Влияние философских идей не обязательно предполагает их принятие или хотя бы адекватное понимание. Идеи могут вызывать полемику, становиться общим местом, вызывать идиосинкразию, а могут, сойдясь на время с родственными им мыслями, вызывать эффект короткого замыкания, «искра» которого потом долго распространяется в пространстве культуры. Точкой же соприкосновения может оказаться не только проговоренное, но и подразумеваемое. Наконец, два строя мысли могут просто совпасть в их главных силовых линиях. Канту не повезло на русской почве. Освоение его философии у нас не породило «русского Канта» прежде всего из-за неприятия Кантом метафизики как знания, что русскими ассоциировалось с «дьявольщиной». Кантианство, однако, вряд ли является чисто интеллектуальным упражнением. Будучи, скорее всего, философским выражением образа жизни, кантианство легко проецируется на образ жизни же со всеми отличающими его неврозами. По этой причине эффект «короткого замыкания» с кантианскими идеями на русской почве легче встретить в художественной литературе, чем в философии. И Булгакова, и Канта равно волновала тема границы. У Канта - это граница между опытным и метафизическим, у Булгакова - граница между СССР и Западом. Оба понимали заграничье одинаково: опыт возвышенного, превосходящего человека и переворачивающего его представления. Оба испытывали сильное искушение перейти границу. Оба свои искушения выразили в книгах - очень разных по жанру и языку, и очень похожих исходным посылом. От искушения перехода границы [c метафизическим] Кант предохранял себя сам - при помощи защитного кокона своей критической философии. Для Булгакова роль кантовских «критик» выполняла Советская власть. Оба к концу жизни остались по свою сторону границы. И если Кант мог бы удовлетвориться исполненным долгом, то для Булгакова верность дому обернулась личной трагедией.
Советская идеология делила всю историю человечества на два периода - до октября 1917 года и после октябрьской революции 1917 года. Вся прошедшая история объявлялась подготовкой к тому моменту, когда человечество из «царства необходимости» перепрыгнет в «царство свободы»; когда «греховный» мир станет «очищенным» и «освященным». «Эпоха, открытая Великой Октябрьской революцией, - учила советская пропаганда, - явилась мощным стимулирующим фактором социального развития миллионов трудящихся масс, перехода огромных масс людей от стихийного участия в историческом процессе к сознательной деятельности, превращения их в активных творцов исторического процесса». С течением времени происходит процесс сакрализации советской истории и её вождей, ритуализация гражданской жизни общества. Данный факт говорит о формировании новой, советской религии - «гражданской религии» (Ж. Ж. Руссо) в СССР. Советские люди воспитывались на известном стихотворении, главным лейтмотивом которого являлись следующие строки - «Всем известно, что Земля начинается с Кремля…». Центральным сакрализованным местом становится Мавзолей В. И. Ленина, рядом с которым находятся могилы видных коммунистов, возведенных в ранг «святых». Всё это вместе с Музеем В. И. Ленина составляло мистический центр новой, коммунистической цивилизации. «Но у мавзолея - особые функции и значение. Во время двух главных коммунистических праздников, 7 ноября и 1 мая (аналоги Рождества и Пасхи), на него взбирались вожди. Только здесь два раза в год … даровалось высочайшее благо - видеть верховных кремлевских жрецов. …Посещение этого капища становится для жителей страны священной минутой. Мавзолей материализовал мистику коммунизма. Ленин превратился в бога новой антихристианской цивилизации, стремившийся охватить весь мир». «Божественное предназначение» Ленина - быть бессмертным, вечным и не умирающим - пропагандировалось в следующих лозунгах советской эпохи: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить»; «Ленин и сейчас живее всех живых» и т. п. А его «божественная» чистота и непорочность (в отличие от всех других людей на земле) подчеркивалась следующей фразой: «Ленин - самый человечный человек». Такого рода мировоззренческие идеи носят псевдо - или квазирелигиозный характер, что требует постановки новых подходов в решении проблем философии религии.
Пригородные перевозки - наиболее массовый вид сообщения на железнодорожном транспорте, однако ввиду недостатка валидных статистических данных их изучение находится вне мейнстрима отечественной общественной географии. Зоны тяготения (хинтерланды) транспортных узлов в современных исследованиях обладают сравнительно простой конфигурацией (буферные ареалы, совокупность муниципальных образований и другие). В этой статье раскрывается методика делимитации зон тяготения пригородных железнодорожных станций, позволяющая отразить их внутреннюю неоднородность и несимметричную форму границ. Важнейшую роль в ней играют полевые наблюдения, благодаря которым становится возможным анализ территории, обслуживаемой станцией, на предмет барьерности среды и существующей системы перемещений пассажиров. Научная новизна исследования заключается в том, что автором была впервые проведена делимитация зон тяготения 352 пригородных станций Санкт-Петербургского железнодорожного узла, суммарная площадь которых составляет около 7,2 % от совокупной территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Кроме того, в зависимости от преимущественного способа перемещения пассажиров от места жительства или работы до станции, выделено несколько типов хинтерландов: пешеходный (самый массовый, характеризуется наименьшими средними площадями), пешеходно-автобусный (им обладают крупные зонные и конечные станции, которые находятся преимущественно в административных центрах муниципальных образований; наибольший по средней площади), автобусно-пешеходный (характерен для окраин городских населённых пунктов области) и размытый (принадлежит станциям, расположенным в наиболее урбанизированной части ядра агломерации).
Исследование посвящено проблематике хроногеографии - недооцененной в отечественной науке области научного знания, результаты исследований которой приобрели обоснованный интерес для анализа самых различных социальных и экономических процессов и явлений. Зародившаяся на Западе в форме теории в поведенческой географии, хроногеография со временем приобрела междисциплинарное содержание, отражая разнотипные пространственные и временные процессы и события в социальной, экономической, экологической и других сферах. Хроногеографический подход способствует усилению и ускорению междисциплинарного взаимодействия общественной географии с социологическими, экономическими и другими отраслями знания. Как один из векторов развития социально-экономической географии, хроногеография переживает революционный скачок в исследовательских возможностях в связи с высокой степенью разнообразия информации о пространственном поведении человека, а также возможности анализировать и интерпретировать как «традиционную информацию», так и онлайн геолокационные и атрибутивные большие данные. В процессе исследования соотнесены понятия «мобильность», «городская социосреда», «ойкумена», выделены факторы, определяющие индивидуальную мобильность, описаны обобщенные типичные модели индивидуального пространственного поведения (мобильности), предложен ряд показателей для «измерения» уровня индивидуальной мобильности, определены прикладные векторы развития современной хроногеографии.
Историко-географическое районирование территорий входит в число ключевых задач исторической географии. Целью исследования является выделение критериев историко-географического районирования и обоснование схемы историко-географических районов Севера Западной Сибири на регионально-топологическом уровне. Работа опирается на археологические, исторические, литературные и картографические источники, материалы научно-исследовательских институтов и результаты маршрутных историко-географических и археолого-этнографических исследований. Представлен авторский вариант схемы историко-географического районирования Севера Западной Сибири на регионально-топологическом уровне. При осуществлении историко-географического районирования применялись как традиционные методы районирования, так и нестандартные методические приёмы (методы «наложения», «ведущего признака» и «плавающих признаков»). В результате исследования разработана иерархия историко-географических таксонов с учётом региональных особенностей территории. На основе ландшафтных, этнокультурных, историко-географических особенностей территории проведена идентификация историко-географических таксонов на уровне провинций, округов, районов и ареалов. Даны состав и краткое описание выделенных историко-географических провинций. Осуществлённое историко-географическое районирование Севера Западной Сибири может быть востребовано как в познавательных и образовательных целях, так и в качестве информационной основы для разработки административными органами стратегии социально-экономического развития регионов.
На основе анализа 35 старинных географических карт середины XII - начала XX вв., отражающих ключевые хронологические периоды (эпохи Античности, Средневековья, Возрождения, Раннего Нового времени, Просвещения, Позднего Нового времени), в сопоставлении с современными, изучении эволюции топонимической системы Северо-Восточного Причерноморья решена важная научно-исследовательская задача - локализация выявленных топонимов. Системная привязка топонимов к конкретным географическим объектам вместе с определением соответствия ряда старинных географических названий некоторым существующим крупным населённым и другим пунктам обнаруживает определённые междисциплинарные противоречия. В частности, сведения многочисленных картографических источников не подтверждают принятые в археологическом сообществе локализации некоторых памятников. Хронологическое структурирование разновременных карт, сопоставление их содержания, историко-лингвистическая систематизация и анализ географических названий, определение соответствия географическим объектам конкретных историко-географических ландшафтов (микрорегионов) демонстрируют надёжность методики, позволяя произвести локализацию топонимов, выявленных в процессе изучения богатого картографического наследия, с большей достоверностью.
Исторический процесс на территории Северо-Запада России отличается сложностью и многогранностью. На протяжении веков в данном регионе происходили разнообразные исторические события, менялись политические и административные границы, основывались города, прокладывались новые и приходили в упадок старые пути сообщения, развивалась промышленность и торговля. Все эти изменения были взаимосвязаны и взаимно обусловлены, что выявляет необходимость комплексного рассмотрения всех перечисленных явлений. Особое значение при этом приобретает учёт пространственного расположения различных географических объектов и явлений, т. к. он позволяет понять, почему их взаимодействие протекало именно так, а не иначе. Однако для понимания пространственных связей необходимы карты, и притом комплексные, показывающие одновременно объекты и явления разных типов. В статье рассматриваются вопросы отображения исторического развития Северо-Запада России на комплексных историко-географических картах, охватывающих период с V-VI вв. н. э. по начало XXI в. Приводится обзор источников, использованных при составлении карт. Анализируются проблемы, возникшие при картографировании объектов различных типов, и указываются пути их решения. Также приводится периодизация исторического процесса на территории Северо-Запада, разработанная при создании карт.
В концепции экстрактивизма описываются социальные процессы, когда наименее защищённые социальные группы общества протестуют против деятельности компаний в процессе добычи ресурсов. Во многих странах сырьевая экономика является преобладающей, и на территории, где происходит добыча ресурсов, противопоставляются доминирующее общество и коренное население. В Кингисеппском районе Ленинградской области коренным населением являются народы финно-угорской языковой группы (водь и ижора), основным занятием которых в прошлом было рыболовство. Целью исследования является рассмотрение конфликта жителей Усть-Лужского сельского поселения c портом Усть-Луга с точки зрения концепции экстрактивизма. Начиная с XIX в., традиционное хозяйство претерпело значительные изменения, но вплоть до строительства порта в Усть-Луге в 1990-е гг. местное население продолжало работать на консервном заводе. После строительства угольного и нефтеналивного терминалов консервный завод был закрыт, а на терминалах стали работать мигранты из других регионов. В статье представлены рекомендации по проведению компанией «Усть-Луга» специальной политики, включающей улучшение инфраструктуры посёлков, финансирование туристской деятельности, в т. ч. связанной с музеями водской и ижорской культуры, проведение мероприятий по сохранению исторического и природного наследия территории.
В настоящее время наблюдается интерес к анализу этнодемографической ситуации в странах Центральной Азии. Менее изучены этнодемографические процессы в этом макрорегионе в позднесоветский период. Целью исследования является оценка изменения неоднородности структуры населения по двум крупным метаэтническим группам (коренное и некоренное население) в регионах Центральной Азии в межпереписные периоды с 1970 по 1979 гг. и с 1979 по 1989 гг. На основе величины модифицированного индекса метаэтнической неоднородности были выделены: гомогенные в метаэтническом плане территории с доминированием коренного населения (на юге макрорегиона); неярко и ярко выраженные контактные зоны (в южной части Центральной Азии с перевесом коренного населения, в северной - с перевесом некоренного населения); наиболее ярко выраженные контактные зоны (пояс областей, разделяющий контрастные в метаэтническом плане северную и южную части макрорегиона). В период с 1970 по 1979 гг. в южной части Центральной Азии преобладало растворение контактных зон в пользу коренного населения, в северной части росла метаэтническая контактность по мере увеличения доли коренных народов. С 1979 по 1989 гг. на юго-востоке макрорегиона обозначился крупный массив гомогенных в метаэтническом плане территорий, в средней части увеличилось количество регионов, перешедших к растворению контактных зон в пользу коренного населения. К 1989 г. осталось лишь несколько областей на севере Казахстана, где сохранялся перевес в пользу некоренного населения.
В статье рассматриваются пространственные аспекты этнической гетерогенности населения Белоруссии на уровне административных районов по данным переписей населения 2009 и 2019 гг. Рассчитаны индексы этнической мозаичности, индексы белорусско-русской и белорусско-польской контактности для всего населения, а также отдельно для городского и сельского населения. Динамика индекса этнической мозаичности в период между переписями показывает уменьшение разброса значений по районам - увеличение его значения в районах с низкой величиной показателя и уменьшение значения в районах с высокой величиной. В районах, где вторыми по численности являются русские, этническая мозаичность городского населения ниже, чем сельского, и уменьшается более быстрыми темпами, чем в районах, где вторым по численности этносом являются поляки. Расчёт индекса этнический мозаичности отдельно для возрастных групп показал, что он повсеместно последовательно снижается от возраста старше трудоспособного к возрасту моложе трудоспособного. Сравнение рассчитанных для этих же возрастов индексов этнической контактности показало, что индекс белорусско-русской контактности снижается особенно интенсивно, индекс же белорусско-польской контактности снижается очень невысокими темпами, а в ряде районов повышается. Снижение рассматриваемых индексов связано в первую очередь с ассимиляционными процессами - сменой этнической идентичности, характерной в большей степени для русских, в меньшей - для поляков. Оценка величины пространственной автокорреляции долей белорусов, русских, поляков и украинцев позволила выделить пространственные кластеры районов с относительно высокими и относительно низкими их значениями.