SCI Библиотека

В одиннадцатый том собрания сочинений Г. П. Федотова вошла вторая часть его последней фундаментальной работы, написанной по английски в годы жизни в США.

В десятый том собрания сочинений Г. П. Федотова вошла первая часть его последней фундаментальной работы, написанной по-английски в годы жизни в США. В этой книге Федотов останавливается не столько на истории русской Церкви X-XIII веков, сколько на особенностях русского религиозного сознания указанного периода. Автор, по его словам, описывает «субъективную сторону религии, а не объективные ее проявления: то есть установившиеся комплексы догматов, святынь, обрядов, литургики, канонов и т. д.»

В центре авторского внимания мистико-аскетическая жизнь и религиозная этика русского народа – «религиозный опыт и религиозное поведение, по отношению к которым богословие, литургика и каноны могут рассматриваться как внешнее их выражение и форма».

Первое издание этой книги на английском языке вышло в 1982 г., настоящее издание представляет собой дополненный перевод на русский язык ее второго издания. Здесь впервые рассмотрен вопрос о существовании формальных законов оперирования категориями добра и зла.

На основе небольшого числа простых предположений построена развернутая теория, описывающая автоматизм принятия моральных решений. Было выявлено, что существуют две этические системы, предопределяющие психологические профили людей в условиях конфликта и сотрудничества. В заключительных главах книги рассмотрен динамический вариант модели.

Предлагаемая монография обобщает исследования, посвященные рассмотрению проблем цивилизации в начале третьего тысячелетия. Все аспекты развития цивилизации разрабатываются с позиции системного анализа.

Монография содержит разделы, посвященные человеку, его сознанию, культуре и воспитанию в условиях развития научно-технического прогресса.

Зигмунт Бауман — известный британский социолог, автор свыше 20 книг по наиболее злободневным вопросам общественного развития. Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена проблемам глобализации. Одни превозносят глобализацию, другие видят в ней источник всех бедствий. Книга, по замыслу автора, носит дискуссионный характер и «содержит гораздо больше вопросов, чем ответов».

Свою задачу человека и ученого З. Бауман видит в том, чтобы привлечь к этим вопросам возможно широкую читательскую аудиторию и задуматься о влиянии глобализации на современное состояние нашей цивилизации.

В основу этой книги легли лекции о глобализации, прочитанные социологом Энтони Гидденсом на Би-би-си в рамках Программы Рейта. По его мнению, мир в процессе глобализации не только не стал более «управляемым», но вообще вышел из-под контроля и «ускользает из рук».

Глобализация затрагивает всех и каждого, поэтому книга содержит подробный анализ вопросов, связанных с влиянием глобализации не только на события мирового масштаба, но и на повседневную жизнь самых обычных людей.

Книга рассчитана на широкие читательские круги.

В настоящее время Мишель Фуко является одним из наиболее цитируемых авторов в области современной философии и теории культуры. В 90-е годы в России были опубликованы практически все основные произведения этого автора. Однако отечественному читателю остается практически неизвестной деятельность Фуко-политика, нашедшая свое отражение в многочисленных статьях и интервью.

Среди тем, затронутых Фуко: проблема связи между знанием и властью, изменение механизмов функционирования власти в современных обществах, роль и статус интеллектуала, судьба основных политических идеологий XX столетия.

Книга выдающегося австрийского экономиста Йозефа Шумпетера «История экономического анализа» — произведение, ставшее классикой экономической литературы. Ее уникальность — в широте охвата (от Платона и Аристотеля до Кейнса), сочетающейся с глубиной и оригинальностью анализа и личным отношением буквально ко всем авторам и первоисточникам, упомянутым в огромном по объему тексте.

Книга посвящена в первую очередь развитию техники экономического анализа, но попутно автор описывает исторический контекст этого развития, эволюцию других общественных наук и общественной мысли в целом, становление экономистов как научного сообщества. По сравнению с другими известными книгами по истории экономической мысли (книги Блаута, Негиши) труд Шумпетера в гораздо большей степени раскрывает развитие экономической теории в странах континентальной Европы.

«История экономического анализа» Шумпетера — книга, необходимая каждому экономисту-исследователю и преподавателю любой экономической дисциплины. Содержащийся в ней материал может быть использован для внеаудиторной работы студентов экономических вузов по курсам истории экономической мысли, микро- и макроэкономики, теории финансов и многим другим.

В оформлении книги использована работа Гарифа Басырова из цикла «Обитаемые пейзажи». Книга воссоздает панораму религиозно-философских исканий поздней советской эпохи. Читатель знакомится с воззрениями семнадцати сект, обожествляющих разные стороны действительности: от пищесвятиев — святителей пищи, до пушкинчанцев — приверженцев пушкинского культа; от дуриков — современных юродивых, до пустоверцев, верующих в святость русской равнины и степи…

Книга включает обширные теоретические предисловия и многослойные комментарии. Автор прослеживает логику порождения новых религиозных идей, их соотношение с мотивами Священного Писания и с историческими судьбами России. Написанная в жанре «комедии идей», книга не только впервые излагает содержание новейших вероучений, но также исследует их как уникальный идеологический феномен первого на земле пост-атеистического общества. Это своего рода маленькая «сумма теологии» советского общества накануне его распада.

Как на первый взгляд разнятся, как отличаются друг от друга собранные в этой книге философские очерки и работы, написанные на злобу дня, почти все носящие политический характер! В философии путь может быть трудным, но здесь мы по крайней мере уверены в том, что каждый шаг влечет за собой последующий.

В политике же нас не оставляет удручающее чувство, что всякий раз нужно идти на прорыв. Мы имеем в виду даже не случайности и не непредвиденные обстоятельства: читатель найдет здесь ошибочные прогнозы, но, честно говоря, их будет значительно меньше, чем можно было бы предположить.

Все обстоит гораздо сложнее: как если бы некий хитроумный механизм всякий раз незаметно устранял событие, только что обнажившее свое лицо, как если бы история подвергала цензуре драмы, автором которых сама же и явилась, как если бы ей доставляло удовольствие прятать себя, лишь на мгновенье, словно в замешательстве, приоткрываясь перед лицом истины, а остальное время она была бы занята тем, что срывала «продвижение вперед», повторяла заученные роли и формулировки, убеждая нас в том, что ничего не происходит. Моррас’ говорил, что в политике ему приходилось сталкиваться с очевидными вещами, в философии же он такого не встречал никогда.