SCI Библиотека

Наследие великого деятеля русского освободительного движения Александра Ивановича Герцена необычайно многосторонне. Герцен говорил, что Ломоносов был «типом русского… по своему энциклопедизму…» (7, 188) [1]. Эти слова с полным правом могут быть отнесены и к нему самому. Еще в 1845 году в письме к Огареву Герцен писал: «Надобно одействовать все возможности, жить во все стороны, это — энциклопедия жизни… Горе закапывающему талант, а развивший в себе все, насколько умел, прав» (III, 434). В «Былом и думах», подводя итог своему прошлому, Герцен имел все основания сказать: «Мы жили во все стороны» (9, 113).

Деятельность Герцена охватывает политику, философию и эстетику, художественное творчество и публицистику, критику и историю общественной мысли и литературы. Бесспорно, что каждая из этих областей может быть и несомненно станет предметом специальных исследований. Такие монографии уже стали появляться. Также очевидна необходимость создания подробно разработанной научной биографии Герцена.

Я был еще студентом техникума, когда для доклада «К. Э. Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях» прочел ряд работ основоположника космической науки. Циолковский перевернул мне душу. Это было куда сильнее Жюля Верна, Герберта Уэллса и других писателей-фантастов. Меня поразила уверенность, с которой твердо, по-хозяйски вторгалась в космос мысль ученого: «Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».

Жизнь К. Э. Циолковского — яркий пример самоотверженного служения любимому делу. И поэтому я рад возможности представить читателям его новую биографию. Новизна ее не ограничивается тем, что книга выходит в свет на втором году космической эры. Автор собрал обширный материал, нашел в архивах не публиковавшиеся ранее документы, встречался с людьми, знавшими К. Э. Циолковского. Эта большая работа позволила нарисовать в полный рост облик мыслителя, отдавшего космосу всю жизнь, ученого с удивительно широким кругом интересов — от воздухоплавания до космонавтики, от аэродинамики до философии, от исследования океанских глубин до передачи мыслей на расстоянии.

I. Клеандр принадлежал к первому по знатности роду и был одним из самых влиятельных граждан в Мантинее. С ним произошло несчастие, и ему пришлось бежать из родного города. Он переселился в Мегалополь¹, главным образом потому, что там жил отец Филонемена². Кравгид, человек во всех отношениях прославленный и дружественно к нему расположенный.

При жизни Кравгида Клеандр получал от него все необходимое; по смерти его он, в благодарность за гостеприимство, воспитал его сына-сироту, подобно тому, как, по словам Гомера, Феникс воспитал Ахилла³. Поэтому духовное развитие мальчика с самого начала носило благородный, как бы царственный характер.

Когда Филонемен вышел из детского возраста, заботу о его воспитании взяли на себя мегалопольские граждане Экдем и Мегалофан, друзья Аркесилая⁴ по Академии, которые более всех своих современников стремились поставить философию на службу государственной деятельности и практической жизни.

Настоящий коллективный труд является первым опытом истории искусствознания, охватывающей все специальные дисциплины науки об искусстве. Существует ряд работ по истории музыкальной теории, по истории театроведения, по истории художественной критики изобразительных искусств. Но до сих пор не было осуществлено исследование, которое ставило бы своей целью проследить эволюцию искусствознания одновременно по всем областям художественной культуры — изобразительному искусству, архитектуре, театру, музыке и кино.

Своевременность подобного исследования вполне очевидна. Сейчас, когда в сфере биологии, химии и физики все более утверждается метод синтеза, сотрудничества и взаимодействия смежных дисциплин, проблема комплексного метода во весь рост встает и в области гуманитарных наук.

Настоящее издание является продолжением ранее выпущенных Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС сборников статей «Из истории формирования и развития марксизма» (1959 г.) и «Из истории марксизма» (1961 г.). Институт и впредь предполагает выпускать аналогичные издания по мере накопления исследовательского материала и его научной обработки. Данная книга является третьей в этой серии.

Всестороннее изучение истории марксизма и его великой исторической роли в международном рабочем движении приобретает особую актуальность в наши дни — в эпоху развернутого строительства коммунизма в Советском Союзе и превращения социалистической системы в решающий фактор развития всего человечества.

Исторические решения XXII съезда КПСС, принятая на съезде величественная Программа построения коммунистического общества в еще более ярком свете раскрывают огромное значение бессмертных трудов Маркса, Энгельса, Ленина, их борьбы за торжество коммунистических идей.

Отношение итальянского Возрождения в лице его наиболее видных представителей, в первую очередь гуманистов, а также его народных масс к церкви и религии принадлежит к числу наиболее спорных вопросов исторической науки последних десятилетий.

Вопросу этому посвящены десятки обширных монографий, сотни статей, его изучают на съездах и конференциях, причем весь этот поток различных, часто противоречивых суждений настолько запутал положение, что потребовались специальные исследования для ориентации даже специалистов и для выяснения хотя бы основных направлений в решении этого вопроса.

Эпикур принадлежит к блестящей плеяде античных материалистов и атеистов, непримиримо боровшихся против идеализма и религиозного мракобесия. Он занимает выдающееся место в истории материализма.

Созданная Эпикуром философская школа, включавшая его друзей, учеников и последователей, число которых, по свидетельству древнего доксографа Диогена Лаэрция, было столь велико, что их не могли бы вместить даже целые города, просуществовала в течение более восьми столетий в античной Греции и Риме.

Историческое развитие Германии идет в XVIII в. в том же направлении, как и развитие других западноевропейских стран. Германия движется от средневековья к новому времени, однако ряд неблагоприятных условий задерживает это движение, и ростки капиталистической экономики созревают здесь медленнее.

В то время как Англия, Франция, Россия и ряд других стран уже представляли собой централизованные государства, Германия на протяжении XVIII столетия остается рыхлым конгломератом слабо связанных между собой государств. Здесь почти триста княжеств, свыше полусотни имперских городов, множество мелких и мельчайших владений имперских дворян. Князья настаивают на суверенитете, каждый имперский город имеет свое правление, устанавливает у себя законы, отстаивает свои «вольности», каждый дворянин — государь на своей земле.

Власть императора призрачна за пределами земель австрийской короны (император избирается коллегией князей, по традиции из членов Габсбургского дома). Имперский сейм и имперский суд, а также венская придворная канцелярия — учреждения нежизнеспособные. Они только символически представляют единство Германской империи.

Издательство «Московский рабочий» совместно с Московским домом научного атеизма выпускает серию общедоступных брошюр «Беседы о религии». Это откровенный разговор с человеком, который еще не избавился от религиозных пережитков. Цель популярных брошюр — помощь ему освободиться от религиозных пережитков, овладеть научным мировоззрением.

С очередной беседой «Я крестил, венчал, отпевал…» выступает бывший священник православной церкви К. П. Швец.

Он объясняет, в каких условиях возникли религиозные «таинства» и обряды, какую цель преследовали учредители этих «таинств» и обрядов, какой физический и моральный ущерб людям причиняют ныне религиозные заблуждения и пережитки.

Автор брошюры К. П. Швец приводит убедительные примеры, почему каждому советскому человеку надо овладевать научным мировоззрением.

Просим читателей присылать отзывы об этой брошюре и вопросы автору по адресу: Москва, проезд Владимирова, 6, изд-во «Московский рабочий».

В последние десятилетия в науках, имеющих непосредственное или косвенное отношение к изучению языка, произошли два важных события. Первое из них заключается в инверсии отношений между этими науками.

Если ранее лингвистика очень охотно прибегала к помощи других наук — философии, логики, психологии, социологии и т. д. — и нередко явления языка истолковывала в категориях этих других наук, то ныне мы наблюдаем обратное стремление рассматривать категории всех указанных наук через призму языка. Естественно, что подобного рода тенденции потребовали и своего теоретического осмысления, в первую очередь с точки зрения своей правомерности.