SCI Библиотека

«Умные словечки» современных историков - их расхожие выражения. Им придается терминологическая значимость во многих случаях без какого-либо научного определения. В ряду квазинаучных понятий и терминов, которыми кишат современные научные публикации, в особенности гуманитарного и исторического характера, выделяются понятия «сеть», «идентичность», «идентификация» и сопутствующие им термины «репрезентация» и «когнитивные карты», а также «действие» («акция») и «стратегия». Поводом для рассмотрения их использования в современной научной литературе стала публикация Ф. Кондюли, посвященная сельским общинам в Поздней Византии (Кембридж, 1922), а также некоторые другие публикации. В них указанные понятия и термины нередко используются без серьезного обоснования правомерности их приложения в историческом исследовании. Именно эта задача поставлена в рамках проделанного междисциплинарного концептологического исследования. Прежде всего речь идет о словоупотреблении «сеть». Большая часть описаний «сетей» выглядит как весьма риторичные фигуры речи, своего рода «flores eloquentiae». Они вряд ли имеют какую-либо значимость в качестве средства анализа сетевых общественных структур и организации знаний в исторических трудах, посвященных Древности и Средневековью. Тогда даже самые крупные объединения, государственные, профессиональные, общественные и религиозные, зиждились сугубо на личностных основаниях. В противоположность тому обезличенные глобальные организации являют собой феномен последних двух-трех столетий. Что касается проблем идентичности и тяготеющих к тому понятий, то их проникновение в исторические труды преимущественно объясняется предметной ориентацией научного обоснования. Эти понятия и термины, будучи заимствованы из социологии и психологии, в исторических сочинениях видоизменяют свой исконный смысл и значение. То же самое произошло с понятием «стратегия», которое перешло в историческую литературу из военного лексикона. В исторических исследованиях благодаря расширению своей семантики понятие «стратегия» нередко обретает характер обиходного словоупотребления. На самом деле суть дела заключается не в заимствовании модных слов, а в умении адаптировать и обоснованно применять перенятые из смежных отраслей знания методы исследования.

Автор делает попытку приложить инструмент формальной логики к такому специфическому объекту, каковым является историческое знание, и пытается при этом ответить на ряд вопросов. Уместно ли вообще вести речь о формализации исторического знания? Какова архитектура исторического «здания» и надежен ли его фундамент? Есть ли логика у Истории? А что такое «логика» согласно Аристотелю, Канту, Гегелю и современным авторам? Какая логика наиболее подходит для описания исторического знания? Историческая теория - это формально-логическая система? Каков может быть типовой механизм верификации исторических фактов? Уместно ли говорить о требовании формальной непротиворечивости исторической теории? Можно ли представить метод исторического исследования средствами формальной логики? Как соотнести признанное, верифицируемое историческое знание с художественными произведениями на исторические темы? Поддается ли исторический текст логическому ана

Статья посвящена актуальным тенденциям в отечественной медиевистике. На материале докторских диссертаций автор выделяет существующие направления исследований и характеризует проблематику диссертаций историков-медиевистов, а также прослеживает влияние на характер защищаемых работ процесса разрушения единого терминологического аппарата.

Медиевистика на протяжении большей части ХХ века играла важную и даже ведущую роль в формировании исторического знания в России. Однако сегодня она стремительно теряет прежние позиции и превращается в периферийную научную дисциплину. Медиевистика маргинализируется, несмотря на то, что она опирается на долгую традицию, солидный научный фундамент, развитые институты и квалифицированные кадры. В статье предпринята попытка понять, почему так произошло, насколько необратим этот процесс и можно ли найти решение возникшей проблемы, опираясь на исторический опыт существования медиевистики в нашей стране.

В статье изложены результаты исследования 28 лет истории Туркестанского отдела в московском музее Прикладных знаний (Политехническом). Отдел существовал в музее с самых первых дней и был упразднен около 1901 г. Источники позволили проследить этапы становления коллекции предметов, собранных для отдела в ходе выставок, экспедиций и военных компаний. Меняющиеся политические и культурные контексты заставляли сотрудников музея неоднократно переосмыслять концепцию отдела. Отчеты музея и протоколы заседаний его Комитета дают возможность узнать, как отдел, «не соответствующий систематизации», был включен в музей, в каких словах были сформулированы цели его создания и мотивы участников процесса, на какие образцы ориентировались его создатели, представляя публике новые территории и их жителей. Насколько нам удалось проследить, меняющиеся поколения членов Комитета оставляли прежним подход к принятию решений относительно коллекций, изменились только внешние обстоятельства, в которых приходилось действовать.

Советская наука в 1930-е гг. должна была выработать классовое понимание всемирной истории и продемонстрировать его на отдельных примерах. Однако история древней Индии оказалась «кризисным» направлением для советского востоковедения. Дефицит индологов-профессионалов, скудость исходных принципов методологии исследования истории с точки зрения классового подхода обусловили отсутствие внятного изложения истории древней Индии. «Большая советская энциклопедия» должна была представить читателям «правильный» взгляд на основные вопросы древнеиндийской истории. Автором соответствующего очерка выступил антиковед Н. А. Кун, работа которого в основном свелась к пересказу очерка «Индия (история)», подготовленного в 1894 г. С. К. Буличем для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Удивительным образом, текст Куна, несамостоятельный в своей основе, явился источником вдохновения для Н. А. Шолпо - автора очерка по истории древней Индии для первого (неопубликованного) издания «Всемирной истории».

Перевод выполнен по публикации: Secret F. Un document oublié sur François Hotman et l’alchimie // Bibliothèque d’Humanisme et Renaissance. Basle: Librarie Droz. T. 42, No. 2 (1980). P. 435-446.

Рассматриваемое в статье сочинение Франсуа Отмана впервые опубликовано в 1576 г. и известно в двух редакциях под двумя названиями. Из анализа текстов можно установить, что как в своих натурфилософских взглядах, так и в воззрениях на алхимию автор разделяет взгляды Жозефа Дюшена, являясь строгим последователем доктрины Парацельса. Законность же алхимии доказывается у него как через типичную работу с постглоссаторами, так и, напротив, в несвойственной для гугенота манере - через отсылки к каноническому праву.

В статье мы предпринимаем попытку понять характер алхимических практик курфюрста Пфальцского Фридриха III Благочестивого на основе дошедших до нас фрагментов его переписки с французским юристом Франсуа Отманом. Эти свидетельства позволяют нам не только лучше постичь сущность «королевского искусства» и его восприятие в кальвинистских кругах, но и пролить свет на тесные отношения курфюрста с виднейшими мыслителями эпохи, с тем же Отманом, а также с французским врачом и алхимиком Жозефом Дюшеном и кальвинистским реформатором Теодором де Безом.

В статье рассматриваются представления британской либеральной читающей публики об истории Англии в 50-е гг. XIX в. Источником служат материалы по политической истории страны, опубликованные в литературно-политическом журнале «Эдинбург Ревью». В работе затрагиваются вопросы: какие исторические сюжеты были интересны либеральной читательской аудитории? что вызывало неприятие, а что - восхищение? какие факторы современности могли повлиять на восприятие событий прошлого?