Статья посвящена актуальной теме изучения динамики трансформации мировоззренческо-методологической парадигмы понимания человека и общества, связанной с маржиналистской революций последней трети XIX в. — переворотом, определившим методологический переход к поиску субъективных оснований экономического поведения
и перенос фокуса внимания с проблемы издержек на конечный результат экономической деятельности. Новизна данного исследования состоит в установлении теоретического значения такого перехода для современной философской антропологии. Соответственно, целью исследования является определение специфики тех изменений, которые внесла маржиналистская революция в экономической науке в учение о человеке, связанное с особенностями его социального поведения и новым видением оснований социальной психологии. Для этого потребовалось решить такие задачи, как, во-первых, реконструкция эволюции и выделение основополагающих принципов классической («марксистской») экономоцентристской модели человека; во-вторых, установление основных направлений пересмотра этих принципов в рамках новой парадигмы; в-третьих, экспликация и концептуальный анализ мировоззренческо-методологических инноваций, которые повлекла за собой маржиналистская революция; в-четвёртых, концептуальное обоснование перспективности мировоззренческо-методологической парадигмы, ядром которой стала модернизированная модель «человека экономического». В исследовании использовался метод категориального анализа с элементами дискурс-анализа. Критическое рассмотрение классической «марксистской» мировоззренческо-методологической парадигмы в понимании человека и общества позволило выделить основные черты, подвергшиеся пересмотру в новой модели. В результате исследования установлено, что маржиналистская революция привела к концептуальному отказу от методологического холизма, субстанциального подхода и концепции эквивалентного обмена, обосновав эвристическую ценность принципов индивидуализма, антисубстанциализма и неэквивалентного обмена. Фактически таким путём окончательно оформилось понимание человека и общества, учитывающее концепцию «складывания индивидуальных волений» на новой, научной, основе. Логически безупречное обоснование данной концепции принадлежит К. Менгеру, который сумел разрешить парадокс методологического индивидуализма, прежде всего показав, почему данная концепция необязательно ведёт к пониманию экономического обмена как обмана. Как следствие, пересмотрено ограниченное понимание современного отечественного марксизма как сугубо «экономической теории», показаны издержки «классического» марксистского понимания человека и обоснована необходимость включения в философско-антропологическую теорию идей нового, трансформированного по итогам маржиналистской революции, понимания «человека экономического».
Статья посвящена истории и семиотическим особенностям маленького черного платья. Маленькое черное платье возникает как вариант артистического богемного стиля, но затем входит в гардероб женщин среднего класса. Анализ начинается с модели, которую предложила Габриэль Шанель в 1926 г., однако исторической точкой отсчета служит траурная мода XIX в., определившая символику черного цвета. Семиотика маленького черного платья по-новому определяется через культуру минимализма 1920-х. В дизайне маленького черного платья используется эстетика Великого мужского отказа, символическое присвоение сарториальных преимуществ мужского костюма: отказ от декоративности ради функциональности, комфорт, свобода движений и акцент на индивидуальность. Минимализм маленького черного платья уравновешивается через аксессуары. В статье рассматривается современная роль маленького черного платья как женской униформы. В заключение анализируется вариативность функций маленького черного платья в зависимости от исторического контекста.
В статье предлагается сопоставительный анализ итальянских дневников паломничества и русских «хожений». С одной стороны, выявляется их жанровое сходство: общие темы - обозначение маршрута, указание расстояний, времени, способа передвижения, описание святынь, рассказ о местных обычаях, природе, о приключениях и опасностях - и сходный стиль, сочетающий документальность с эмоциональностью. С другой стороны, делается акцент на различии в восприятии увиденного у западных и русских паломников: первые в целом более рациональны, земной мир интересует их не менее духовного; вторые более сосредоточены на внутреннем переживании встречи со святыней, на осознании своей греховности. Европейские паломники более открыты миру, русские обращены вглубь собственного сердца, где происходит встреча с Богом. Подобные различия обусловлены историческим и духовным контекстом жизни авторов анализируемых сочинений.
Устройства, порождающие случайный набор чисел, находят применение в различных областях. В настоящей работе рассмотрен вариант реализации источника шума на основе эмиттерного p-n перехода биполярного транзистора. В данной работе изучены практические характеристики генерации случайных чисел, основанной на шуме такого перехода. Определена рабочая область генерации, уровень случайного сигнала, получена температурная зависимость режимов работы для p-n перехода транзистора КТ3102. Сделаны предположения о физическом механизме возникновения такого шума, что позволит стандартизировать подбор транзисторов для рассматриваемой задачи. Проверка полученных случайных последовательностей с помощью статистических тестов [3] показала, что полученную нами последовательность нулей и единиц можно считать случайной с уровнем доверия 99%.
Рассматривается задача исследования оптических свойств упорядоченных вдоль одной оси, параллельно к плоскости образца, одностенных углеродных нанотрубок с целью создания насыщающегося поглотителя для волоконного эрбиевого лазера фемтосекундных импульсов, работающего в ближнем ИК-диапазоне. Возможность генерации ультракоротких импульсов с помощью исследуемого насыщающегося поглотителя в лазере данного типа была изучена методом численного моделирования. Результаты показывают возможность манипуляции выходными характеристиками излучения лазера данного типа посредством изменения угла ориентации трубок относительно оптической оси.
В статье рассматриваются функциональные характеристики основных жанров скальдической поэзии: хвалебных песней, поминальной драпы, выкупов головы, щитовых драп, любовных и хулительных стихов. К скальдическим жанрам применяются понятия сальвационной и хтонической функции слова, сформулированные О.М. Фрейденберг. Хтонической функцией наделяются хулительные стихи скальдов, неразрывно связанные с рунической магией. Сальвационную роль приобретают выкупы головы с характерной для перформативов семантикой (автореферентностью, автономинативностью, эквитемпоральностью). Сальвационная действенность выкупов головы достигается благодаря направленности речевого акта не на адресата, но на самого создателя поэмы, использованию перформативных формул и особым образом структурированной формы - сверхформализованного размера рунхент. Прагматическая, волюнтативная функция любовных стихов состоит в том, чтобы оказать воздействие на адресата, манипулируя его ментальным состоянием и поведением, и заставить его произвести определенное действие (даровать расположение скальду). Помимо мемориальной задачи (увековечивании памяти о прославляемом), поминальные драпы исполняют жизнеутверждающую функцию, связанную с представлением об обновлении и жизненной силе рода. Вопреки распространенному мнению, щитовые драпы представляют собой не вербальные описания щита, но аллюзии на мифологические сказания в особым образом организованной форме, заданной его структурой. В статье аргументируется предположение, что щитовые драпы представляются своебразными хранилищами мифологических кеннингов: поэтическая форма призвана облегчить для скальдов запоминание кеннингов, а прозаический контекст содержит объяснение и мотивирует их употребление. Для «Драпы о Рагнаре», содержащей сцены рыбной ловли Тора, битвы Хьяднингов, пахоты Гевьон, нехарактерны ни описательность, ни нарративность, ни установка на коммуникативность. Маргинальность коммуникативной функции для произведений скальдов обусловлена не только семантикой, но и стилистическими и языковыми особенностями: использованием кеннингов с их информативной бедностью, паратаксисом, нарушением прямого порядка слов, употреблением вставных и переплетенных предложений, затемняющих смысловую огранизацию полустрофы, повышенной ролью звуковых повторов, характерной для ритуально-магической словесности.
Статья посвящена анализу дискуссий о теории культурного взаимодействия китайского философа Лян Шумина. Его учение, ныне широко известное в философском мире, сформировалось в 1920-х гг. на фоне «Движения за новую культуру» и имело большой резонанс у современников. Востребованы его идеи и сегодня, в эпоху глобальных перемен. Актуальность исследования взглядов Ляна на культуру обусловлена востребованностью его идей в культуре современного Китая. Цель работы — установить исходные положения, позволившие сформировать современную концепцию «культуры с китайской спецификой». В соответствии с поставленной целью необходимо было решить следующие задачи: 1) проанализировать взгляды Лян Шумина на соотношение западной и китайской культур; 2) уточнить специфику понятийного аппарата Лян Шумина, рассмотреть ключевые идеи его книги «Восточные и западные культуры и их философия»; 3) выявить особенности интерпретации идей Ляна о роли китайской культуры в различных философских традициях; 4) описать ключевые идеи дискуссий о роли китайской культуры в 1920-х гг.; 5) проследить рецепцию идей Лян Шумина в современной китайской философии. Материалами исследования послужили сочинения самого Лян Шумина, а также его многочисленных последователей и критиков по обе стороны океана. В качестве методов использовались компаративный анализ и герменевтический подход. Обращение к учению Ляна позволило на конкретном примере проследить особенности становления теории взаимодействия западной и китайской культуры в китайской версии философии культуры. В результате проведённого исследования в научный оборот вводятся новые источники по китайской философии культуры, позволяющие расширить и углубить интерпретацию проблем соотношения западной и китайской культур и ценностей в контексте проблематики, заданной концепцией Лян Шумина. Их анализ на фоне дискуссий столетней давности показывает, что идея триединой китайской культуры как будущего мировой цивилизации остаётся дискуссионной и в наши дни. В то же время, философия особого «китайского пути» активно вбирает в себя идеи диалектического взаимодействия Востока и Запада, лежащие в русле рассуждений Ляна о Китае как мировой цивилизации.
В рамках данного исследования актуализируются этические и философские аспекты создания искусственных интеллектуальных систем и искусственных моральных агентов. Актуальность обращения к данной проблеме обусловлена насущными задачами осмысления процесса формирования цифровой этики, которая в пространстве современной культуры занимает всё более значимое положение. Неоднозначный характер данного феномена определил не до конца сформированный предмет анализа. Вместе с тем очевидно, что этические характеристики выступают частью общекультурного пространства встраивания в мир людей интеллектуальных систем и рефлексии над этим процессом. Таким образом, цель исследования состоит в выделении и анализе различных подходов к роли этической теории в структуре искусственных моральных агентов. Для этого реализуются следующие задачи. Во-первых, рассматриваются различные стратегии этической регуляции с точки зрения их формализации для использования в интеллектуальных системах. Особое внимание уделяется негативным проявлениям создания искусственных моральных агентов, а также анализируются аргументы против их появления. Среди последних выделяются как общеизвестные (проблема злонамеренного использования и экзистенциальные переживания человечества как вида), так и более специфичные для философии и этики (например, манипуляция поведением за счёт эмуляции эмоций и проблема удалённого доступа и использования). Во-вторых, поднимаются вопросы, связанные с этикой интеллектуальных систем, приводятся противоречия, связанные с их реализацией. В-третьих, анализируются деонтология и утилитаризм в качестве теорий, подходящих для формализации и использования в структуре и архитектуре искусственных моральных агентов. Для реализации обозначенных шагов используются методология этической и гуманитарной экспертизы и анализа кейсов. Основным материалом для проведения исследования служат теоретические модели реализации искусственных моральных агентов и встраивания в них этических теорий, таких как деонтология и утилитаризм. Также на основании кейса социального робота рассматриваются различия между деонтологией и утилитаризмом с точки зрения разрешения конкретных ситуаций. Результат исследования состоит в обнаружении как позитивных моментов, так и существенных изъянов в каждом из рассмотренных подходов. Например, использование утилитаризма как моральной арифметики больше и лучше отвечает требованиям формализации и использования в архитектуре искусственных моральных агентов, поскольку каждому действию и его последствиям возможно представить количественный параметр. Однако деонтология позволяет выстроить теорию разрешенных и запрещенных действий, которые способны лучше отражать реальный процесс совершения поступка. Основным затруднением для формализации деонтологии является проблема соотнесения типов долженствования и сложность работы с категорией допустимости действия, поскольку допустимое не является ни запрещённым действием, ни обязательным для исполнения. На основании проведённого анализа обоснована перспективность следующего вывода: недостаточно просто формализовать этическую теорию, необходимо сделать так, чтобы искусственные агенты могли самостоятельно построить этическую модель.
Несмотря на общность основного массива древнеисландской «Книги о занятии земли», прядь об отшельнике начального периода заселения острова Асольве в ранних редакциях «Книги» сильно разнится. В редакции Sturlubók добровольное отшельничество Асольва объясняется его нежеланием контактировать с соседями-язычниками, а чудеса, им совершаемые, поддаются рациональному толкованию. Кроме того, в данной редакции совершенно не акцентируется национальная принадлежность Асольва. Совершенно иная картина представлена в редакции Hauksbók: текст пряди по ней больше примерно в три раза (добавлены посмертные чудеса и пророческие сны, приведшие к обретению мощей отшельника и перенесению их в церковь), подробно оговариваются родственные связи Асольва, особо отмечаются его кельтские корни. Анализ этой редакции явственно показывает, насколько важную роль кельтское и англосаксонское христианство сыграло в христианизации Исландии. Вероятно, поэтому во всех последующих редакциях «Книги» текст пряди приводится именно по редакции Hauksbók.