную устойчивость профессии, что позволяет говорить о существовании факторов, дающих возможность преодолевать кризисные явления как на индивидуальном, так и на институциональном уровне. Эти факторы нуждаются в отдельном изучении и экспликации. Значительным вызовом для школы и профессии учителя стала эпидемия COVID-19. Проведенное исследование сфокусировано на том, как изменяется этос профессии российского школьного учителя на фоне пандемии, в чем состоят параметры и особенности этого изменения и институциональной устойчивости профессии. Авторы статьи обращаются к многолетней серии интервью с учителями, проведенной в период так называемого кризисного обучения, в годы распространения коронавируса. Показано, что старое ценностно-этическое ядро учительской профессии в России, восходящее к идеям Просвещения и обеспечившее устойчивость профессии в годы транзита от советского к постсоветскому обществу, оказалось в состоянии видимой эрозии. Учителя, особенно представители молодых поколений, социализированные в постсоветской реальности, вынуждены искать новые профессиональные ориентиры и новые параметры профессионального этоса. От успешности или неуспешности этого поиска зависит устойчивость современной профессии учителя, в том числе эффективность ее воспроизводства. Ставшие доступными в годы пандемии онлайн-ресурсы «цифровой школы», новые форматы удаленного преподавания и контроля, новые модели взаимодействия с учениками, их родителями и методистами - вот ключевые социальные и технологические изменения, формирующие контуры нового профессионального этоса.

Статья содержит результаты эмпирического исследования, реализованного в 2023 г. методом полуструктурированного интервью (N=11) и направленного на выявление особенностей использовании социальных сетей современными молодыми людьми. В то время как основные дискуссии ведутся вокруг различий между онлайн- и офлайн-коммуникацией, вариативность пользовательского опыта на разных интернет-ресурсах гораздо реже попадает в фокус внимания исследователей. В настоящей статье с опорой на результаты эмпирического исследования и концепцию фреймов И. Гофмана социальные сети рассматриваются как специфические контексты, создающие границы возможного, допустимого, желательного поведения пользователей в них. В результате анализа эмпирического материала описаны различия в обращении пользователей к трем социальным сетям—«ВКонтакте», Telegram и Instagram . Сформулированы аналитические
категории—основные критерии, которые лежат в основании воспринимаемых пользователями различий,—коммуникация, аудитория, контент и основные цели использования социальной сети. Дана трактовка растущей популярности сети Telegram в контексте концепций социальных изменений. Фрейм Telegram делает коммуникацию в этой сети похожей на межличностное взаимодействие лицом к лицу, что отражает растущий запрос на приватность в Интернете и соответствует тренду поствиртуализации. Таким образом, социальные сети выступают разными ситуациями взаимодействия—фреймами, смысл происходящего в которых распознается пользователями, а дальнейшая активность организуется в соответствии с этим смыслом.

Многочисленные исследования избегания новостей проблематизируют данный феномен, связывая его с риском утраты информированности. Другие работы показывают, что избегание новостей редко бывает полным и может сочетаться с достаточным вниманием к информации по повестке дня. Эти два вывода необязательно противоречат друг другу, поскольку значение имеет не только объем потребления новостей, но и характер потребляемой информации. В статье проанализировано, какие новости готовы просматривать люди, избегающие новостей. Исследование основано на 44 полуструктурированных интервью с людьми, избегающими новостей, а также 23 интервью с «маятниковыми» потребителями новостей, для которых характерны регулярные переключения между интенсивным просмотром информационного контента и его избеганием. Делается вывод, что избегание новостей позиционируется как самосохранительное поведение, соответственно в первую очередь информанты отказываются от сообщений по наиболее эмоционально травмирующим темам - насилие, вооруженные конфликты, политические вопросы. Также подчеркивается нежелание потреблять новости, которые воспринимаются как предвзятые. Тем не менее информанты указывают, что они вынуждены или готовы просматривать информацию, которая необходима им для работы или обучения, нейтральные сообщения СМИ, к которым относятся новости спорта и культуры, а также легкие и развлекательные новости. Значение имеет также социальный фрейминг сообщений по повестке дня. Если близкие позиционируют новости по какой-то теме как позитивные или веселые, это может подтолкнуть человека, избегающего новостей, ознакомиться с соответствующей информацией. Развлекательный контент, о готовности потреблять который говорят информанты, имеет ограниченную информационную ценность и едва ли может способствовать политическому обучению граждан, помогать формировать свою позицию и реализовывать гражданское участие. Тем не менее это не означает, что такие новости нефункциональны. Они могут становится средством совладания с кризисом. Эскапизм в условиях невозможности повлиять на реальную ситуацию позволяет людям «отключаться» от нее и тем самым регулировать собственные эмоциональные реакции.

Классификация теорий революции по поколениям американского социолога Дж. Голдстоуна - один из распространенных способов систематизации исследований в данном направлении. Вдобавок к укоренившимся уже в научном дискурсе четырем поколениям теорий революций в современной науке отмечается формирование нового пятого поколения. В статье приводятся результаты анализа социально-демографических факторов революционной дестабилизации, которые, по мнению авторов, можно относить к работам пятого поколения теорий революции. Проведенные к настоящему времени количественные кросс-национальные исследования социально-демографических факторов революционной дестабилизации показывают, что одни и те же социально-демографические факторы могут оказывать очень разное влияние на вероятность начала вооруженных восстаний, с одной стороны, и невооруженных революционных выступлений - с другой. Эти исследования демонстрируют, что вероятность невооруженных революционных выступлений более высока в экономически среднеразвитых странах с невысокой младенческой смертностью, достаточно высокой долей городского населения, достаточно высокими значениями охвата населения формальным образованием и медианного возраста и не очень высокой долей молодежи. С другой стороны, вооруженные восстания наиболее вероятны в наиболее бедных странах с очень высокой младенческой смертностью, низкой долей городского населения, низкими значениями охвата населения формальным образованием и медианного возраста и очень высокой долей молодежи в общей численности взрослого населения («молодежным бугром»). Такие важные социально-демографические показатели, как высокие значения численности населения и социально-экономического неравенства, увеличивают риски как вооруженной, так и невооруженной революционной дестабилизации.

Смена общественной социально-экономической и культурно-этической парадигмы российского общества в 1990-е годы оказала влияние на институт семьи и брака. Как следствие трансформационных процессов в этих социальных институтах возникли противоречия в сексуальной, репродуктивной и супружеской культуре. Социологические исследования, проведенные авторами статьи на протяжении последних 50 лет на базе пермских вузов (1969-2022), позволили определить место семьи, брака, детей, любви в системе жизненных ценностей современных студентов, характер традиционной, неотрадициональной, новотрадиционной и латентной гендерно-сексуальной культуры, выявить социокультурные предпочтения студентов в репродуктивно-супружеской сфере. Это в первую очередь касается динамики изменения установки на число детей в браке с учетом трансляции на будущее, характер выбора «ребенок - карьера», отношение к вспомогательным репродуктивным методам. Супружество рассмотрено через функционально-гендерную стереотипизацию в рамках сексуальной, репродуктивной, профессионально-трудовой культуры. Выделены институциональные факторы по типу социальных институтов и их институционально-ролевым функциям. Основной вывод исследования: семья остается востребованной формой социальной организации жизни современного человека. Сформировалась новая гендерно-сексуальная традиция. Молодежь - основной институциональный субъект при определенной сохранности роли родителей. Слабым звеном выступают институты политики и церкви. Исторический срез в 100 лет (ХХ в.) не является социальным временем, в течении которого прошлые традиции могли быть заменены новыми. Старые традиции сохраняются как в социальной практике, так и в латентном состоянии. Сексуальная, гендерная, семейно-брачная революция - это бесконечный социальный процесс.

Авторы поднимают вопрос о гендерном неравенстве и для этого проводят сравнение оценок субъективного благополучия мужчин и женщин в России. Субъективное благополучие позволяет учесть и суммировать преимущества в различных сферах жизни с учетом их важности для человека и выделить более (или менее) выигрышное положение одних по отношению к другим. Различия в субъективном благополучии мужчин и женщин исследуются на этапе рождения и последующего воспитания детей, поскольку для этого периода характерны флуктуации оценок удовлетворенности жизнью и дискуссионным становится вопрос о том, кто больше выигрывает от своей новой роли родителя: мужчина или женщина. Анализ осуществлен с использованием модели с фиксированными эффектами на основе панельных данных РМЭЗ НИУ ВШЭ 2016-2021 гг. Субъективное благополучие измеряется с помощью вопроса об удовлетворенности жизнью респондентом. Результаты анализа свидетельствуют о том, что рождение детей связано с повышением субъективного благополучия как у женщин, так и у мужчин. Семейная пара с появлением ребенка чувствует себя более благополучно вне зависимости от уровня материальной обеспеченности и возраста деторождения. Исследуемые данные позволяют заявить о том, что женщины, став матерями, не получают дополнительного выигрыша по сравнению с мужчинами: рождение ребенка одинаково вознаграждается ростом удовлетворенности жизнью как матерей, так и отцов. Однако радость родителей длится недолго: последующий за рождением этап воспитания детей 3-4-летнего возраста одинаково негативно сказывается на удовлетворенности жизнью респондентов обоих полов.

Статья фокусируется на объяснительных схемах, исследовательской логике, эвристических возможностях модели корреляции онлайн- и офлайн-полей эксклюзии (Э. Хелспер) и модели континуума социально-цифрового неравенства, профилирования групп риска цифровой изоляции (И. Мариен, Л. Ван Оденхоув, А. Асмар) в экспликации трехуровневого конструкта цифрового разрыва. Показано, что современные исследования цифровой инклюзии опираются на классические социологические концептуализации неравенства Э. Гидденса, П. Бурдье, возможностный подход А. Сена, интерсекциональную теорию К. Креншоу. В основе моделей Э. Хелспер и бельгийских исследователей - идея взаимосвязи социальной и цифровой изоляции, реинтерпретация бурдьевистских категорий «поле», «ресурс», «капитал». Согласно Э. Хелспер, поля эксклюзии дифференцируются по объему ресурсов, автономны, но взаимосвязаны, фреймируют индивидуальные действия. Операционализация понятия личных ресурсов в аналитическую модель полей эксклюзии позволяет Э. Хелспер учитывать свободу выбора индивида в конструировании онлайн-практик. Социально-цифровое неравенство характеризуется как неравенство ресурсов и возможностей. Модель Э. Хелспер опирается на теорию структурации Э. Гидденса в понимании связи между социотехнической структурой и действием пользователей. Раскрыт эвристический потенциал возможностного подхода в экспланации цифровой инклюзии. Бельгийская модель опирается на аналитический конструкт Э. Хелспер, фокусируясь на установлении факторов риска эксклюзии, релевантных ресурсам индивида. Цифровое неравенство интерпретируется как континуум, спектр позиций на шкале от глубокой эксклюзии до глубокой инклюзии. В модели И. Мариен и соавторов выделены восемь профилей (не)пользователей, определены социальные и цифровые предикторы неравенства, подчеркнута динамичность и процессуальность цифровых интеграции и изоляции. Модель показывает, что социально и экономически уязвимые группы могут быть активными пользователями онлайн-технологий. Выявлены отличия модели континуума социального и цифрового неравенства от концептуального конструкта Э. Хелспер: вместо посредников взаимного влияния онлайн- и офлайн-полей эксклюзии предложены индикаторы риска изоляции, установлены прямые и косвенные причинно-следственные связи между детерминантами социальной и цифровой эксклюзии. В заключении сделан вывод о целесообразности использования моделей в исследовании третьего уровня цифрового неравенства.

Коллективная монография, созданная социологами, историками, географами и искусствоведами, представляющими различные научные учреждения России, приурочена к 350-летию со дня рождения Петра I (1672–1725), основателя Санкт-Петербурга, города, определившего цивилизационное развитие России в долгосрочной перспективе.

Исследуется динамика женской преступности в России за 2011-2022 гг., обсуждаются социально-демографическая структура осужденных женщин, отбывающих наказание в исправительных колониях, и проблемы социальной адаптации. Актуальность исследования определяется практическими задачами внедрения и реализации технологий пробации в современной России, а также теоретическими проблемами, обусловленными недостаточной изученностью повседневных практик и проблем социальной адаптации женщин в российской пенитенциарной системе. В результате в российской социологии не сформированы представления о стратегиях поведения осужденных женщин в период отбывания наказания и после выхода из исправительных колоний. Объект исследования - повседневные практики социальной адаптации осужденных женщин. Предмет исследования - влияние статусной позиции осужденной женщины в социально-демографической структуре на повседневные практики ее социальной адаптации. Цель исследования - выявить проблемы социальной адаптации осужденных женщин в зависимости от их социально-демографического статуса. В первой части работы представлена социально-демографическая структура осужденных и совершивших преступления женщин, которая проанализирована на основе данных российской статистики на 2011-2021 гг. Во-второй части обсуждаются проблемы адаптации осужденных женщин к выходу из исправительных учреждений, систематизированные на основе данных экспертного интервью с психологами Федеральной службы исполнения наказаний России (n=4) и специалистами социально ориентированных некоммерческих организаций (СО НКО), работающих с женщинами после выхода из исправительного учреждения (n=4). Выявлено, что социальный статус определяет социальные практики и эффективность социальной адаптации осужденных женщин. При реализации закона о пробации необходимо учитывать наиболее уязвимые категории женщин, вышедших на свободу (женщины с несовершеннолетними детьми, зависимые, пенсионного возраста, женщины без устойчивых социальных связей, а также не имеющие возможности трудоустроится в связи с ограничениями регионального рынка труда).

Рассматривается влияние различных факторов на обращаемость за психологической помощью к представителям официальных религий. Среди них вера в магию, астрологию, опыт обращения за психологической помощью к представителям традиционной психотерапии, отношение знакомых к терапии, социально-демографические факторы. В качестве теоретической основы работы выступает многокомпонентная модель когнитивных констелляций и теория многоликого христианства Р. Коллинза. Объектом исследования выступают факторы обращения к религии (вера в сверхъестественное, наличие опыта обращения к психотерапевтам, положительное отношение к психотерапии со стороны знакомых и социально-демографические факторы), предметом исследования - взаимосвязь перечисленных факторов с обращением к религиозным организациям. Выборочная совокупность составила 1200 респондентов, репрезентативная для Санкт-Петербурга по полу и возрасту. Цель исследования - установить, как вера в магию, астрологию, опыт обращения за психологической помощью к представителям традиционной психотерапии, отношение знакомых к терапии, социально-демографические факторы влияют на факт обращения за психологической помощью к представителям официальных религий. Данные, полученные в рамках анкетного опроса, проанализированы при помощи регрессионной модели наименьших квадратов. В качестве зависимой переменной выступала ранговая шкала обращения за психологической помощью в религиозные организации. Согласно результатам, можно отметить зависимость положительного опыта обращения к психотерапевтам и склонности обращаться к религиозным организациям. Полученные выводы возобновили дискуссию о религиозной или мистической природе психотерапии. Наши результаты не затрагивают научность/паранаучность самих оснований психотерапии, однако они раскрывают связь общественных представлениях в этом вопросе. Природа связи в сознании россиян психотерапии и религиозных практик видится авторам направлением для дальнейших исследований. Также полученные результаты могут послужить рекомендациями для разработки психотерапевтических программ и методик, учитывающих фактор религиозности в работе.