Анализируется погребальный обряд позднескифского населения Северо-Западного Крыма середины II в. до н. э. - конца I в. н. э. по материалам грунтовых и курганных некрополей Кара-Тобе, Керкинитиды, Чайки, Южно-Донузлавского городища, Беляуса, Кульчука, Джан-Бабы и Калос Лимена. Характерной особенностью погребального обряда Крымской Скифии является практика многократных подзахоронений со сдвижением ранее погребенных к стенке погребальной камеры. Некоторые черты позднескифского погребального обряда заимствованы у греческого населения. Это детские захоронения в амфорах, использование надгробных рельефных стел, наличие в погребениях светильников, сооружение кенотафов и использование каменных склепов с уступчатым перекрытием, характерных для греческого населения Боспорского царства I в. н. э.
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РНФ № 23-18-00088 «Начало противостояния Востока и Запада. Борьба Митридата VI с Римом и судьбы народов Таврики и Синдики в позднем эллинизме в свете новых археологических данных: мультидисциплинарное исследование».
В работе анализируется пара металлических пуговиц со сканным декором начала XIV в. из некрополя городища Эски-Кермен в Крыму. РФА металла всех конструктивных деталей пуговиц показал, что они изготовлены из высокопробного серебряного сплава, легирующие компоненты которого характерны для драгоценных изделий данного некрополя. Выявлены области припоя. Предполагается, что для пайки применялся серебряно-медный цинкосодержащий припой с примесью свинца. По результатам оптической микроскопии описаны конструкция и технологический цикл изготовления пуговиц, а также следы использования изделий после поломки.
Статья посвящена типологии и хронологии узкогорлых светлоглиняных амфор типа «D» (С IV D). Предложенная автором классификация амфор включает четыре типа. Тип С IV D 1 датируется первой четвертью III в. н. э., С IV D 2 - последней четвертью II - первой половиной III в. н. э., С IV D 3 - последней четвертью II - третьей четвертью III в., С IV D 4 - 260/270-310/320 гг. Общая эволюция С IV D развивается по линии С IV D 2-3 - C IV D 3-1 - C IV D 4-1. В целом бытование рассмотренных амфор гераклейского производства приходится на последнюю четверть II - первую треть IV в. Письменные источники сообщают о разгроме Гераклеи в результате одного из морских походов варварских племен в 264/265 г. н. э., что делает возможным уточнение хронологии амфор. Выпуск амфор С IV D 1, C IV D 2, С IV D 3 закончился до 264/265 г. Напротив, производство типа С IV D 4, продолжающего С IV D 3 начинается после событий 264/265 г. и ведется, по всей видимости, до первой трети IV в. При этом объем производства амфор C IV D после 264/265 г. резко снижается.
В статье выделены ключевые достижения исследователей, писавших о хоре Херсонеса Таврического, в плане изучения конкретного памятника - «древнего Херсонеса» Страбона. В результате обосновывается интерпретация этого памятника как фруриона Херсонесского полиса. Использованы материалы картографирования Гераклейского и Маячного полуострова, начиная с работ конца XVIII в. Проанализированы карты Гераклейского полуострова, созданные в 1786 г.; карта по Дюбуа де Монпере и Кларку, опубликованная К. Нойманном; материалы К. К. Косцюшко-Валюжинича и А. Л. Бертье-Делагарда; карта и план Н. М. Печёнкина; работы А. Н. Щеглова. Основной вывод, сделанный на основании рассмотрения карт, заключается в том, что размежевание Маячного и Гераклейского полуострова не распространяется на перешеек Маячного полуострова, где локализуется фрурион, т. е. «древний Херсонес». Из этого следует, что перешеек не использовался в качестве сельскохозяйственной территории; его основное назначение - фортификационное. Возвышенная (южная) часть фруриона вслед за Н. М. Печёнкиным и А. Н. Щегловым объясняется нами как акрополь; там находился храм, пристроенный к западной крепостной стене, который был раскопан К. К. Косцюшко-Валюжиничем. Низинная (центральная и северная) часть использовалась, вероятно, как хозяйственная и жилая территория. Таким образом, фрурион был разделен на две зоны; надежные данные о делении на большее количество участков отсутствуют. Статус «древнего Херсонеса» был, по-видимому, неясен ко времени Страбона, который не называет его ни городом, ни укреплением. Мы объясняем это тем, что, когда прилегающая территория Гераклейского и Маячного полуострова
Культы священных животных оказываются важным элементом древнеегипетской религии Позднего времени. Особенно важным это почитание оказывается в эпоху Птолемеев, когда цари начинают регулярно сообщать о своей заботе об основных священных животных. В статье рассматриваются эти сообщения с целью определить, какие именно формы принимала забота о священных животных. Так, очевидно, что цари регулярно посещали культовых животных, участвовали в их интронизации, оплачивали их захоронения и заботились о храмах, где эти животные жили и почитались. Кроме того, в статье поднимается вопрос о причинах того, почему цари династии Птолемеев так активно использовали этот сюжет. Как представляется, причины этого оказываются двойственными. С одной стороны, в Египте Позднего времени, в особенности после его завоевания Ахеменидами, получают распространение различные сюжеты о кощунстве того или иного чужеземного царя по отношению к священным животным. Так, сообщается, что они всячески вредят им, убивают их, в некоторых случаях даже поедают. Таким образом, Птолемеи, которые не только не вредят, но даже помогают священным животным, противопоставляются этим чужеземных правителям прошлого и тем самым подтверждают свой легитимный статус в глазах египетского жречества. С другой стороны, важными оказываются представления о культе животных самих правителей династии Птолемеев и правящей греко-македонской элиты. Поскольку они могли познакомиться с этим культом и по античной традиции, в частности, по трудам Геродота, для них его важность могла быть понятна даже без учета интересов египетского населения.
Записанные клинописью на глиняных табличках хетто-лувийские ритуалы, принадлежащие к традициям Пуриянни и Куватталлы (CTH 758-763), названным по именам их авторов, состоят из множества более мелких обрядов, в число которых входят также подменные обряды и обряды козла отпущения. Подменные обряды заключались в перемещении нечистоты с заказчика ритуала на животное или неодушевлённую фигурку (заместителя) с последующим его уничтожением. Терминология хетто-лувийских подменных обрядов имеет параллели с хеттскими царскими подменными ритуалами (CTH 419-421) и молитвой за царевну Гассулиявию (CTH 380). Обряды козлов отпущения имеют сходства с подменными обрядами, но эти две категории нужно рассматривать раздельно. Представленный в исследовании систематический анализ обрядов обоих видов позволил прийти к новым интерпретациям хетто-лувийских ритуалов. Так, плохо сохранившийся пассаж из традиции Куватталлы, упоминающий «верхних заместителей», можно объяснить с помощью параллели из хеттского царского подменного ритуала (CTH 421), где разные виды заместителей (живые и неодушевлённые) предназначены для разных групп богов: небесных божеств и богов Подземного мира. Упомянутый в хетто-лувийских ритуалах обряд кормления духов nakkiu- отражён тексте лувийского заговора, принадлежащего к текстам так называемой традиции города Таурисы (CTH 764-766). Также на основе параллели с Молитвой за царевну Гассулиявию (CTH 380) автор приходит к выводу, что прилагательное šaknuwant ( i )-, которым в ритуалах Куватталлы описывается посвящаемое богу Грозы животное, должно описывать положительные характеристики жертвы.
В заметке IV публикуется несколько новых граффити Березани, Ольвии, ее хоры, в особенности можно отметить самодельные амулеты. В заметке V дана ревизия некоторых изданий граффити тех же центров, в том числе недавних статей автора. Заметка VI уделена давно известной надписи III в. до н. э. на свинцовой пластинке, которую одни ученые считали наговором, другие, в том числе автор, частным письмом. В последнее время активно развивал первую точку зрения А. В. Белоусов, автор настоящих заметок подробно опровергает его аргументацию и развивает доказательства, что это письмо, связанное с перипетиями некоего судебного разбирательства. Филологическая заметка VII уделена загадочному поэту архаической эпохи Маргиту и его одноименной поэме, пародирующей гомеровский эпос. На основании свидетельства Платона автор отвергает бытовавшее с IV в. до н. э. до поздней античности мнение о глупце Маргите и приходит к выводу, что Маргит «глупец» - это псевдоним, который пародирует распространенные эпитеты Гомера «мудрый», «мудрый поэт».
В статье публикуются 113 монет из раскопок античного памятника «Поселение», расположенного в 0,6 км к западу от западной окраины ст. Старотитаровская (Темрюкский район Краснодарского края) в 2019-2022 гг. Монетный комплекс не только характеризует нумизматический профиль региона, но и отражает разные периоды интенсивности жизнедеятельности поселения. Нумизматический материал датируется V в. до н. э. - рубежом II/I вв. до н. э. Наивысшая активность жизни на поселении, судя по монетным находкам, приходится на последнюю треть IV и первую половину III вв. до н. э. К этому времени относятся 70 монет. Со второй половины ΙΙΙ в. и во II-I вв. до н. э. наблюдается спад: монет второй половины III в. до н. э. нет вовсе, а ко II в. до н. э. принадлежат 40 монет. Две монеты приходятся на правление Митридата VI. Таким образом, нумизматические материалы уточняют фазы функционирования поселения у ст. Старотитаровская, жизнь на котором прекратилась, по-видимому, в самом начале I в. до н. э.
