Представлен анализ культурного фона одного из необычных и значимых приемов - имитации «китайских» названий лирических стихотворений в творчестве Владимира Кучерявкина. Автор статьи комментирует этот формальный прием, воспринимаемый в современной русской словесности как маркированно «китайский», с позиций носителя китайской культуры и комментирует его, помещая в исторический контекст эволюции названий в китайской поэзии. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Рассматривается образ Китая в альманахах Э. Магарама «Дальний Восток», «Желтый лик» и «Китай» (Шанхай, 1920-1923). Эти редкие эмигрантские издания, отразившие литературные тенденции своего времени, до сих пор недостаточно исследованы. Альманахи рассматриваются как межтекстовое единство, объединенное темой Китая. Изучены пути формирования образа Китая в стихах и прозе эмигрантов Э. Магарама, М. Щербакова, М. Моравской, П. Черкеза, Ю. Викторова, В. Темного. Выделены основные направления в развитии образа (Китай как воображаемое пространство, исторический Китай, современный Китай). Сделана попытка отследить стратегию самого Магарама в отборе текстов и концентрации определенных сюжетов и образов (кули, рикши, любовь к иноплеменнику). Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
| Анализируются рецепция мусульманского мира в волжском травелоге XIX в. и поэтика передачи татарского в его разнообразных религиозно-культурных проявлениях. Инокультурная репрезентация представлена описанием уклада жизни, религиозными праздниками и обрядами, историческими экскурсами, сопровождающимися локальными мифологическими преданиями. Текст религиозных проповедей и эпиграфических надписей, передающих онтологические представления мусульманина о Боге и человеке, - одна из форм художественной ретрансляции татарского в травелоге. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. |
|---|
Ставится вопрос о мифологическом субстрате «Оды греческой вазе» Дж. Китса. Показывается, что мотивная структура произведения определяется архетипической семантикой образа вазы и скрытыми реминисценциями, отсылающими к комплексу мифов об Аполлоне. На основании анализа рецепции оды Китса в русской поэзии XX-XXI вв. делается вывод о редукции мифологической составляющей культуры, усилении субъективной интерпретации образно-мотивного комплекса вазы и изображения на ней. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Обозначены основные этапы изучения личности и творчества В.А. Жуковского в Китае. Предметом специального рассмотрения становятся материалы, вышедшие в 1990-х гг. В центре внимания оказываются статья китайского литературоведа Кэбина «Северный Орфей -О вкладе Жуковского в развитие русской поэзии», деятельность Жуковского-критика, получившая отражение в «Истории русской литературной критики», изданной на китайском языке. Подробно анализируются произведения Жуковского из антологии «Русские поэты. Избранные стихотворения». Раскрываются особенности переводческих стратегий Чжан Цаожэня, связанные с передачей внутреннего метасюжета и эстетики жизнестроительства русского поэта. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Анализируется перевод трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта», выполненный В. Шершеневичем для постановки в Камерном театре в 1919-1920 гг. и впервые опубликованный в 2022 г. Авторы рассматривают историю создания этого перевода, режиссерские установки А. Таирова и взгляды В. Шершеневича, которые обусловили своеобразие переложения: сокращение текста, простоту синтаксиса, ориентацию на устное произношение. Рассмотрена роль данного перевода в становлении переводческих принципов В. Шершеневича. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
В статье рассматривается один из аспектов проблемы взаимовлияния музыкального и литературного искусств на примере прозы Н. С. Лескова. Писатель редко высказывался о музыке, но она является ключевой либо значимой составляющей ряда его произведений. Об этом свидетельствуют многие примеры обращения к музыкальным явлениям в творчестве Лескова. Важную роль в лесковской прозе играют фольклорные музыкальные элементы и жанры: от прибауток и частушек до календарных и обрядовых песен. Особое место в этом ряду занимают повесть «Житие одной бабы» и сказ «Левша».Комментируя и анализируя роль музыкальных эпизодов и приёмов в образном строе и драматургии произведений Лескова, автор выделяет внешние и внутренние проявления музыкальности. К первым относятся упоминаемые писателем музыкальные эпизоды, жанры, термины, подразумеваемое звучание музыкальных инструментов и т.п. Ко вторым относятся приёмы, перекликающиеся с музыкальными: речевая интонационная и ритмическая дифференциация, полифоничность, вариантность и другие.Роль музыки в творчестве Лескова тесно связана с музыкальностью натуры самого писателя, которая является значимой составляющей его уникального литературного стиля.
Прослеживается история термина «импрессионизм» применительно к творчеству А.П. Чехова от первых упоминаний этого термина в критических статьях 1890-х гг. до научных исследований последних лет. Импрессионизм в литературной критике конца XIX - 30-х гг. XX в. - название определенной особенности поэтики текста (его способность произвести впечатление на читателя); в научных работах второй половины XX в. - литературное направление, так или иначе соотнесенное с реализмом. Современные представления о чеховском импрессионизме эклектичны и сочетают в себе оба этих понимания, поэтому термин не имеет единого значения и, соответственно, не может считаться в полной мере научным. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
В статье доказывается, что идея преображения, духовно-нравственная доминанта русской
православной культуры, наиболее ярко отразилась в произведениях русской литературы и является главной в рассказе Ф. М. Достоевского «Сон смешного человека».
Утверждается, что промыслительный сон, в котором смешной человек переживает посмертную судьбу самоубийцы (могила – ад), а также столкновение с последствиями собственной греховности (падение по его вине райской планеты) приводит к тому, что герой душевно преображается, становится альтруистом и, стремясь подняться до высоты Христа (аллюзия к распятию), обретает смысл жизни в проповеди и деятельной любви.
Подчёркивается, что утверждению идеи преображения способствуют приёмы зеркальной композиции: 1. Сюжет о смешном человеке, пришедшем в добрый мир и злом его развратившем, зеркален по отношению к библейскому сюжету о Христе, пришедшем в злой мир и добром мир спасавшем; 2. Сюжет об альтруистическом мире другой Земли, впоследствии падшем, зеркален по отношению к сюжету о смешном человеке, эволюционирующем от эгоизма к альтруизму; 3. Сюжет о пребывании героя-эгоиста
в альтруистическом мире другой Земли зеркален по отношению к сюжету о герое альтруисте в эгоистическом мире нашей Земли.
Данные композиционные приёмы помогают понять, что в рассказе «Сон смешного человека» Достоевский отразил христианское понимание идеи преображения человека и мира: для преображения мира на Земле и превращения его в рай необходимо, чтобы все люди душевно преобразились и возвысились до альтруизма (стали подобны Христу); преображение души человека может произойти только после осознания им собственной
греховности, которое должно привести к покаянию, смирению и деятельному служению Богу.
Утверждение идеи преображения в таком контексте доказывает, что Достоевский находился в поле русской православной культуры и отразил её ментальные особенности.
В условиях перехода современной лингвистики на позиции деятельного подхода к исследованию языковых явлений в художественном тексте предполагается учет «человеческого фактора», когда писатель как субъект речи и читатель как ее реципиент включаются в описание языковых механизмов.
В статье рассматриваются механизмы включения прилагательных в номинацию персонажа на материале сочетаний прилагательных с личными существительными (или местоимениями, их замещающими), где художественная установка определяет принципы передачи изображения персонажа и принципы языковой организации, где она отражает наложение индивидуальности писателя на систему идейно-эстетической организации художественного текста. Именно поэтому для исследователя важно рассмотреть, как прилагательные в структуре номинации персонажа представляют некое ментальное содержание, как они взаимодействуют друг с другом и с элементами других подсистем.
Актуальность темы заключается в том, что ее исследование слабо отражено в лингвистической литературе, а изучение информативной значимости прилагательного и особенностей его семантической интеграции в составе номинации персонажа позволяет глубже понять функции прилагательного в языке и художественном тексте, выявить внутренний мир языковой личности: раскрыть ее миропредставления и систему ценностей, исследовать персонаж в соотношении с замыслом его создателя и реальной действительности.
В статье анализируются особенности функционирования прилагательного в составе номинации персонажа в художественном тексте, переход значения с уровня естественного языка на уровень художественной речи, качественные характеристики прилагательного и его коннотации с функционально-эстетической и информативной точки зрения, а также в плане их соответствия нормативному языку и авторскому замыслу.
Ценность результатов анализа состоит в том, что оно показывает, каким образом через
язык воплощается и создаётся чувственная наглядность образа персонажа, происходит его индивидуализация. Именно благодаря участию прилагательных в соз