SCI Библиотека

Одной из ключевых фигур в коммунальном хозяйстве Ленинграда в период блокады города был управляющий хозяйством - управхоз (управдом). Функции управхозов были определены специальным положением, принятым и утвержденным исполкомом Ленинградского городского Совета накануне Великой Отечественной войны. Управхозы должны были следить за состоянием домового хозяйства, включая жилой фонд, регулировать паспортный режим, осуществлять правильное и своевременное взимание (а в ряде случаев и начисление) квартирной и арендной платы, а также платы за коммунальные услуги. С помощью подчиненных им работников управхозы были обязаны осуществлять текущий ремонт жилого фонда. Используя комплекс документов, отложившихся в архивах, а также дневники и официальные постановления руководителей Ленинграда военной поры, авторы освещают эмоциональный фон блокированного города. Наряду с решением продовольственной проблемы важной задачей в условиях массированных обстрелов и бомбежек стало сохранение в удовлетворительном состоянии жилого фонда. Находясь в подчинении исполкома районного Совета, управхоз аккумулировал в своих руках денежные средства и имущество домохозяйства, он принимал на работу и увольнял значительную часть работников, имел право вынесения им дисциплинарных взысканий. В чрезвычайных условиях блокады он становился важнейшим звеном между партийным и советским руководством своего района и квартиросъемщиками. Поскольку действенный контроль за работой управляющего хозяйством часто отсутствовал, он по своему усмотрению без санкции жилищного управления мог решать вопросы распределения освобождавшихся комнат и квартир не только умерших, но и эвакуированных жителей Ленинграда. На основе комплекса документов, в том числе архивных материалов, в статье рассматривается влияние ленинградских управхозов на повседневную жизнь ленинградцев в годы блокады. Делается вывод о том, что злоупотребления управхозов объяснялись их низкой заработной платой, недостаточной профессиональной подготовкой для решения сложных вопросов коммунального хозяйства и невысоким образовательным уровнем. Вклад авторов. О.А. Гаврилова выявила исторические источники, провела анализ официальных постановлений, изданных руководством Ленинграда. М.В. Ходяков проанализировал архивные материалы и мемуарные свидетельства блокадников, оформил текст статьи.

Вторжение немецко-фашистских войск в СССР и Сталинградская битва сильно повлияли на все сферы жизни Нижнего Поволжья. Обеспечение экономики страны топливом и борьбы с противником осуществляло крупное нефтеналивное пароходство «Волготанкер», доставлявшее бакинскую нефть по всему Волжскому бассейну. Не последнюю роль в эффективности работы организации играло количество и качество персонала. В рамках данной статьи на основе широкого круга архивных документов из фондов Государственного архива Астраханской области, Центра документации новейшей истории Волгоградской области и государственного историко-мемориального музея-заповедника «Сталинградская битва» произведена детальная оценка размеров штатов берегового персонала, численности партийных организаций пароходства, плавсостава и одной судовой команды в среднем. Приведен анализ должностного и половозрастного состава трудящихся «Волготанкера». В результате выведена предполагаемая численность персонала по разным категориям, обозначаются тенденции по увеличению в организации числа женщин и несовершеннолетних работников. Сделаны выводы об эффективности работы «Волготанкера» в связи с численностью и составом его кадров.

Введение. В рамках изучения источников, обеспечивших победу СССР в Великой Отечественной войне, интерес представляет функционирование социальной инфраструктуры промышленных предприятий советского тыла. Методы и материалы. Источниковая база работы - документы центральных и местных архивов Российской Федерации и Республики Казахстан, в большинстве своем вводимые в научный оборот впервые. В ходе исследования применен модернизационный методологический подход, использованы историко-сравнительный и историко-генетический методы. Анализ. В статье, применительно к периоду 1941-1945 гг., рассмотрены управленческие механизмы и охарактеризованы объекты социальной инфраструктуры промышленных предприятий оборонного комплекса СССР на примере оборонных предприятий таких прифронтовых и тыловых регионов, как Сталинград, Челябинская область, Казахстан. Показаны трудности функционирования рабочих общежитий, здравпунктов, детских яслей, столовых, подсобных хозяйств, вызванные экстремальными условиями военного времени и общим дефицитом материальных и финансовых ресурсов.

Результаты. В ходе анализа удалось установить региональные различия деятельности объектов социальной инфраструктуры, отмечены нарушения принципа социальной справедливости и неудовлетворительное качество предоставляемых социальных услуг. На примере трех регионов СССР сделан вывод о важном значении социальной политики на промышленных предприятиях для повышения производственной дисциплины и выживания работников. Вклад авторов. М.Н. Потемкина проанализировала документы Объединенного государственного архива Челябинской области, разработала методологические основы исследования, сформулировала основные результаты; Р.С. Жаркынбаева осуществила анализ архивных источников из Архива Президента Республики Казахстан, что позволило определить региональные особенности социальной инфраструктуры промышленных предприятий. Е.В. Ануфриева участвовала в выявлении документов из архивов Волгоградской области и написании окончательного текста.

Введение. Анализируется опыт присвоения звания Героя Советского Союза в вооруженных конфликтах до начала Великой Отечественной войны. Констатируется, что Героями стали представители всех силовых структур: НКО, НКВМФ, НКВД.

Материалы и методы. При решении поставленных задач использовались опубликованные данные официальной статистики, а также научная литература. Исследование проводилось на основе принципов историзма, объективности и системности. Необходимость обработки количественных данных обусловила использование статистического метода. Анализ. Звание Героя в исследуемый период применялось почти исключительно для отличия представителей силовых структур - в 94 % случаев. Отмечается, что наибольшее количество званий было присвоено за отличия в Советско-финляндской войне - 71 % всех награждений. Львиную долю наград заслужили представители Вооруженных сил - 93 %. Фактически 2/3 наград получили представители сухопутной триады (бронетанковые, стрелковые войска и артиллерия).

Выводы. Наградная практика показывает, что звание присваивалось редко, исключительно за личное мужество в бою, почти треть награждений произведено посмертно.

Рассматривается проблема участия советских танкистов в гражданской войне в Испании в ее начальный период. Отмечается, что основу статьи составляют документы Разведывательного управления Наркомата обороны СССР, ставшие доступными с публикацией первых трех томов из восьмисерийного издания «РККА и гражданская война в Испании (1936-1939 гг.)». Подчеркивается, что первая группа советских танкистов прибыла в Испанию 13 октября 1936 г. вместе с партией танков Т-26 (всего 50) и уже 29 октября танковая рота, в короткий срок подготовившая недостающих членов экипажей из числа испанцев, приняла участие в боевой наступательной операции в районе Мадрида. Отмечается на основе документальных свидетельств нежелание и неумение испанской пехоты, включая ее командный состав, действовать совместно с танками, в результате чего эффективность боевого применения последних была минимальной. В документах дается характеристика танка Т-26 как машины надежной, выносливой, легкоуправляемой, превосходящей по всем техническим характеристикам легкие танки германского и итальянского производства, но с неудачной геометрией башни, со слабой броней, с несовершенной конструкцией поворотного механизма башни, с непригодной антенной радиосвязи и др. Рассматривается представленная в документах проблема морально-политического, психологического и физического состояния советских танкистов в Испании. Отмечается высокий уровень воинской дисциплины, приводятся примеры героических поступков танкистов, прежде всего членов ВКП(б), одновременно обращается внимание на случаи чрезмерной осторожности отдельных командиров, граничившие с трусостью. Важное место в документах отводится физическому состоянию танкистов, оказавшихся в непривычных для них климатических и социальных условиях, в условиях совершенно иного рациона. Отмечается практически стопроцентное переутомление личного состава, связанное с непрерывным участием в боевых действиях и сопровождаемое различными заболеваниями. Подчеркивается важное значение непосредственного участия советских танкистов в боевых действиях в 1936-1937 гг., позволившее предотвратить военное поражение Испанской республики на этапе создания регулярной Народной армии.

80-летие победы советских войск в Сталинградской битве – одном из самых крупных сражений Второй мировой войны и Великой Отечественной войны как ее важнейшей составной части – дает хорошую возможность переосмыслить его историческое и символическое значение. Сражение под Сталинградом разворачивалось в самый напряженный, критический момент войны, когда войска вермахта и его союзников рвались на Кавказ и к Волге, и продолжалось 200 суток – 6,5 месяцев – на территории почти в 100 тыс. кв. км, относящейся к современным Воронежской, Ростовской и Волгоградской областям и Республике Калмыкия. С обеих сторон в битве участвовали более 2,1 млн человек, свыше 26 тыс. орудий, 2,1 тыс. танков, 2,5 тыс. самолетов [36, с. 15]. Переход советских войск в контрнаступление 19 ноября 1942 г. считается началом коренного перелома в войне. Завершение сражения 2 февраля 1943 г. привело к ликвидации крупной группировки противника и создало условия для перехода в наступление частей и соединений Красной армии (далее – РККА) на других участках фронта. 

Понятие «псевдоморфоза» используется Г. В. Флоровским как такое заимствование, которое носит инструментально-технологический и формально-схоластический характер и потому не отвечает глубинным интересам Церкви христианских народов и творческому развитию богословской мысли. Он подчеркивает положительное, стимулирующее значение в истории русского богословия не только патристики, на которую обычно обращают внимание, но и западной богословской мысли, особенно с XVI в., что нередко упускают из вида. Богословские псевдоморфозы, с точки зрения Г. В. Флоровского, преодолеваются на основе многосторонних исторических связей - патристики и «постигающего роста» богословской мысли, богословия и церковной жизни, богословия и светской философии, богословия и культуры народа, православного богословия и богословской мысли других христианских конфессий. Кафолический синтез Церкви и есть, согласно Г. В. Флоровскому, то всеобщее, соборное, которое являет себя на исторической основе в богословской мысли. Превращение внешних заимствованных форм в псевдоморфозы объясняется Г. В. Флоровским конкретно-историческими причинами - отставанием православной мысли от западной религиозно-философской мысли, политическими интересами противоборствующих стран, отрывом клира от нужд верующего церковного народа, его исторического опыта и культуры. Русский богослов считает псевдоморфными те богословские заимствования, которые формально и догматически, а не органически и синтетически входят в автохтонный культурно-исторический контекст. Именно здесь источник нетворческой подражательности и схоластической тенденции в русском богословии. Заимствования, оторванные от интересов и потребностей «церковного народа», показывает Г. В. Флоровский, оборачиваются клерикализмом и политическим сервилизмом церковных иерархов. Это актуальное и в наши дни утверждение Г. В. Флоровского сочетается и с другим столь же актуальным его выводом: диалог с западным богословием имеет позитивное, стимулирующее значение и для русского православия.

Статья является рецензией на книгу американского историка Джима Кертиса ( Curtis J. Stalin’s Soviet Monastery. A New Interpretation of Russian Politics. New York, 2020). В ХХ в. постижение российской истории было делом двух противоборствующих историографий: американской и советской; но в области изучения сталинизма американские историки явно опережали советских, хотя ситуация в американской науке была непростой, в ней боролись «тоталитаристы» и «ревизионисты». Дж. Кертис ставит перед собой цель подняться над схватками, и это ему удается, так как упор он старается сделать не на экономическую и политическую истории как таковые, а на архетип сознания, который можно познать скорее с помощью теории коммуникации, лингвистики и исторической антропологии. Опираясь на эти науки и русскую литературную традицию (от древней до новейшей), историк старается выявить важнейшие черты сталинского сознания, которыми, по его убеждению, в первую очередь являются религиозные мотивы, полученные им еще в семинарии. Это приложение к России представлений о ней, как о некоем монастыре, историк в целом именует монастицизмом. Не все из интересных сюжетов и образов Кертиса убеждают, но в целом такой подход имеет право на существование. При этом возникает сомнение, насколько литература может отражать историю той или иной страны? Не очень убедителен Кертис и когда сравнивает Сталина с другими деятелями российской и мировой истории, а также когда сравнивает Россию и Америку. Попытки такого рассмотрения скорее порождают вопрос, а что можно сравнивать в истории этих двух государств? Так или иначе, надо быть очень осторожным в сравнении таких феноменов, как рабство, политический строй, фронтир, протестантская этика. А главное - достаточно ли той модели архетипа сталинского сознания, которую постарался воссоздать историк, для понимания культа его личности?

Статья посвящена вновь найденному посланию патриарха Гермогена, обращенному к священникам и мирянам приходских храмов. До сих пор сведения об этом послании ограничивались краткими цитатами, которые приводятся в двух сочинениях «ревнителей благочестия», посвященных вопросу о единогласном пении. Полный текст послания патриарха Гермогена сохранился в трех рукописях, которые содержат памятники публицистики «ревнителей благочестия» и источники этих сочинений. Подлинность вновь найденного послания подтверждается тем, что оно отражает реалии приходского служения и положения приходского духовенства в России XVI-XVII вв.: патриарх подробно пишет о нарушениях чина богослужения причтом и прихожанами и о поведении мирян в церкви; касается актуального для XVI-XVII вв. вопроса о наемных священниках; обличает практику «заказных обеден», доступность которых из-за дешевизны найма ведет к сокращению службы и нарушению канона. Особое внимание святитель уделяет вопросу взаимоотношения церковного причта и прихожан. Патриарх Гермоген порицает приходских священников за их уподобление мирянам в повседневной жизни и пренебрежении правилами, предписанными священникам, эмоционально обличает стремление прихожан повлиять на церковные дела. Патриарх напрямую требует невмешательства прихожан, каким бы высоким статусом они ни обладали, в ход церковной службы и декларирует недопустимость сокращения богослужения в угоду повседневным бытовым и деловым потребностям прихожан. В статье приводятся аргументы для датировки послания временем свержения с престола Василия Шуйского и начала событий Первого ополчения. На основании изучения сохранившихся списков предлагается гипотеза о бытовании подлинного текста обращения патриарха в кругах, близких царю Алексею Михайловичу и московскому Печатному Двору. В Приложении к статье публикуется послание патриарха Гермогена по всем известным спискам и комментарии к его источникам.

В статье анализируется комплекс памятников ученым и изобретателям, установленных в Ленинграде и современном Санкт-Петербурге, и их влияние на конструирование массовых исторических представлений о прошлом. В результате анализа справочной и исследовательской литературы был определен круг исследуемых памятников и на основании указанной выборки сделаны выводы о том, в какие периоды истории советского Ленинграда и современного Санкт-Петербурга новые монументы деятелям науки появлялись на улицах города. Определены те сферы научного знания, представителей которых чаще всего увековечивали в камне и бронзе. Рассмотрены отдельные сюжеты установки памятников с целью определения как самого механизма разработки проектов памятников, так и осуществления конкурсных процедур. Отдельное внимание уделено инициаторам и поводам к установке того или иного памятника. Сделан вывод, что чаще всего инициатором установки памятника являются органы государственной власти. Реже инициатором выступает научное сообщество или какой-либо влиятельный ученый (как в случае с установкой комплекса памятников рядом со зданием Ленинградского отделения Института физиологии АН СССР). Еще более редким случаем является идея установки памятника известному ученому, исходящая со стороны бизнес-сообщества. В современном Санкт-Петербурге к числу монументов, установленных по инициативе меценатов, можно отнести памятник К. Э. Циолковскому. Автор приходит к выводу, что доминирование представителей точных и естественных наук по отношению к гуманитариям объясняется как прикладным характером работы первых, так и восприятием ученых, чья деятельность связана с гуманитарной сферой знаний, как части общего пантеона героев отечественной культуры. Возможным объяснением почти полного игнорирования историков, филологов, философов в монументальной скульптуре является их вытеснение писателями и поэтами, памятники которым устанавливались и в советском Ленинграде, и в современном Санкт-Петербурге в большом количестве.