С вопросами кристаллизации и происхождения алмаза связаны проблемы исключительного интереса и важности. Во всей длинной истории исследования этой тетраэдрической разновидности кристаллического углерода алмаз вполне оправдывал свое название, которое было ему дано еще греками — ἀδάμας; это слово в переводе означает неукротимый, недоступный, и мы видим, что недоступность проходит красной нитью через всю историю этого минералогического вида, так как он всегда и везде упорно не поддавался ни руке шлифовальщика, ни сильнейшим реактивам химика, ни пытливому уму ученого.
Когда в XIII веке индийские алмазы наводнили рынки Европы, ювелиры упорно не могли справиться с огранкой этого красивого камня, пока только в конце XV века голландец Ван-Беркем не дошел до мысли шлифовать камни друг о друга; при этом он самостоятельно повторил тот способ, которым давно уже пользовались в Индии и о котором знал еще Плиний, когда писал, что алмаз может быть обработан лишь другим алмазом.
Упорно не поддавался и выяснению химической природы этого загадочного тела. Хотя еще Ньютон в своей “Оптике” (1704) высказал предположение, что алмаз должен быть минералом горючим, тем не менее его состав оставался долгое время невыясненным и давал повод к предположению, что он состоит из особого элемента — terra adamantina. Но эти догадки были разрушены только в самых последних годах.