SCI Библиотека

В статье рассматривается пятнадцатая глава из Первого послания к Коринфянам (1 Кор. 15, 1–58), в которой апостол Павел преподает коринфским христианам развернутое учение о Воскресении Иисуса Христа и воскресении мертвых, то есть о победе воскресшего Иисуса Христа над смертью, о тайне жизни после смерти, грядущих судьбах людей и всеобщем воскресении. Описание всеобщего воскресения в Первом послании к Коринфянам отлично от Евангельского, а так же от более краткого изложения в первом послании к Фессалоникийцам (1 Фес. 4, 13–18). Эсхатологическое учение о воскресении в этой главе является основным содержательным отрывком из всего корпуса посланий апостола Павла. В данной статье проводится историко-филологический и богословский анализ темы воскресения, представленной в рассматриваемой главе, что позволяет всесторонне изучить текст и проникнуть в его смысл, а также изложить опыт богословско-экзегетического комментария.

В статье рассматриваются основные святоотеческие положения тропологического тол- кования кн. прор. Иеремии, в наиболее развернутом виде представленные в творениях свт. Игнатия (Брянчанинова), прп. аввы Дорофея и прп. Максима Исповедника. Указанные положения сопоставлены друг с другом и приведены в единую тропологическую картину Иерусалима времен вавилонского пленения. Согласно сделанному выводу, кн. прор. Иеремии в полной мере сохраняет свою актуальность для назидания и духовной поддержки христианина в скорбях, сопряженных с неизбежными в земной жизни претыканиями и падениями.

Часто приводится мнение, что тетрарх Ирод Антипа по слабости характера виновен в мученической кончине Иоанна Крестителя, ставшего жертвой коварной Иродиады. Однако, Иосиф Флавий видит причины казни Пророка в опасности для тетрарха популярности в народе учения Иоанна о приближении Царства Небесного. Поэтому тетрарх предпочёл предупредить народный бунт против его тирании, арестовав и казнив Крестителя. Анализ евангельских свидетельств в контексте исторических событий позволил определить, что причины, кроме личностного, имели религиозный и политический характер. Также установлены основные виновники казни и заинтересованные в ней лица и слои общества. Предлогом для казни мог послужить танец-провокация Саломии, дочери Иродиады, якобы ради клятвы, данной ей Антипой, и ради возлежащих гостей. Версия опирается на учение многих богословов.

Статья посвящена разбору проблематики датировки Тайной Вечери. Рассматривается положение синоптических текстов в соотношении с текстом ап. и Евангелиста Иоанна Богослова. Обоснование строится на вероятных способах согласования Священных текстов и их сравнительном анализе в виду изложения фактов земной жизни Иисуса Христа. Дается смысл обоснования совершения последней ветхозаветной Пасхи Иисусом Христом. Целью данного исследования является смысловое обоснование датировки Тайной Вечери, на фактах описанных в Священном писании и историческом контексте.

В Великую Субботу читаются две паремии, каждая из которых повествует о воскрешении пророком отрока: пророк Илия воскрешает сына вдовы из Сарепты Сидонской и пророк Елисей воскрешает сына женщины из Сонама. Интересно сравнить два эти эпизода, выявить их сходства и различия. Парадоксально, но различий гораздо больше, чем сходств. Среди значимых различий отметим следующие: большее время между смертью ребенка и воскрешением, вера сонамитянки в возможность воскрешения сына, Елисею пришлось приложить большие усилия для оживления отрока. Анализ различий позволяет говорить о превосходстве чуда Елисея над аналогичным чудом Илии. В конце статьи приводится сравнение ветхозаветных чудес воскрешения с новозаветными.

В статье приводятся аргументы в пользу существования в ранне- и сведневизантийский периоды особой традиции отношения к исповеди, в рамках которой возможность принятия исповеди тем или иным лицом определялась не его иерархической степенью, а духовным авторитетом. Разбираются свидетельства прп. Исидора Пелусиота (V в.) о возможности совершения недостойным священником Евхаристии и Крещения, но невозможности для него принятия исповеди и отпущения грехов; прп. Анастасия Синаита (VII-VIII вв.) об исповеди «духовным мужам» или напрямую Богу; Псевдо-Анастасия (IX в.), существенно отредактировавшего текст прп. Анастасия и показавшего существенную эволюцию, но не разрыв с традицией последнего; прп. Симеона Нового Богослова (X-XI вв.); Петра Хартофилакса (XI-XII вв.), который инкорпорировал текст Анастасия в свои вопросоответы; его окружения (патр. Николай Грамматик, Никифор Хартофилакс), которое также свидетельствует в пользу существования такой практики во время Комнинов. В статье исследуется объем понятия «духовный муж» применительно к исповеди и показывается, что в подавляющем большинстве случаев он обозначал духовно опытных монахов, которые чаще не имели священного сана. Одновременно с этим отмечается, что указанная логика не была сама по себе антиклерикальной, и ее представители с уважением относились к клиру или даже были его представителями. Не удается обнаружить конфликта между клиром и монашеством в связи с принятием исповеди. Материал статьи свидетельствует в пользу справедливости мнений дореволюционных исследователей этого вопроса Н. С. Суворова и С. И. Смирнова, в противовес позиции их оппонентов А. С. Павлова и Н. А. Заозёрского.

Двадцатый век, среди прочего, был ознаменован возникновением явления под названием «экуменизм». Под данным понятием следует понимать как собственно экуменическое движение, институциональным выразителем которого стал Всемирный совет Церквей, так и в целом стремление различных христианских конфессий вести диалог друг с другом, обсуждая вероучительные, канонические и исторические препятствия на пути к единству. Представленная статья посвящена рассмотрению содержания диалога Римско-Католической Церкви и протестантских конфессий первого поколения Реформации, по- священного богословию Евхаристии. На основании анализа источников — символических книг католицизма и «классического» протестантизма, а также официальных документов, созданных в рамках богословских диалогов, — автор делает вывод о готовности диалоговых сторон к некоторым доктринальным компромиссам. Некоторые компромиссы представляют собой отсылку к литургическому преданию Православной Церкви.