Введение. В статье анализируются итоги развития социологии высшего образования в России за последние двадцать лет. Подчеркивается, что она является особой подотраслью социологии образования, представляющей собой относительно самостоятельную отрасль социологического знания.
Результаты исследования. На основании анализа публикаций в отечественных журналах, монографий и учебников делается вывод о том, что количественные показатели, характеризующие развитие социологических исследований в высшей школе и реализующих их субъектов, недостаточно полно отражают сложившуюся в рамках рассматриваемого сегмента ситуацию и ее социодинамику. В этой связи осуществлен анализ факторов, определяющих развитие социологических исследований проблем высшего образования, к числу которых отнесены тенденции интеграции и дифференциации науки; неполнота ее институционализации; характер влияния объекта на субъект познания; особенности издательской позиции; открытая или латентная дискуссия представителей сторонников и противников реформирования образования; установки, транслируемые административно-бюрократической системой. Сделан вывод о том, что перспективы развития социологических исследований в высшей школе связаны с институционализацией социологии образования. Это предполагает формирование исследовательского сообщества, достижение договоренности относительно принципов и предмета исследования, базовых концепций, достаточного присутствия в программах высшего образования в России.
В статье рассматриваются взаимосвязи между логикой и феноменологией до разрыва между аналитической философией и феноменологией. При разборе альтернативных вариантов феноменологической логики рассматриваются концепции двух известных мексиканских философов-неокантианцев первой половины XX века: Адальберто Гарсиа де Мендосы и Франсиско Ларройо. Оба мыслителя внесли оригинальный вклад в дискуссию о взаимосвязи феноменологии и логики; и оба мексиканских философа были отчасти недооценены - данная статья восполняет этот пробел. При этом статья принимает историческую (хотя и не строго биографическую) перспективу. Хотя ни Гарсиа де Мендоса, ни Ларройо по современным стандартам не могут считаться «феноменологами» или «гуссерлеведами», стоит отметить, что они участвуют в обсуждении феноменологической логики. У обоих авторов был проект разработки науки, обосновывающей логику, и, как утверждается в статье, обе попытки могли быть даже связаны между собой. Однако их проекты так и не был завершены. В первом разделе статьи рассматривается проблема соотношения логики и феноменологии. Второй раздел посвящен вкладу Гарсиа де Мендосы в изучение этой темы. Третий раздел развивает «Логику наук» Ларройо. И, наконец, в четвертом разделе подробно описывается вклад этих мексиканских философов в преподавание философии, а также делаются выводы о сходствах и различиях описанных концепций.
Различие концептуального и терминологического анализа — одно из основных различий при анализе любых текстов. Особую роль это различие играет при обращении к философским учениям, где термины зачастую выходят за пределы своего функционального существования и полагаются или в качестве вечных субстанций, или присущих духу понятий, или смысла, которым наделяется жизнь, бытие, история и любовь. Любое различие — в отличие от разделения — подразумевает подвижное различие переднего плана и фона, которые могут также меняться местами. Такое метаразличие характеризует и различие концептуального и терминологического анализа, каждый из которых может выходить на передний план или служить определенным фоном. Терминологический аспект анализа — это поворот от чисто концептуальных интерпретаций к анализу текстов и формированию терминов. Темой анализа становится то, каким образом и с помощью каких терминов выстраиваются те или иные концепции, каково значение основных терминов, которые составляют каркас учений, насколько, если вообще, термины и положения, которые функционируют в тех или иных учениях, могут быть соотнесены с опытом — с опытом прежде всего в понимании авторов соответствующих учений, в которых «опыт» становится термином или остается словом естественного языка.
Введение. В постсоветский период миграционные волны существенно изменили демографический облик Юга России. Сегодня Юг России – мультикультурный и миграционно насыщенный регион, в котором пересечение культур может приводить как к интеграции, так и к межэтническим напряжениям. Средства массовой информации играют важную роль в формировании общественного восприятия мигрантов, особенно в отношении постсоветских диаспор. Цель статьи – выявить специфику восприятия миграции в регионах Юга России.
Методы. Положения статьи основываются на анализе стилистики и тональности освещения миграционных вопросов в российских СМИ.
Результаты исследования. В отношении постсоветских диаспор на Юге России сохраняются устойчивые этнофобии, которые усиливаются медийной риторикой. Выделено несколько образов, которые транслируют медиа: образ «преступника», «конкурент за ресурсы», «культурный чужак», образ «жертвы». Высокий уровень ксенофобии и отрицательное отношение к мигрантам в обществе требуют реализации ключевых шагов на пути к гармоничному сосуществованию народов, среди которых программы интеграции, сбалансированное освещение в СМИ и развитие мультикультурных диалогов.
В настоящей статье реконструируется нормативная стратегия интерпретации «Бытия и времени» Мартина Хайдеггера в современной аналитической философии, а также предлагается теоретическая рамка для понимания этой стратегии как исторического феномена. Статья описывает развитие нормативного направления в интерпретации фундаментальной онтологии Хайдеггера. Первая его ветвь - социально-нормативная, или неопрагматистская - связана с такими философами, как Джон Хогленд и Роберт Брэндом. Вторая - этико-нормативная, или постнеопрагматистская - ветвь представлена Стивеном Крауэллом и Сашей Голобом. Показа- но, что первая группа нормативистов ориентировалось главным образом на имплицитные социальные нормы и структуры конформизма, а вторая - на кантовскую этику и на современное неокантианство Кристины Корсгард, а также на прагматистскую философию языка Роберта Брэндома. Реконструированы концептуальные схемы, которые использует каждый из представителей этих подходов. Показаны связи разных подходов в рамках нормативного направления друг с другом. Предложена концепция эстафеты, в качестве которой можно обозначить нормативное хайдеггерианство как исторический феномен. Показано, что развитие нормативного хайдеггерианства можно охарактеризовать как теоретический прогресс в отношении точности передачи хайдеггеровских смыслов. Раскрыты основания сравнительной «прогрессивности» разных нормативных подходов в обновлениях базовой нормативной концептуальной схемы. Показано, что прогресс нормативной концептуальной схемы в направлении гибкости и приспособленности к хайдеггеровскому тексту чреват утратой содержательности самого понятия нормы. Утверждается, что понятие нормы, несмотря на утрату его эмпирического содержания, может использоваться для перевода хайдеггеровских понятий по соображениям прагматики.
Введение. Актуальность исследования обусловлена инновационным характером норм о соискании ученой степени по научному докладу и отсутствием надлежащей экспертизы принятых правил со стороны научного сообщества. Ставится проблема, в соответствии с которой принятие новых правил о защите ученой степени по совокупности публикаций с высокой степенью вероятности может привести к росту имитационных практик в виде замены полноценной диссертации научным докладом. Выдвигается гипотеза, согласно которой переход на защиту по совокупности публикаций приведет к снижению качества подготовки научных кадров.
Методы. Методологические основы определены с использованием работ, написанных в концептуальных границах менеджеристского подхода. Прикладное исследование проведено с применением документарного метода. Источником эмпирической информации стали акты Правительства, минобрнауки и ВАК РФ, локальные документы Южного федерального университета, данные государственной статистики.
Результаты и их обсуждение. Предметная структура статьи состоит из трех элементов. Первый сформулирован как характеристика институциональных правил соискания ученой степени по научному докладу. Здесь рассматривались два вопроса: логический объем понятия «соискание учёной степени по научному докладу» и нормативные барьеры процедуры соискания учёной степени по совокупности публикаций. Установлено, что научный доклад отождествляется с тремя признаками: большое значение для науки, краткость и известность широкому кругу специалистов. Возможность защищаться по научному докладу предоставляется только аспирантам очной формы обучения, в течение периода обучения, а также аспирантам (докторантам), имеющим портфолио из расширенного списка научных публикаций. К аспирантам очной формы обучения все три признака адресуются по совокупности. Защита может проходить только в постоянных диссертационных советах с последующим обязательным вызовом на экспертный совет ВАК РФ. Второй элемент предмета исследования – причины и ожидаемые результаты от введения альтернативного способа соискания учёной степени. Результаты были получены на основе анализа трёх переменных: 1) норм, определяющих процесс соискания ученой степени по научному докладу; 2) сложившейся социальной ситуации с подготовкой научных кадров; 3) реализуемой государством менеджеристской модели оценки эффективности организаций науки и высшего образования. Сделан вывод, что целью соискания учёной степени является не повышение качества подготовки научных кадров, а обеспечение показателей по защитам аспирантов ради декларации мнимой эффективности государственного управления высшим образованием и наукой. Третий элемент предмета исследования – возможные варианты улучшения порядка соискания учёной степени по защите научного доклада. Предлагается повысить входные барьеры для соискания учёной степени по научному докладу через расширение обязательного объёма научных публикаций и повышения их качества за счёт увеличения удельного веса публикаций в журналах из К1 м К2. Также выдвигается предложение официально запретить взимание денежных средств за оказание издательских услуг.
Нативизм как теория, толкующая определенные способности и идеи как врожденные, рассматривается некоторыми современными философами как отголосок устаревших философских подходов. Критики по большей части упрекают его в ненаучности и метафизичности. В одной из своих наиболее крайних форм нативизм и вовсе обвиняют в мистицизме и отсутствии доказательств. Вместе с тем целый ряд весьма авторитетных мыслителей открыто называют себя нативистами и всячески отстаивают это направление в философии, когнитивных науках, лингвистике и других областях знания (Хомский, Макгинн, Лоуренс и Марголис). Главной целью настоящей статьи является анализ современной полемики между эмпириками и нативистами. Будет показано, что главный полемический узел, вокруг которого разворачивается дискуссия, может быть легко развязан посредством трансценденталистской интерпретации нативизма. В частности, обращение к феноменологии может помочь заметить важность идеи неприсущности источника опыта опыту. Феноменология, сохраняющая идею данной неприсущности, имеет в виду радикальный разрыв с онтологией природных объектов, и не станет, в частности, выводить врожденное знание из эволюционных механизмов, равно как помещать в состав биологического устройства организмов (например, мозга или протекающих в нем нейронных процессов). Предстоит показать, что большинство положений и опровержений современного нативизма основаны на непонимании классического «преодоления» диспута между эмпиризмом и рационализмом со стороны трансцендентализма и трансцендентальной феноменологии, а также требования трансцендентализма и трансцендентальной феноменологии не помещать источник опыт в тот же мир, в котором мы располагаем сам опыт. В исследовании предстоит рассмотреть, как должен выглядеть современный нативистский взгляд в своей трансценденталистской интерпретации для того, чтобы быть достойным противником современному эмпиризму.
В работе исследуются два наиболее влиятельных подхода к проблеме обоснования перцептивного знания: репрезентационализм и прямой реализм, взятый в версии эпистемологического дизъюнктивизма. Саму проблему можно представить как необходимость продемонстрировать наличие логического перехода от утверждения о восприятии некоего факта, p, к утверждению о знании p. В статье отмечается, что оба подхода сталкиваются с проблемой «молчания чувств». На эту проблему указал Ч. Трэвис, который попытался показать, что содержание чувственного опыта не является пропозициональным, в этом смысле чувства сами по себе не говорят нам о том, с каким фактом мы имеем дело, перцептивно взаимодействуя с миром. В первой части статьи реконструируется аргумент от внешнего вида, предложенный Трэвисом для критики репрезентационализма. В этой части демонстрируется, что мы не можем принять репрезентационализм как подход в философии восприятия, успешно преодолевающий недостатки теории чувственных данных. Основным же недостатком данной теории являлась приверженность мифу о данном - представлению, согласно которому в опыте восприятия мы имеем дело с непропозициональными, концептуально неоформленными «сырыми» данными. Во второй части работы отмечается, что аргумент Трэвиса может быть также направлен против такой версии прямого реализма, как эпистемологический дизъюнктивизм, поскольку согласно представителям этого направления содержание достоверного перцептивного опыта, будучи тождественным с воспринимаемым положением дел, является пропозициональным. В этой части также анализируется ответ Трэвису такого представителя данного направления, как Дж. Макдауэл. Отказываясь от пропозиционализма, Макдауэл тем не менее настаивает на том, что перцептивный опыт должен рассматриваться как концептуально оформленный. Это позволяет нам избежать мифа о данном. В заключение обсуждается критика подхода Макдауэла с феноменологической позиции, которую занимает Х. Дрейфус, и отмечается, что концептуализм Макдауэла вполне совместим и с феноменологией, и с энактивизмом. Энактивистское понимание восприятия, которое мы находим у Макдауэла, приводит нас к принятию энактивистского объяснения перцептивного знания, когда основанием знания оказывается действие, то есть нечто эпистемически безосновное.
Оппозиция трансцендентализма и натурализма играет ключевую роль в дискуссиях о сознании на стыке феноменологии и аналитической философии. С ней связан целый спектр исследовательских стратегий и программ. При этом противопоставление трансцендентализма и натурализма носит в этих программах, как правило, оперативный, а не тематический характер и опирается на две предпосылки: 1) Трансцендентализм и натурализм как традиции изначально чужды друг другу; 2) Ареной их противостояния является онтология. В статье предпринимается попытка проблематизировать эти предпосылки, исходя из одного исторического обстоятельства, которое, как мне кажется, обычно ускользает от внимания исследователей. Оно позволяет взглянуть на отношения трансцендентализма и натурализма, а также на роль онтологии в их противостоянии в несколько необычном свете. Обращаясь к текстам Канта, автор намерен показать, что впервые обосновываемый в них трансцендентализм является версией натуралистической онтологии, то есть своеобразно истолкованным натурализмом, отождествляющим природу с ее естественно-научной моделью и исключающим из онтологии конституирующую субъективность. Он строится не на натурализации феноменологии, а на трансцендентальной интерпретации естествознания. Перетолковывая экспериментальный метод в духе коперниканского поворота, Кант обосновывает аподиктический характер и безальтернативность онтологии природы посредством превращения природы в коррелят сознания и строгого ограничения основоположений математического естествознания пределами феноменального мира. В результате истинная тема философии - вещь в себе и сама трансцендентальная субъективность как то, что не может быть предметом опыта или частью феноменального мира - выводится за пределы онтологии. Тематизация натуралистических истоков трансцендентализма и осуществляемого в его рамках выведения трансцендентального сознания за пределы онтологии обнаруживает, таким образом, проблематичность указанных предпосылок. Автор также демонстрирует, что, несмотря на существенные различия в понимании трансцендентальной философии и онтологии между Кантом и Гуссерлем, обозначенные мотивы - натуралистический характер онтологического фундамента и метаонтологичность трансцендентальной субъективности - сохраняют принципиальное значение для основателя феноменологии. Это позволяет сделать вывод о том, что онтология не является изначальной ареной противостояния трансцендентализма и натурализма, и обосновать компатибилистский тезис, согласно которому трансцендентализм совместим с онтологическим натурализмом.
Цель этой статьи состоит в исследовании рецепции гуссерлевской теории значения у Айдукевича и Блауштайна, двух представителей аналитически ориентированной Львовско-Варшавской школы, которые, пусть и по-разному, испытали влияние феноменологии Гуссерля и вступили с ней в полемику. Рассматривается гипотеза, согласно которой интерпретация «Логических исследований» у Айдукевича и его оригинальная теория значения повлияли как на критическое прочтение Блауштайном гуссерлевской теории интенциональности, так и на его интерпретацию интенции значения. После краткого очерка основных аспектов теории значения в «Первом логическом исследовании» в статье показано, как оно интерпретируется Айдукевичем в его львовских лекциях по логике и его директивной теории значения. Результатом становится дескриптивно-психологическая интерпретация гуссерлевского понятия значения и пересмотр его теории интенциональности в рамках дедуктивной структуры веры в посылки, которая мотивирует говорящую на том или ином языке личность к тому, чтобы верить в заключения определенной формы. Это приводит Айдукевича к его собственной оригинальной конвенционалистской интерпретации значения, которая строится на отождествлении трех основных директив значения, представляющих собой матрицу данного языка, то есть сеть, в которой каждое значение находит свое место. Это позволяет продемонстрировать, как интерпретация Айдукевича перекликается с критикой Гуссерля Блауштайном в его ранних работах, в которых, помимо дескриптивно-психологического прочтения феноменологии мы также находим конвенционалистскую концепцию актов придания значения и сигнитивных представлений. Согласно Блауштайну, знак может репрезентировать объект только посредством конвенций, проистекающих из директив значения, которые присущи данному естественному языку.