SCI Библиотека

В данной статье рассматривается проблематика авторства рукописей трех песен Багацохуровского цикла эпоса «Джангар», записанных на ойратском «ясном письме» и хранящихся в Научном архиве Русского географического общества и библиотеке Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета, на материале контекстов с цветонаименованиями, являющимися постоянными эпитетами и извлеченными из указанных эпических песен. Изучение ранних записей образцов калмыцкого фольклора в оригинале с позиции текстологии и источниковедения, а также сличение транслитерации с переложением на современный язык представляются одной из важных задач для современного джангароведения. Рукопись Calm C 17 из библиотеки Восточного факультета СПбГУ, в которой зафиксированы «Песня о Хара Кинясе» и «Песня о Шара Мангасе», была записана в 1856 г. в имении нойонов Тюменей во время научной командировки К. Ф. Голстунского. Третья песня данного цикла, «Песня о Замбал-хане», представлена в двух списках в фонде Научного архива Русского географического общества, которые озаглавлены как «Песни и сказки калмыцкого народа Астраханской губернии Багацохуровского улуса» (1853) и «Тексты калмыцкие, присланные от правителя Багацохуровского улуса, аймачного зайсанга Церен-Раши Онкорова» (1854). Поскольку перечисленные рукописи имеют разный формат, объем и хранятся в разных местах, в настоящей статье поставлен вопрос о том, имеют ли они одного или нескольких авторов-сказителей. В качестве маркера авторства текста для исследования были выбраны колоронимы, на материале которых был произведен расчет частотности употребления в трех песнях, показавший, что самый высокий процент употребления цветонаименований (2,68%) имеет «Песня о Замбал-хане», за ней следуют «Песня о Хара Кинясе» (1,95%) и «Песня о Шара Мангасе» (1,89%). Анализ степени пересечения цветовых эпитетов демонстрирует близость «Песни о Замбал-хане» и «Песни о Хара Кинясе», которые зафиксированы в разных рукописях и имеют разные места хранения. Рассмотрев примеры отдельных эпических формул, в составе которых имеются колоронимы, как показателей стиля сказителя, авторы приходят к предварительному выводу, что все три текста имеют разных «авторов»-сказителей, при этом «Песня о Замбал-хане» и «Песня о Хара Кинясе» более близки друг другу.

В статье рассматриваются космогонические мотивы в синьцзян-ойратской версии эпоса «Джангар». Материалом исследования явились тексты песен синьцзян-ойратской эпической традиции «Джангара», опубликованные в Китае на ойратской письменности «тодо бичиг» («ясное письмо») и переложенные на калмыцкий язык известным востоковедом Б. Х. Тодаевой. Изучение космогонических мотивов в текстах песен показало, что в зачинах ойратского эпоса мотив первотворения имеет архаическую модель, в которой единичные «первообразы»: гора Сумеру (Сумбр уул), Замбатив (Замбутив), внешний океан (hазад дала), море Сун (Сун дала), река Ганг (ЬаHh мврн дала), сандаловое дерево Галбар Зандан (hалвр зандн), птица Гаруди (hаруди шовун) и др. - вырастают из своего рода «космических эмбрионов» и занимают центральное место в эпической картине мира. На фоне мифологической картины «расширяющейся вселенной» появляется главный герой эпоса Джангар. Рождение богатыря занимает инициальную позицию и указывает на взаимосвязь происхождения главного героя Джангара с началом жизни на земле. Эпитет «одинокий» (hанц, hагц) указывает на древнейшее представление об эпическом герое как о первопредке и первом человеке, который наделяется чудесной силой покровительствующих бодхисатв (Ваджрапани, Махакалы, Цзонхавы) и силой мифологической птицы Гаруди. Рассмотренные мотивы указывают на взаимосвязь главного героя с космическим верхом. Одним из элементов космогонического пространства является дворец Джангара, олицетворяющий центр мироздания и символизирующий величие эпической державы.

В междисциплинарном исследовании предпринимается попытка определения исходной этимологии этнонима ороче̄н, являющегося самоназванием (эндонимом) локальных групп эвенков России и Китая. К настоящему времени проблема происхождения данного эндонима остаётся дискуссионной - в науке существуют две основные гипотезы, связывающие возникновение ороче̄н с хозяйственными традициями или ландшафтно-географической принадлежностью. В результате лексического анализа, основываясь на словарных и фольклорных материалах, было обнаружено, что исходное значение слова ороче̄н - это ‘наездник на олене’, которое происходит от орон ‘олень домашний’, досл. ‘предназначенный для верховой езды’. Также выявлены разнообразные формы, образованные от единой корневой основы в тунгусо-маньчжурских языках, наличие которых свидетельствует об архаическом происхождении слов орон, ороче̄н и связывается с процессом доместикации оленя и развитием традиций транспортного оленеводства.

Как замечательный литературный памятник армянского народа, в котором с исключительной силой и яркостью выражен свободолюбивый дух и героизм народа, армянский героический эпос «Давид Сасунский» пользовался большой популярностью во всем мире. Существует множество исследований, посвященных этому эпосу, но тема женщин в нем изучалась очень мало. В «Давиде Сасунском» искусно изображен ряд женских персонажей с выразительными и уникальными чертами характера, что очень редкое явление даже в истории эпоса всего мира. В данной статье рассматривается изучение эстетики женского тела в «Давиде Сасунском». В эпосе были созданы привлекательные женщины с необыкновенной внешней красотой, силой и мужеством, в которых отразились представления уходящего матрилинейного общества и женская эстетика, присущая армянскому народу того времени. Но эти прекрасные женщины всё-таки не могли считаться независимыми личностями, так как в эпосе их тело выступает в качестве трофея, материнской утробы, инструмента для удержания власти и продолжения рода. За таким героическим образом женщин, формирующимся при поверхностном прочтении произведения, скрывается трагическая судьба и угнетение патриархальным обществом. Но следует отметить, что эти женщины добровольно приняли «идентичность других», данную им мужчинами, и стремились реализовать мужские ожидания относительно этой идентичности. Результаты исследования показывают, что отрицание идентичности женщин как самостоятельных субъектов в тексте и принятие «идентичности других», присвоенной им мужчинами, является коллективным бессознательным, что придает еще более трагический оттенок женской судьбе. Данная статья является важным дополнением к исследованию женских персонажей в армянском эпосе.

Цель: Цель исследования - раскрыть историю изучения в Турции эпоса об Эдигее, одного из самых важных эпосов в турецком мире, представить опубликованные копии эпоса об Эдигее и определить, с каких точек зрения был исследован эпос и какие выводы были сделаны. Исследовательские материалы: Источником исследования являются копии эпоса, опубликованные в Турции, магистерские и докторские диссертации по эпосу, а также статьи, опубликованные в различных научных журналах Турции по данной теме.

Результаты и новизна исследования: В результате проведенного исследования было установлено, что в Турции были опубликованы татарская, башкирская, ногайская и казахская версии эпоса, по эпосу “Едигей” написаны две магистерские и две докторские диссертации, а также десятки статей. Хотя различные версии эпоса “Едигей”, опубликованные в Турции, приписываются разным народам, на самом деле сюжеты и герои всех этих публикаций одинаковы, и мы видим различия только в мотивах и культурных особенностях, характерных для этих народов. Как и во многих других областях, татарские интеллектуалы первыми начали изучать эпос в Турции. С другой стороны, в статьях, посвященных эпосу, он рассматривается с точки зрения истории, литературы и языка. Эти исследования в основном направлены на то, чтобы выявить, как в эпосе трактуется образ Едигея и Тимура, тема родины, оружия, степи и степной культуры, рождения-свадьбы-смерти и т.д. Кроме того, в некоторых статьях рассматриваются такие темы, как сверхъестественные силы, мифологические мотивы и функции животных в эпосе.

Прежде всего, нельзя признать верным заявленное определение «академическая версия», ибо в устно-поэтической традиции у эпоса, как и у фольклора в целом, версий нет – ни «академической», ни «научной», ни «научно-популярной». Он бытует в том виде, в каком его создал народ. Можно допустить, что составители под «академической версией эпоса» имеют в виду академическое издание. Для проверки этого предположения обратимся к авторитетному источнику.