Архив статей журнала
Статья описывает изменения в городском пространстве столицы Чеченской Республики в 2000-2022 гг. Рассматриваемый период включает активную фазу вооруженных действий второй чеченской войны, или контртеррористической операции на Северном Кавказе (завершилась 16 апреля 2009 г.), ставшей продолжением первой чеченской войны 1994-1996 гг. Однако политика переименования и десоветизации городского пространства Грозного началась задолго до 2009 г. Эти процессы привели к поэтапной национализации городской памяти, в которой стали заметны две параллельные линии памятования. Выявлено, что происходит подмена трагического и «неудобного» прошлого, связанного с периодом Великой Отечественной войны, - депортация чеченцев и ингушей в форме операции «Чечевица» в феврале 1944 г. Руководство Чеченской Республики стремится сконструировать и сохранить в мемориальном ландшафте Грозного только те объекты, которые указывают на исключительно положительную роль чеченцев в достижении Победы в 1945 г. Память о вооруженных действиях 1994-1996 и 1999-2009 гг. практически полностью нивелирована изменениями в городской топонимике. В том числе это подтверждает протестированная гипотеза авторов о существовании памяти «для своих» и памяти «для приезжих» во время экскурсии по Грозному.
Для большей части современных казаков идея великодержавности является центральной для их самоидентификации, выстраиваясь в схему: возрождение казачества способствует возрождению России как великой державы, потерявшей этот статус в результате распада СССР. Значительная часть неоказаков с начала 1990-х определяли свою суть через идею служения Отечеству, которое по умолчанию должно быть великим, подразумевая военно-политическую мощь. В то же время часть казачьих националистов отрицательно относились к обязательному привлечению их к госслужбе, выступая только за этнокультурное возрождение с возможным получением автономии и критикуя имперские великодержавные устремления другой части казачества. Однако именно модель государственного патриотизма оказалась наиболее устойчивой, поддержанной властью и доминирующей в публичном дискурсе.
Статья посвящена проблеме специфики культурной памяти различных поколений населения Калининградской области. Основой для статьи стали результаты социологического опроса жителей региона, проводившегося в 2022 г. Выявление особенностей восприятия калининградцами сюжетов отечественной (общегосударственной) и региональной истории позволит сделать вывод о типичности (или нетипичности) исторических представлений молодежи и других возрастных групп. В статье анализируются ответы респондентов на вопросы о значимых исторических событиях, распаде СССР, об отношении к актуальным проблемам прошлого области и т. д. Делается вывод о близости исторических представлений калининградцев к типичным для российского общества в целом, а также о специфике культурной памяти молодежи.
Целью исследования является анализ современной политики памяти в Грузии в начале 2020-х гг. Автор анализирует роль и место либеральных трендов в современной грузинской общественной мысли как фактор развития и трансформации мемориальной культуры и коллективной исторической памяти. Новизна исследования заключается в изучении актуального (современного) этапа в развитии исторической политики грузинского общества в контексте объективного дефицита междисциплинарных исследований, сфокусированных на анализе мемориальных культур постсоветского пространства, выполненных с привлечением оригинальных источников. В статье также показано, что 1) либеральный сегмент современного грузинского общества вносит значительный вклад в развитие и трансформацию мемориальной культуры; 2) спектр мемориальных практик грузинских интеллектуалов варьируется от исторического ревизионизма до попыток формирования либерального мемориального канона; 3) участие интеллектуалов в мемориальной политике содействует параллельному соразвитию различных форм исторической памяти. Предполагается, что роль грузинского гражданского общества, включая его либеральный сегмент, в исторической политике современной Грузии будет возрастать, а интеллектуальное сообщество будет оставаться среди активных участников политики коллективной памяти.
В статье рассматриваются формирование проектов постконфликтного человека в культуре США после войны во Вьетнаме и связанный с ними процесс «индустриализации памяти». Цель статьи - критически рассмотреть роль СМИ, общественных и академических дискуссий, кинематографа и литературы в формировании постконфликтного института «индустрии памяти» в США с конца 1970-х гг. и показать, как происходит тривиализация травмы в культуре постконфликтного периода, что приводит к рождению целой индустрии вокруг коллективной памяти, абсорбирующей и замещающей персональный опыт участников конфликта. Кроме того, дается оценка продуктивного потенциала рассмотренных проектов человека для осмысления опыта насилия и построения постконфликтного общества.
Целью исследования является анализ современной мемориальной культуры Чеченской Республики. Автор исходит из того, что прошлое о Чечне за пределами республики, как правило, ограничивается памятью о Кавказской войне (в связи с исторической фигурой имама Шамиля) и вооруженных действиях постсоветского периода 1994-1996 и 1999-2009 гг., которые нередко именуются как «чеченские войны» или «чеченские кампании». Новизна исследования заключается в изучении современной чеченской мемориальной культуры в контексте постконфликтного этапа становления северокавказской республики, о котором крайне мало междисциплинарных исследований. В статье определена выборка ключевых исторических событий, на которых конструируется чеченская мемориальная культура: 1) движение под руководством шейха Мансура; 2) Кавказская война; 3) революция 1917 г. и Гражданская война; 4) советская Чечня (Чечено-Ингушская АССР); 5) Великая Отечественная война/депортация 1944 г.; 6) «Чеченская революция» 1991 г., дудаевский режим, гражданская война в Чечне 1994 г., «первая чеченская война», межвоенный кризис, «вторая чеченская война», отмена режима контртеррористической операции (КТО) и развитие республики. Автор применяет к чеченской мемориальной культуре модель помятования А. Ассман «помнить, чтобы никогда не забывать», поскольку она предполагает сохранение прошлого и интеграцию памяти о событии в коллективную идентичность. При этом в статье выявляются недостатки данной модели и показывается поэтапная институционализация коммеморативной практики помятования жертв депортации в постконфликтный период развития республики.
Предметом исследования в этой статье являются мнемонические практики, то есть способы актуализации прошлого в коллективной памяти современных (2010-2020) казаков. Для анализа были выбраны казачьи сообщества в социальных сетях, так как они являются частью публичной сферы и отличаются от печатных или официальных СМИ практически полным отсутствием цензуры и свободой дискуссий даже на темы, исключенные из официального публичного дискурса. С помощью контент-анализа и дискурс-анализа в методологии Э. Лакло и Ш. Муфф было установлено, что такими, наиболее проблемными темами для коллективной памяти возрожденного казачества являются геноцид казаков и коллаборационизм во время Великой Отечественной войны. В неоднородной казачьей среде сосуществуют два нарратива истории казачества - героический и виктимный. Зачастую обе версии казачьего прошлого воспроизводятся в репрезентациях одного актора в зависимости от обстоятельств, они инструментализируются для политических нужд текущего момента.