SCI Библиотека

Эпидемия COVID-19 во многих странах, включая Россию, стала в некотором роде катализатором «кризисной цифровизации» - технологического обновления учебного процесса, которое происходило стремительно и отчасти хаотично. Следствием эпидемии стало повсеместное внедрение практики проведения удаленных занятий, что сопровождалось появлением в литературе особого термина «кризисное обучение» (“emergency teaching”). Результаты подобного обучения и кризисной цифровизации в целом оцениваются противоречиво, эффективность внедрения новых технологий ставится под вопрос. В данной статье анализируются установки и практики основных акторов образовательного процесса - учителей - в качестве одной из возможных причин «пробуксовки» цифровых инноваций в школьном образовании. Предполагается, что сопротивление учителей изменениям может являться основной причиной устойчивости и консервативности школы, неуспешности попыток внедрения инноваций. Однако, проводя параллель между современными учителями и луддитами, авторы пытаются оценить не столько сопротивление технологическим изменениям, сколько их социальные последствия для школы и учителей. Статья основана на материалах трехлетнего исследования, включающего несколько серий интервью с российскими школьными учителями, реализованных в качественной исследовательской логике в период наиболее активного распространения COVID в 2020-2022 гг. Исследование выявило возникающие у учителей сложности с интеграцией цифровых практик в кризисный учебный процесс, а также их опасения, связанные с перспективой кризиса учительской профессии. Составными частями этого намечающегося кризиса становится расширение внешнего формального контроля и снижение контроля их собственного, с перспективой (и страхом) утраты творческого начала учительской профессии.

Изучение патриотического воспитания молодежи тесно связано с вопросом ценностей в целом. Довольно длительное время они не представляли собой отдельную научную категорию и, следовательно, их целенаправленное исследование не проводилось, проработка данной проблематики не осуществлялась в необходимом объеме и направлении. Государством делается много для повышения патриотизма в стране, однако по сей день результативность этих действий остается непонятной - группа недостаточно уверенных в своей позиции довольно внушительна, хотя и не критична; происходящие события в стране активно влияют на патриотическое сознание молодёжи как наиболее стратегически важной категории граждан; разнородная информационная среда, в которой они находятся ежедневно, предлагает целую палитру смыслов, имеющих все шансы стать хабитуализированными и воспроизводящимися бессознательно в будущем, что может уже сейчас спровоцировать дополнительные противоречия к уже имеющимся в сознании относительно личной позиции в образе «патриота». Таким образом, нам представляется необходимым создание системы социологического мониторинга уровня гражданско-патриотического воспитания молодежи нашего региона.

Известный немецкий социолог, автор концепции ускорения и резонанса Хартмут Роза разработал оригинальную версию «Социологии отношения к миру», или, как он её также называет, «Социология резонанса» или «Новая критическая теория». В своих публичных выступлениях на социально-политические, теологические темы, с критикой условий жизни, ускорения, «глухого мира», кризисов современности (демократии, экологии, психологии), в социально-педагогических и социально-философских исследованиях он постоянно обращается к необходимости резонансного отношения к миру в условиях отчужденного и безмолвного мира. При этом автор концепции подвергается критике за «мессианский», «метафизический» и «теологический» характер концепции. Данная статья посвящена рассмотрению ключевых аспектов социологии отношения к миру Хартмута Розы, таких как концепция ускорения, социология отношения к миру, отчуждения и критика позднего модерна. С другой стороны, предпринимается попытка проанализировать критику данной концепции с позиций социологической теории.

В статье рассмотрены основные теоретические подходы к исследованию религиозности, сложившиеся как в западной социологии, так и в отечественной. В качестве базиса социологического исследования уровня и глубины религиозности современной молодежи была использована трёхстадийная модель. На первой стадии при реализации данной модели был выявлен сдвиг в сторону значительного увеличения числа равнодушных к религии, неверующих и воинствующих атеистов среди представителей поколения Z. Преобладает выбор двух самых массовых для Бурятии конфессий, православия и буддизма. Соотношение конфессионального выбора /его отсутствия с обозначенной мировоззренческой позицией показывает непоследовательность и эклектичность представлений молодежи. На втором этапе были рас-смотрены данные о соотношении религиозной, конфессиональной самоидентификации и реальной культовой практики на примере двух параметров: соблюдение религиозных праздников и участие в религиозных обрядах. Данные опроса показали, что число не соблюдающих религиозные праздники меньше, чем число неверующих и атеистов, однако многие отмечают их без религиозной мотивации. Около половины всех опрошенных, вне зависимости от уровня подготовки, не участвуют ни в каких обрядах. Очень противоречивые суждения в целом у молодежи о роли религии в современном обществе. На третьем этапе исследования в целях выявления меры влияния мировоззренческих позиций, религиозной и конфессиональной самоидентификации на повседневную жизнь было рассмотрено отношение к проблеме безнадзорных животных. Распределение ответов подтвердило гипотезу о преобладании внеконфессиональных респондентов в негуманных стратегиях («усыплять» и «убивать»). В то же время данный этап требует своего дальнейшего развертывания, углубления через использование качественных методов. Полученные результаты были осмыслены с позиций психологических особенностей возрастной категории, а также общих характеристик для поколения Z.

До Петра I Россия не знала наук, полагаясь лишь на народные знания и Священное Писание, а на рубеже XVII–XVIII вв. усилиями царя круто развернулась к науке и просвещению. Петр в юношестве стал стихийным исследователем и экспериментатором, пережив испытания и преодолев страхи, когда детская водобоязнь сменилась в нем страстью к морю. Преодоление трудностей, выраженное во фразе «небываемое бывает», превращается в жизненное кредо царя и влечет за собой преобразование страны, которую он ведет к морю, военным победам, наукам и просвещению. Царь сам успешно осваивает науки и художества, прежде всего морские и военные, а также основы геометрии, механики, физики, географии и хирургии, видя в них практическую (прикладную) ценность для страны. Хроника наукостроительства показывает, что после решающих побед в Северной войне круг его интересов пополнился гуманитарной, прежде всего исторической, тематикой. Существенное влияние на планы Петра оказал немецкий мыслитель Лейбниц, с 1708 г. предлагавший свои услуги по введению наук в России, а с 1711 г. принятый на русскую службу и готовившийся возглавить проектируемую Академию наук и художеств. После его смерти царь находит опору в парижской Королевской академии наук, которую посетил в 1717 г. и членом которой был избран. Научное наследие Петра I — не академические трактаты, а собственно российская наука как институционализированная система деятельности и мировоззрения. Царю принадлежит высказывание, датируемое 1714 г.: «Науки коловращаются в свете наподобие крови в человеческом теле, и я надеюсь, что они скоро преселятся и к нам».

В статье рассматривается актуальный и значимый вопрос современности - приобщение детей дошкольного возраста с ОВЗ к формированию основ инженерной и цифровой грамотности. Авторы обозначают проблемы настоящего времени: как в современном мире с высоким темпом развития технологий научить дошкольника использовать информационно-коммуникационные технологии (ИКТ), какие компетенции необходимо формировать, а также предлагают пути и условия решения этого вопроса благодаря деятельности в рамках Кружкового движения национальной технологической инициативы (НТИ), знакомят со своим опытом работы.