Важным фактором обоснования радиационной безопасности АЭС является установление нормативов предельно допустимых выбросов и определения размера (границ) санитарно-защитной зоны с целью выполнения требований нормативно-технических документов Российской Федерации по ограничению облучения населения, проживающего вблизи атомных станций. Целью статьи является демонстрация применения разных методик определения границы (радиуса) санитарно-защитной зоны для проектируемых атомных станций с учетом метеорологических условий размещения строительной площадки при отсутствии исходной информации по выбросам радиоактивных веществ в условиях нормальной эксплуатации. В статье представлены варианты определения размера санитарно-защитной зоны на основе величин предельно допустимых выбросов, директивно заданных в действующих санитарных правилах, а также на основании предельно допустимых выбросов, установленных в соответствии с утвержденной Методикой Ростехнадзора. Приведены результаты, демонстрирующие влияние климатических условий площадки на особенности распространения радиоактивной примеси, и условия применимости значений предельно допустимых выбросов, указанных в СП АС-03, с учетом выполнения анализа местных условий на распределение дозовых нагрузок населения, проживающего вблизи выбранной площадки радиационного объекта.
В результате показано, что размер (радиус) санитарно-защитной зоны, в том числе, зависит от установленных нормативов предельно допустимых выбросов. С учетом данной связи, появляется возможность организовать санитарно-защитною зону, радиус которой будет совпадать с границей промплощадки атомной станции, что позволит выполнить требования к современным атомным станциям.
Изучение мифогенного потенциала пространственных художественных образов является перспективным направлением отечественного литературоведения. Степное пространство рассматривается как важная часть национальной картины мира русских писателей XIX века. Степь — не только часть географического ландшафта, но и особое культурное пространство, которое влияет на особенности менталитета местного населения, является местом зарождения и бытования самобытных традиций и мифов, сформированных на стыке разных культур. Объектом исследования в статье выступают произведения А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, Я. П. Полонского, А. Ф. Писемского, А. П. Чехова, М. Горького, отразившие степную мифологию. Анализируя творческое наследие названных писателей, мы пришли к выводу, что степь несет в себе широкий круг семантических значений. Степное пространство, отличающееся уникальной историей и культурой, несомненно, обладает способностью генерировать мифопоэтические образы. Степная мифологема, по сути своей антропоцентричная, порождает особый тип героя — свободного, смелого, сильного духовно и физически. Формирование культурного кода степи в первые десятилетия XIX века начинается с осмысления ее как «величественного», «безграничного», «свободного» пространства. В подобной художественной интерпретации степного пространства прослеживается стереотипное восприятие, справедливое с одной стороны, но несколько романтизированное с другой. Степные реалии, отраженные в произведениях второй половины века, зачастую разочаровывали авторов, бескрайность и однообразие навевали «мысли тягучие». Разрушался сложившийся миф, но степные знаки-символы (курганы, могильники, каменные бабы и т. д.) порождали образы, связанные с историческим прошлым данного пространства — со временами могущества кочевников. В произведениях конца XIX века запечатлены актуальные для времени реалии степи, происходила маргинализация данного пространства.
В статье рассматриваются характеристики барьерных глинистых материалов (БГМ), предназначенных для создания инженерных барьеров безопасности (ИББ) пунктов захоронения радиоактивных отходов (РАО), пунктов размещения особых РАО при их консервации, а также ядерных установок при их выводе из эксплуатации по варианту захоронения на месте. Авторами в развитие требований федеральных норм и правил в области использования атомной энергии, относящихся к обеспечению долговременной безопасности при захоронении РАО, сформулированы функции безопасности, выполняемые ИББ на основе БГМ. С целью обеспечения возможности обоснования выбора БГМ и функций безопасности, выполняемых ИББ, авторами определен перечень показателей, которые необходимо измерять, нормировать и контролировать при проектировании и сооружении ИББ на основе БГМ. Представлено обоснование необходимых и достаточных характеристик БГМ для обеспечения долговременной безопасности пунктов захоронения РАО, которые включают:
▪ характеристики состава, строения и показателей свойств БГМ;
▪ функциональные свойства БГМ в составе ИББ;
▪ технологические показатели БГМ и ИББ на их основе.
Предложена классификация данных характеристик, которая может стать основой для нормирования и контроля качества БГМ.
Анализ безопасности атомной станции (АС), в соответствии с требованиями НП-001-15 «Общие положения обеспечения безопасности атомных станций», должен учитывать как внутренние воздействия (например, отказы систем (элементов) АС, вызванные пожарами, затоплениями, взрывами, приводящие к образованию летящих пред- метов, распространению токсичных веществ), так и внешние (например, землетрясения, ураганы, техногенные события). Требования к учету в анализе безопасности АС внешних воздействий установлены в НП-064-17 «Учет внешних воздействий природного и техногенного происхождения на объекты использования атомной энергии». При этом не разработаны рекомендации относительно способа учета внутренних воздействий при обосновании безопасности АС, что не соответствует международной практике проектирования и обоснования ядерной и радиационной безопасности АС. Так, например, в стандартах МАГАТЭ № SSR-2/1, Западноевропейской ассоциации регулирующих органов (WENRA), Европейских производителей электроэнергии (EUR E) требования к учету внутренних и внешних воздействий подкреплены детальными рекомендациями в соответствующих руководствах по безопасности МАГАТЭ № SSG-64 и № SSG-77.
С целью освещения указанной проблемы в настоящей статье представлены результаты сравнительного анализа требований учета внутренних воздействий в проекте АС на основе рассмотрения международных норм и стандартов (МАГАТЭ, WENRA, EUR), а также национальных требований различных стран (Финляндии, Венгрии, Канады, Великобритании, России). Результаты сравнительного анализа российских и зарубежных требований в части учета внутренних воздействий при проектировании зданий, сооружений и систем при выполнении обоснования безопасности АС показали, что за рубежом этим вопросам уделяется большее внимание. Международный опыт проектирования АС показывает, что учет результатов детерминистического анализа внутренних воздействий, для которого в соответствующих рекомендациях определен порядок его выполнения, обеспечивает всестороннее и полное обоснование безопасности АС (например, установление невыявленных ранее исходных событий и их учет в составе проекта АС).
Представлен обзор современной системы защиты населения в случае радиационной аварии, основанной на оценке опасности объекта использования атомной энергии (ОИАЭ) и соответствующей такой оценке стратегии защиты населения в случае радиационной аварии. Применение данного подхода не предполагает расчета доз облучения населения на начальном этапе принятия решения о защитных мерах, но требует оценки состояния ОИАЭ путем применения уровней действия в аварийной ситуации (УДАС) для распознавания и классификации аварийной ситуации на ОИАЭ. Применение УДАС исключает необходимость проведения на начальном этапе аварии расчета доз и их сравнения с общими критериями принятия мер защиты населения.
На начальном этапе аварийной ситуации решения принимаются исключительно на основании анализа состояния критических функций безопасности и (или) физических барьеров ОИАЭ, предотвращающих радиационное воздействие на людей и окружающую среду, а на более поздних этапах развития аварийной ситуации (после завершения формирования загрязнения территории вследствие атмосферного выброса) – на основании анализа результатов радиационного мониторинга окружающей среды с применением действующих уровней вмешательства (ДУВ).
Проанализирована действующая в настоящее время в Российской Федерации система защиты населения при радиационной аварии, использующая концепцию предотвращаемой дозы как основу для принятия решения по защите населения. Применение этой концепции требует расчета доз облучения населения на начальном этапе аварии, что в условиях запроектных аварий практически невозможно из-за отсутствия данных о характеристиках атмосферного выброса радиоактивных веществ.
Внедрение в отечественную практику системы защиты населения в случае радиационной аварии, основанной на оценке опасности ОИАЭ и применяющей оперативные триггеры – УДАС и ДУВ, – является необходимым этапом извлечения уроков из прошлых аварий на ОИАЭ.
А. Г. Достоевская планировала заниматься изданием сочинений мужа до конца жизни и рассчитывала передать книжное дело детям. Об этом свидетельствуют записи в ее завещательной тетради 1902–1911 гг., содержащей подробные инструкции по издательским вопросам для наследников. В 1904–1906 гг., к 25-летней годовщине со дня смерти мужа, Анна Григорьевна напечатала шестое (юбилейное) и седьмое (более дешевое) издания Полного собрания сочинений Достоевского. Но выход этих, вершинных в ее эдиционной практике, книг совпал с трагическими событиями в истории России — русско-японской войной и Первой русской революцией, в результате чего А. Г. Достоевской пришлось завершить свою 38-летнюю издательскую деятельность. В статье на основе непубликовавшихся архивных материалов издательницы (записных книг, тетрадей и переписки с детьми, подписчиками и др. лицами) проанализирован комплекс причин, способствовавших этому решению. В начале XX в. А. Г. Достоевская и дети писателя оказались в крупных долгах по ряду причин: из-за отсутствия у них оборотного капитала после сделки с издателем журнала «Нива» А. Ф. Марксом в 1894–1896 гг., подорожания бумаги и типографских работ, смены читательского интереса от собраний художественных произведений к политическим брошюрным изданиям и спада продаж на книжном рынке. Ситуацию усугубляли обсуждение в правительстве вопроса о сокращении срока владения литературной собственностью наследниками известных авторов, ухудшившееся здоровье издательницы и категорические требования дочери продать литературные права и прекратить книжную деятельность. Права на издание сочинений Достоевского были проданы в 1910 г. товариществу «Просвещение». Начался другой этап эдиционной истории наследия великого писателя, но уже без участия его семьи.
В статье рассматривается эволюция восприятия и критической оценки Акимом Волынским творчества Достоевского. Известный литературный критик, мыслитель, искусствовед Аким Львович Волынский (1863–1926) начал изучение творчества Достоевского в конце 1890-х гг. и продолжал обращаться к нему вплоть до 1923 г. За это время сложился литературный канон Достоевского. Волынского привлекала художественная антропология писателя, которая открылась ему в его романах. Критик нашел в них подтверждение своим религиозно-философским интуициям. Однако в трактовке некоторых образов он отклонялся от смыслов, вложенных в них автором. Критицизм Волынского становился более жестким и воинственным при оценке идей и персонажей в романе «Бесы». Волынский обвинял Достоевского в субъективной вражде к радикально настроенной «молодой России». Последним выступлением Волынского о Достоевском стала речь 1923 г. В ней критик упрекал романиста в дуалистическом представлении о мире и человеке. Сам Волынский в это время стал ревностным сторонником монистического мировоззрения. С этой позиции он находил двойственность и схематизм в образах писателя. Вывод его состоял в том, что в творчестве Достоевского преобладает схоластика и отсутствует полноценное художественное изображение жизни. Такой Достоевский, по мнению Волынского, устарел, неактуален для настоящего времени, а значит — не принадлежит к классикам литературы и должен остаться в области литературной легенды.
В раздумьях о смерти А. С. Пушкин мало ценил рукотворные монументы и медные истуканы, его вдохновляла идея «нерукотворного» памятника, который был бы вечен и воскресал бы снова и снова в душе каждого читателя. Первым рукотворным памятником Пушкину стал всем известный надгробный монумент в некрополе Свято- горского монастыря (1841). В 1850–1860-х гг. в обществе постоянно звучали призывы поставить поэту народный памятник в России. В ходе дискуссии местом памятника была выбрана Москва, возле Страстного монастыря. Почитание памяти поэта и обсуждение проектов его памятника нашли отражение на страницах еженедельника «Гражданин», редактируемого Ф. Достоевским. В апреле 1873 г. в издании были опубликованы два обзора первой выставки моделей памятника Пушкина. На конкурс было подано 15 проектов. Авторы статей представили критический анализ всех проектов, отмечая их достоинства и недостатки. Публицисты были безжалостны к неудачным проектам. Им не нравились шаблонные решения. Общим мнением стала отрицательная оценка конкурсных моделей. Тем же приговором закончился и обзор второй выставки проектов памятников Пушки- на, который был опубликован в девятнадцатом номере «Гражданина» за 1874 г. Оба кон- курса фактически были выбором без выбора. Лишь в третьем конкурсе 1875 г. определился победитель — памятник Пушкину работы А. Опекушина, который был открыт 6 июня 1880 г. Обзоры моделей и их критика составили важное содержание пушкинской темы еженедельника «Гражданин». Они не только характеризовали медийный аспек рецепции Пушкина в России, но и имели большое политическое и общественное значение. На сооружение памятника граждане России и читатели «Гражданина» собрали народные деньги. Во время открытия памятника были высказаны идеи, которые до сих пор определяют будущее России. Суждения авторов статей и редакторов «Гражданина» В. Мещерского и Ф. Достоевского подымали статус полемики и в конечном счете способствовали триумфу Пушкинского праздника 1880 г. Так складывалась концепция праздника как исторического события, концепция Пушкина — поэта, пророка и «всечеловека».
Присутствие Пушкина было неизбежно в «Гражданине» Владимира Мещерского и Федора Достоевского (1872–1874). Помимо медийных новостей в еженедельнике были опубликованы статьи, имевшие исключительное значение в литературных заботах редактора-издателя Достоевского. В статьях 1873–1874 гг. критики «Гражданина» выра- жали общую позицию редакции. В оценке текущих событий искусства и литературы они исходили из того, что художественные открытия Пушкина были мерой таланта и творчества современных авторов. Достоевский настаивал на национальном и мировом значении Пушкина. Важную роль в развитии пушкинской темы имела статья Михаила Погодина «К вопросу о славянофилах», в которой критик дал оригинальный ответ на вопрос: кто были славянофилы и в чем состояли их достижения. Славянофильство не было доктринерским учением, славянофилы не требовали единогласия в своих суждениях. Подчас они спорили, но это не отменяло общего направления. Славянофил Погодин назвал славянофилами многих выдающихся поэтов, критиков, философов и публицистов: не только Хомякова, братьев Киреевских и Аксаковых, но и Пушкина и его соратников, Гоголя, Даля, Фета, Достоевского, Льва Толстого и др. С его точки зрения, все они фор- мировали славянофильство как идеологию и направление. В жизни у Достоевского было разное отношение к славянофилам. В 1840-е гг. он смотрел на московских славянофилов глазами Белинского. На каторге произошло перерождение его убеждений. Он выработал свою идеологию — почвенничество. В журнальной полемике начала 1860-х гг. Достоевский резко спорил с западниками и славянофилами. Решительное изменение отношения к славянофилам произошло в 1870-е гг. В «Гражданине», а позже в «Дневнике Писателя» Достоевский признавался, что разделяет славянофильские убеждения. Чтобы признать себя славянофилом, он должен был отождествить себя с Хомяковым и Аксаковыми. В записных тетрадях к «Дневнику Писателя» за 1876 г. Достоевский резюмировал полемику Погодина о славянофилах суждением, что Пушкин — «самый главный Славянофил России». Позже он развил это суждение в Пушкинской речи, представив поэта и пророка «всечеловеком». Достоевский подчеркивал, что идеи нового слова его речи принадлежат не ему, а всему славянофильству. В момент триумфа его и Пушкина признали славянофилами сами славянофилы.
В статье вводится в научный оборот фрагмент рабочей тетради Ф. М. Достоевского, неверно прочитанный в академическом издании писателя. Он представляет собою своеобразный дневник посещения Достоевским родительского имения Даровое 20–21 июля 1877 г. Черновая запись, сделанная для себя, включает ряд тезисов для последующего обдумывания, в них отразились воспоминания детства и темы бесед с даровскими крестьянами. Все они будут развернуты в «Дневнике Писателя» (июль–август 1877 и январь 1881 гг.) и в романе «Братья Карамазовы». Достоевский сформулировал здесь болевые точки эпохи реформ, от которых, по его убеждению, зависела судьба страны: семейный вопрос, расстройство помещичьих имений, слабая позиция дворянства, дурные привычки крестьян, хаос в земледелии и землевладении, трудности местного самоуправления. Хорошо знакомые с детства места и родственно принимавшие его как помещики, так и крестьяне — все это позволяло увидеть скрытые для посторонних глаз причины и мотивы кризисных явлений. В конечном итоге писатель выходил на тему со- хранения народа и спасительных для него фундаментальных христианских ценностей. Высказывается и аргументируется предположение, что легенду о «луковке», включенную затем в роман «Братья Карамазовы», Достоевский услышал во время этой поездки, что и было зафиксировано в черновой записи с указанием на «русскую» специфику легенды. Поездка в Даровое, таким образом, была реализацией почвенной программы писателя, его призыва к образованному сословию услышать голос народа.