SCI Библиотека

ВВЕДЕНИЕ. Впервые систематизируются произведения Северного текста русской литературы для детей, в которых возникает образ озера. Цель исследования – рассмотреть художественно-семантические особенности лейтмотивного образа озера в контексте специфики художественного мира Севера. Задачами исследования являются выявление основных мифопоэтических и реалистических характеристик образа озера в произведениях Северного текста для детей; определение мотивов и образов, с которыми он взаимодействует как структурный элемент Северного текста, выявление места образа озера в художественной картине мира Севера.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. С помощью системного подхода к художественному тексту, который представляет собой совокупность методов (хронотопического, мотивного, мифопоэтического, системно-семантического), раскрывающих объект как единую систему, рассмотрен образ озера в произведениях писателей второй половины XX века: А. Линевского, А. Петухова, В. Пикуля, М. Скороходова, А. Членова.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Осуществив анализ художественного материала, сделан вывод о существовании двух вариантов образа озера: тундровое и лесное озѐра. Первый реализован через мифологему круга и приѐм персонификации, второй – через мотивы двоемирия, тайны, границы, изменения героя. Образ озера в Северном тексте русской литературы для детей сближается также с образами моря и реки и актуализирует мотив единства мира.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Данное исследование является частным этапом изучения образно-семантической структуры Северного текста русской литературы для детей как сверхтекста и обозначает широкие перспективы его дальнейшего изучения.

ВВЕДЕНИЕ. Ч.Т. Айтматов (1928–2008) – крупнейший писатель, чьѐ творчество изначально связано с Киргизией, был широко известен в Советском Союзе, признан мировым культурным сообществом. Его проза связана с несколькими направлениями и течениями в русской советской литературе. Цель исследования – провести параллели между произведениями Айтматова 1960–1980-х гг. и русской традиционалистской литературой этого времени, установить степень поэтического «родства» между относящимися к разным национальным культурам феноменами.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Материалом исследования являются повести Ч. Айтматова «Тополѐк мой в красной косынке», «Материнское поле», роман «Буранный полустанок», роман Ф. Абрамова «Дом», повести В. Астафьева, рассказы В. Шукшина. Главными методами исследования материала являются сравнительно-типологический, историко-генетический; используется также мифопоэтический подход к анализу литературных произведений.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Установлено, что проза Ч. Айтматова имеет отношение к «производственной литературе», к «лирической прозе», к «молодѐжной литературе». Более тесными оказываются связи айтматовских повестей и романов с «деревенской прозой». Стремление сберечь память, традиции, архетипы поведения, характерные для многовековой культуры киргизского народа, имеет большое значение для героев повестей и романов Ч. Айтматова. Эта тенденция характеризует и русскую традиционалистскую литературу 1960–1980-х гг., заявившую о необходимости бережного отношения к русским национальным традициям. Во многом созвучными и соотносимыми по ряду параметров оказываются образы главных персонажей, мифологические мотивы произведений Ч. Айтматова и русских «деревенщиков». Выявлено значительное сходство в восприятии родной земли, поля в произведениях «деревенщиков» и Ч. Айтматова, в изображении неоднозначных социально-этических процессов в советском обществе 1960–1980-х гг., в осмыслении процессов коррозии национального характера.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Проза Ч.Т. Айтматова близка различным течениям русской литературы ХХ века по характерной для неѐ гуманистической направленности, по вниманию к герою, вовлечѐнному в решение острых социально-этических проблем времени. Для прозы Ч. Айтматова характерно поэтическое «родство» с традиционалистским направлением русской литературы, проявляющееся в жанровых, композиционных, образных, идейных аналогиях и соответствиях между феноменами, относящимися к разным национальным культурам. Их сближают образ земли-матери, попытка реабилитировать и сберечь архетипы национальной этики, интегрировать их в по лную противоречий современность. Видится перспективным дальнейшее изучение параллелей между прозой Ч. Айтматова и русской традиционалистской литературой с целью определения национального своеобразия художественных миров писателей и уточнения истоков общности их концепций мира и человека.

     В статье впервые предпринята попытка интерпретировать визуальные «кон­струэмы» поэта-конструктивиста Алексея Николаевича Чичерина, опубликованные им в сборнике «Мена всех» (М., 1924). Эти конструэмы могут претендовать на самые загадочные артефакты русского авангарда, их легко счесть некой визуальной заумью, за которой нет никакого смысла, однако деятельность Чичерина и весь характер его лич­ности не позволяют трактовать «конструэмы» как акционистскую установку на эпатаж или игру в бессмыслицу. Анализ трактата «Кан-Фун» Чичерина (М., 1926) позволяет сделать вывод о глубоко позитивистском характере его визуально-фоно­ло­ги­ческих экзерсисов, что потребовало поиска ключа для дешифровки. Сам поэт в этом трактате совершенно четко артикулирует первенство глаза, зрения — и приводит как повседневный пример синтетического «знака» или «пиктограммы» пропагандист­ские плакаты, способные воздействовать на многомиллионные массы эффективнее любых слов.
     Акцентирован энигматичный характер заглавий книг Чичерина, ницшеанские подтексты его самопрезентаций (в том числе визуальных), зашифрованные аллюзии к эзотерическо-магической традиции таро и религиозной символике. Шестнадцать прилагаемых иллюстраций помогают наглядно понять логику Чичерина при создании четырех его «конструэм», среди которых наиболее загадочна композиция «Раман» («самый короткий в мире Кан-Фунный Роман»), в структуре которой синтезировано словесное, визуально-графическое, звуковое (фонологические значки) и музыкальное (но­ты). В статье также выявляется неизменный прием Чичерина — апроприация са­крального измерения и презентация собственной персоны в качестве актора, обладаю­щего подлинным знанием и способного в одиночку конкурировать со всей литератур­ной средой.

Статья посвящена рассмотрению авторской эпиграммы русского поэта И. Губермана как жанра, имеющего мнемонический (памятный) потенциал. Дается понимание того, что наследующая амбивалентную природу, заимствованную из предшествующей ритуальной традиции, эпиграмма Губермана в своей архитектонической организации одновременно содержит смеховое и серьезное, личное и внеличное («чужое»), субъективное и объективное. Последнее как отложенное в памяти прошлого используется в качестве мнемонической демонстрации апробированного жизненным опытом материала, вступающего в диалогическое отношение с субъективным художественным мировосприятием. В ходе проведенного анализа авторских эпиграмм Губермана, именуемых по аналогии с производной от просторечной формы имени автора «гариками», выясняется, что мнемонический атрибут как постоянное свойство жанра, доставшееся ему в наследство от прошлых времен, по-разному и в значительной степени намного шире, чем в классической эпиграмме, представляется в нем. Так, мнемонический потенциал авторской эпиграммы содержит, помимо мотивов известных произведений, парафразы и рецитации знаменитых изречений, ставших крылатыми, аллюзии на общелитературные «топосы» и реминисценции из стихотворений поэтов, узнаваемых с помощью используемых образов, ритма и стиховой организации. Делается вывод о том, что многообразность использования авторской эпиграммой Губермана богатого мнемонического потенциала указывает на объемный функционал жанра, задействующий художественные ресурсы не только в направлении воспроизведения инварианта («память жанра»), но в большей мере сосредоточивающий усилия на пути обновления в русле отстраненного восприятия традиции («память о жанре»), что позволяет ему предстать во всей полноте эстетического совершенства.

В статье рассматриваются семантика и поэтика мотива сна, присутствующего в сборнике Ходасевича «Европейская ночь» и формирующего авторскую концепцию «вдохновения». Показывается, что лейтмотив сна характеризует психологическое состояние лирического героя, связанное с приходом либо отсутствием творческого вдохновения. Семантика мотива реализуется антиномично. С одной стороны, сон-вдохновение спасает лирического героя от земной рутины. С другой стороны, в некоторых стихотворениях обычная земная жизнь предстаёт для лирического субъекта сном-наваждением. Особенно трагическое звучание повествование об этом сне-наваждении приобретает в контексте сборника. Развёрнутая метафора «европейская ночь» в авторском воплощении усиливает две интенции: противопоставлены сон-наваждение и сон-спасение. В лирическом пространстве «Европейской ночи» Ходасевича сон становится метафорой особого пограничного состояния, внушённого и даже «навязанного» извне герою-творцу. Согласно художественной философии поэта, вдохновение, являясь результатом мобилизации всех способностей художника слова, оказывается «потусторонним», посланным свыше бытием, ведущим к большей творческой продуктивности. Мотив «сна» в противоречивом контексте вышеупомянутых стихотворений «Европейской ночи» указывает на спасительную функцию вдохновения, позволяющего творцу избавиться от «земного сна», духовно «прозреть» и повести за собой людей.

В статье рассматривается взаимодействие мотивов «смирения» и «духовного странствия» в книге Б.К. Зайцева «Афон». Показывается их циклообразующая функция. Выявляются особенности художественной реализации этих мотивов. Реконструируется система образов, использованных писателем для репрезентации мотивов «смирения» и «духовного странствия». Доказывается, что поэтика данных мотивов формируется из многих элементов и включает в себя импрессионизм в изображении картин природы, использование символов cредневековой литературы, цитирование строк из Святого Писания и сочинений Отцов церкви. В работе также прослеживается генетическая связь мотивов «смирения» и «духовного странствия» с древним жанром хожений. Особое внимание уделяется выявлению ценностных ориентиров, определяющих философскую концепцию цикла. Делается вывод о том, что рассматриваемые мотивы получают дальнейшее развитие в очерковом цикле «Валаам» и тетралогии «Путешествие Глеба».

В статье рассмотрены документы личных пенсионных дел, в соответствии с которыми осуществлялось персональное пенсионное обеспечение, установленное за заслуги перед Советской Республикой великого русского драматурга А.Н. Островского для его сестры Марии Николаевны и вдовы старшего сына Анны Николаевны. На основе архивных документов пенсионных дел А.Н. Островского авторы раскрыли обстоятельства жизни его родных в 1920-е гг. - бедственное положение и стесненные жилищные условия обеих женщин; определили круг проживающих с ними лиц - приемная дочь М.Н. Островской и двое детей А.Н. Островской. Документы личного дела позволили уточнить дату смерти М.Н. Островской. Однако при работе возник ряд вопросов, который требует дальнейшего рассмотрения: из материалов пенсионного дела не ясно, на каких именно детей была назначена персональная пенсия Анне Николаевне, вдове старшего сына драматурга. Непроясненной остается причина приостановления выплаты пенсии самой А.Н. Островской. Также в статье была подчеркнута роль руководства Народного комиссариата просвещения РСФСР в качестве ходатая за сестру и невестку драматурга перед пенсионными органами.

Статья посвящена особенностям сформировавшегося в начале 1920-х гг. в Праге литературного центра русской эмиграции. Подчеркивается, что благодаря правительственной поддержке, оказанной в рамках «Русской акции помощи», были основаны десятки эмигрантских учреждений и организаций, которые своей главной задачей считали удовлетворение культурных, в том числе литературных запросов эмигрантов. С Прагой непосредственно связано зарубежное творчество литераторов, критиков, историков и публицистов, чье наследие составило весомый вклад не только в российскую, но и в мировую культуру. Здесь обосновались многие писатели, значительная часть которых оставалась в Чехословакии до конца жизни. Среди них А.Т. Аверченко, А.Л. Бём, В.Ф. Булгаков, Б.А. Евреинов, Д.М. Ратгауз, П.А. Кожевников, В.И. Немирович-Данченко, М.И. Цветаева, Е.Н. Чириков, К.А. Чхеидзе, Р.О. Якобсон. Президент Масарик, знаток творчества Достоевского, не сомневался, что советская власть уйдет в прошлое, поэтому в среде эмиграции необходимо сохранить русскую интеллигенцию, которую он считал главным носителем и распространителем демократических идей.

В статье аналитически осмысляется роль усадебного топоса Ясной Поляны в романе Б.Ш. Окуджавы «Похождения Шипова, или Странный водевиль». Отмечается, что характеристика композиции, стилистики романа, ключевых принципов организации художественного текста немыслимы без оценки роли усадебного топоса. В художественном мире произведения существуют два образа Ясной Поляны - вымышленный и реальный. Первый появляется сразу и существует до финальной поездки жандармов с обыском в имение Толстого, реальный образ Ясной Поляны реализован в тексте за счет небольших по объему выдержек из писем самого Толстого к родным и друзьям. В работе применительно к роману характеризуется семантика усадебного сверхтекста и описываются его уровни. Топос Ясной Поляны способствует гармоничному сочетанию жанров исторического и авантюрно-психологического романов, позволяет Окуджаве выстроить целую систему оппозиций героев, точек зрения, отношения к событиям.

В статье предлагается первый опыт изучения рецепции творческой личности С.А. Есенина одним из видных представителей русского религиозного космизма, философом, поэтом, публицистом Александром Константиновичем Горским (1886-1943), наследие которого лишь недавно стало общедоступным для исследователей. Прослеживаются основные вехи творческой биографии Горского, становление и ключевые аспекты его философского учения; поясняются причины интереса Горского к поэзии Есенина, несмотря на отсутствие личных контактов между ними, эксплицируются и комментируются обращения философа, зафиксированные в его трудах и письмах, к избранным страницам жизнетворчества поэта. Указывается, что в философских построениях Горского значительное место занимает критика смертобожнической (смертопоклоннической) установки как в литературе, так и в религии. Особое внимание авторов статьи сосредоточено на анализе мемориального стихотворения А.К. Горского «Есенин», где отчетливо проявляется эта установка. Показывается, что в этом произведении философ создает неоднозначный образ покойного поэта, который не только бездумно растратил богоданный талант, но и всю силу его подчинил идее самоуничтожения. Оспаривается авторская датировка мемориального текста - 1925 г. - из-за присутствия в содержании лирической эпитафии реминисценций из поэмы «Черный человек», опубликованной только в январе 1926 г. Устанавливается, что в поздних трудах Горского обращения к творчеству Есенина потенциально могут свидетельствовать о переоценке философом прежних суждений о поэте. Материалы настоящей статьи будут востребованы при подготовке раздела «Есенин и его современники» в «Есенинской энциклопедии».