SCI Библиотека

Прочтя книгу «Что астрология может сделать для вас» вы узнаете, как составить свою индивидуальную натальную карту, предсказать будущее и что означает «Луна в Седьмом доме».

Доступный язык и простые объяснения дадут вам возможность воспользоваться преимуществами древней, но все еще актуальной науки - астрологии.

Книга представляет собой опыт философской реконструкции истории Европы с точки зрения ее последних оснований, корней и искоренения ценностей, войны и мира. Тема «восхищения неба» и ожидания последнего Творца в диалоге трагического голоса античности с этосом модерна.

Предназначается для студентов, аспирантов, преподавателей гуманитарных вузов и широкого круга читателей.

В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV—I вв. до н. э.

Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника.

Рудольф Бультман (1884–1976) – немецкий протестантский теолог, историк религии, один из крупнейших исследователей Нового Завета в XX веке. В работе «Новый Завет и мифология» (1941), которая вызвала бурную полемику, он выступил с программой «демифологизации» новозаветной Вести.

Демифологизация христианского учения позволяет выразить его содержание «экзистенциально», т. е. в терминах человеческого существования. Этой задаче был посвящен ряд работ Бультмана, которые представлены в настоящем сборнике.

Какие особые сближения, казалось ему, существуют между луною и женщиной?

Ее древность, предшествующая чреде земных поколений и ее переживающая; ее ночное владычество; ее зависимость как спутницы; ее отраженный свет; ее постоянство во всех фазах, восход и заход в назначенные часы, прибывание и убывание; нарочитая неизменность ее выражения; неопределенность ее ответов на вопросы, не подсказывающие ответа; власть ее над приливами и отливами вод; ее способность влюблять, укрощать, наделять красотою, сводить с ума, толкать на преступления и пособничать в них; безмятежная непроницаемость ее облика; невыносимость ее самодовлеющей, деспотичной, неумолимой и блистательной близости; ее знамения, предвещающие и затишья и бури; призывность ее света, ее движения и присутствия; грозные предостережения ее кратеров, ее безводных морей, ее безмолвия; роскошный блеск ее, когда она зрима, и ее притягательность, когда она остается незримою.

Первое издание этой книги на английском языке вышло в 1982 г., настоящее издание представляет собой дополненный перевод на русский язык ее второго издания. Здесь впервые рассмотрен вопрос о существовании формальных законов оперирования категориями добра и зла.

На основе небольшого числа простых предположений построена развернутая теория, описывающая автоматизм принятия моральных решений. Было выявлено, что существуют две этические системы, предопределяющие психологические профили людей в условиях конфликта и сотрудничества. В заключительных главах книги рассмотрен динамический вариант модели.

Новая книга писателя-философа А. В. Гулыги, чьи произведения в жанре «философской биографии» широко известны не только у нас в стране, но и за рубежом («Гегель», «Кант», «Шеллинг»), посвящена русской мысли XIX—XX веков. Здесь, как и ранее (редкое качество, присущее всем книгам этого автора), подлинная глубина философского анализа сочетается с необычайной легкостью стиля. Философские же портреты, представленные в этой книге и посвященные отечественным мыслителям от Достоевского до Лосева, в сумме дают своеобразную и неповторимую Биографию Русской идеи.

Предлагаемая монография обобщает исследования, посвященные рассмотрению проблем цивилизации в начале третьего тысячелетия. Все аспекты развития цивилизации разрабатываются с позиции системного анализа. Монография содержит разделы, посвященные человеку, его сознанию, культуре и воспитанию в условиях развития научно-технического прогресса.

Тот, кто взял ее в руки, стоит перед нелегкой задачей. От него потребуется не меньше усилий, чем при чтении Деррида или Делёза. Но Делёза читают. Будут ли читать Мих. Лифшица? Ответ во многом зависит от того, пойдет ли цивилизация к классике, «истинно среднему», или будет брошена в крайность. Причем такую крайность, которая есть обратная сторона презренной «золотой середины».

Книга составлена из неопубликованных материалов философа, эстетика, искусствоведа Михаила Александровича Лифшица (1905—1983), хранящихся в его обширном архиве, насчитывающем около 700 папок. Даже предварительное знакомство с архивом заставляет сделать вывод, что он — подводная, может быть даже главная часть творческого наследия Лифшица. Михаил Александрович — фигура, хорошо известная специалистам на родине и за рубежом¹, и в то же время, пожалуй, не было в нашей послеоктябрьской истории мыслителя, более «сокрытого», чем Лифшиц. О том, как оценивали его «по гамбургскому счету», можно судить, например, по приводимому ниже письму А. Ф. Лосева, адресованному Лифшицу и его жене, Л. Я. Рейнгардт:

ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ.

Издание осуществлено при участии регионального общественного Фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви».

Данная монография принадлежит перу видного российского историка, доктора исторических наук, профессора, ведущего научного сотрудника Института Российской истории РАН, автора работ по истории русской журналистики, общественной мысли и историографии. В монографии впервые со всей возможной полнотой показано историософское значение труда Н. Я. Данилевского для отечественной исторической науки, раскрыты объективные и субъективные предпосылки его создания.

В ней прослеживается жизненный и творческий путь Данилевского, описывается среда, в которой ученый пришел к своему открытию цивилизационного метода исследования исторического процесса, показана драматическая судьба самой книги, острая борьба вокруг высказанных Данилевским идей. Работа базируется на архивных материалах, периодической печати, мемуарах и переписке.

Первое издание монографии вышло в 1999 году, второе – исправленное и дополненное – предпринято в связи с растущим интересом к учению Данилевского в самом широком кругу читателей, особенно среди историков, политологов и политиков.