В 1920-е годы молодое советское государство в своей политике на китайском направлении преследовало несколько целей, подчас взаимоисключающих. Руководство СССР, с одной стороны, всеми силами добивалось международного признания и стремилось защитить свои жизненно важные интересы, с другой — активно продвигало идею мировой революции. В сложившейся ситуации внешнеполитическое ведомство страны нуждалось в опытных, гибких и прагматичных дипломатических работниках. В этом плане большой интерес представляет изучение деятельности Л. М. Карахана, направленного в качестве советского эмиссара в Китайскую Республику для решения указанных деликатных задач. Фигура Л. М. Карахана тем более примечательна, что, будучи одним из разработчиков внешнеполитической линии СССР по отношению к Китаю, сам он не удостоился большого внимания ни в советской, ни в отечественной историографии, посвященной этому периоду. В настоящей статье на основе новых архивных документов и материалов на китайском языке предпринимается попытка дать комплексную оценку деятельности Л. М. Карахана на посту сначала полномочного представителя, а затем и посла СССР в Китае. В первых разделах статьи рассмотрены задачи миссии Л. М. Карахана в Китайской Республике и перипетии переговоров о заключении советско-китайского соглашения об установлении дипломатических отношений. Автор отмечает, что на данном направлении советский дипломат, опираясь на директивы собственного руководства, гибко лавировал между различными группировками китайских элит и противостоял давлению представителей других держав. В последующих разделах подробно проанализирована деятельность Л. М. Карахана уже в качестве советского посла. Показано, что, умело сочетая тонкую дипломатическую игру и настойчивость, порой даже жесткость (особенно ярко это проявилось в таких наиболее запутанных сюжетах советско-китайских отношений, как проблемы принадлежности Китайско-Восточной железной дороги и статуса Внешней Монголии), Л. М. Карахан последовательно отстаивал в своей работе национальные интересы СССР. При этом следует подчеркнуть, что одновременно посол принимал самое активное участие в организации и поддержке революционного движения в Китае. Показывается, что Л. М. Карахан, по сути, стал центральным координатором советской помощи Гоминьдану, определяя не только ее формы, но и содержание. В заключение автор приходит к выводу, что Л. М. Карахан проявил себя не просто как проводник интересов советского руководства, но и как вполне самостоятельный политик, способный эффективно решать широкий спектр задач, часть которых изначально и не предполагались его миссией. В то же время отмечается, что напористый, жесткий стиль советского дипломата часто вызывал нарекания у иностранных представителей, сильно диссонируя с декларировавшимся стремлением СССР порвать с внешнеполитическими практиками царской России.
С быстрым экономическим развитием Китая спрос на природный газ продолжает устойчиво расти, и импорт природного газа играет все более важную роль в удовлетворении внутренних энергетических потребностей. Каждая страна реализует политику, направленную на обеспечение непрерывности, а с тем и безопасности, получения и использования важнейших природных ресурсов, так как в современном мире большое количество сфер как повседневной жизни граждан, так и стратегически важных объектов напрямую зависит от источников природного топлива. Для обеспечения безопасности энергоснабжения Китай активно реализует стратегию диверсификации импорта природного газа. В статье рассмотрены основные методы и инструменты, применяемые правительством Китайской Народной Республики. Такие инструменты представляют собой, как классические методы, так и новые методы с применением современных технологий. В данной статье проводится углубленный анализ хода реализации данной стратегии, оценивается ее эффективность в повышении стабильности поставок и снижении рисков снабжения. В статье предлагаются в рассмотрению соответствующие стратегии реагирования на различные факторы риска (геополитические, рыночные, риски транспортировки), которые правительство КНР направляет на совершенствование китайской стратегии диверсификации импорта природного газа, уменьшение влияния различных факторов на стабильность и надежность обеспечения государства природным топливом, и укрепление национальной энергетической безопасности путем минимизации данных рисков. Так как стратегия диверсификации в настоящее время считается наиболее эффективной и надежной стратегией развития и освоения различных природных ресурсов, правительство Китайской Народной Республики расширяет не только источники закупок, то есть увеличивает количество стран-импортеров, разрабатывает и внедряет программы улучшения транспортных маршрутов, но и продолжает исследовать дополнительные источники, позволяющие обеспечить непрерывность и стабильность поставок важнейших ресурсов.
Предметом исследования являются особенности китайской инсталляции на её современном этапе. Объектом исследования являются инсталляционные композиции, выполненные китайскими художниками. Автор подробно рассматривает такие аспекты темы, как национальная специфика, основные тематики и типичные художественные материалы китайской инсталляции. Особое внимание уделяется факторам, под влиянием которых формировалось данное художественное направление в Китае. Подчеркивается значимость воздействия западного художественного опыта. Рассматриваются знаковые примеры работ китайских художников и основные направления, которые выделяются сегодня в китайской инсталляции. Исследуется специфика женской и экологической инсталляции, а также взаимодействие элементов традиционной культуры и инновационных технологий в инсталляционных композициях. Также упоминается та роль, которую искусство инсталляции играет в формировании международного облика Китая. В рамках проведения данного исследования были использованы следующие методы: исторический, историко-сравнительный, а также были применены сравнительный и критический анализ. Научная новизна данного исследования заключается в том, что автор выявил специфику китайской инсталляции, а также определил факторы, которые повлияли на формирование данной специфики. Основными выводами проведенного исследования являются: несмотря на тот весомый вклад, который внесло исследование иностранного опыта в формирование искусства инсталляции в Китае, современные работы китайских художников независимы и самобытны. Достигается это за счет экспериментирования с предметами традиционной культуры в процессе создания композиций, а также рефлексией художников над историческим и социальным опытом Китая. Современная китайская инсталляция сочетает в себе как использование высоких технологий и раскрытие острых для современного китайского общества вопросов, так и пристальное внимание к многовековому культурному наследию страны.
Китайская женская музыка как ветвь традиционной музыкальной культуры Китая формировала свои эстетические характеристики в тесной взаимосвязи с гендерной культурой, социальной этикой и структурами власти. Эволюция эстетических характеристик китайской женской музыки по своей сути представляет собой историю взаимодействия гендерного дискурса и музыкальной семиотики. Эта культурная практика отражает как структуры социальной власти конкретных исторических периодов, так и агентность женщин в художественном творчестве. Эстетические характеристики китайской женской музыки проявляют дуальную напряженность: с одной стороны, под влиянием конфуцианской этической дисциплины формируются формальные нормы, характеризующиеся принципом «иньской мягкости»(阴柔); с другой стороны, посредством технологических инноваций и пробуждения субъектности развивается устойчивое выражение в промежутках ритуальной системы. От индивидуального нарратива музыкально-поэтических произведений Юэфу эпохи Хань (112 г. до н. э. до художественного самосознания придворных музыкальных учреждений (цзяофан) эпохи Тан(618-907), этот процесс завершился в XX веке современной трансформацией от «ритуального инструмента» к «художественному инструменту». Статья состоит из четырех частей: первая часть посвящена основным понятиям женской музыки; вторая часть посвящена эстетике женской музыки в системе ритуалов и музыки; третья часть посвящена эстетическому строительству женской музыки XX века; четвертая часть посвящена двойственности эстетических характеристик китайской женской музыки. В заключение автор рассматривает, что трансформация эстетических качеств женской музыки представляет собой не только обновление художественной формы, но и акустическое свидетельство трансформации гендерных властных отношений в китайском обществе, предлагая уникальное эстетическое измерение для понимания модернизации традиционной культуры.
Введение. Современные художники все чаще прибегают к новым способам создания произведений искусства – происходит постоянное внедрение нейросетевых программ и новых методик, что приводит к качественно новым результатам и новому художественному мышлению. В данном случае особо интересен опыт Китая, где на законодательном уровне внедряются разработки искусственного интеллекта в создание художественных работ. Теоретический анализ. Существуют несколько концепций, рассматривающих творчество и авторство в эпоху искусственного интеллекта. Исследователи сходятся на мнении, что сейчас мы находимся в эпохе соавторства с нейросетями, так как они могут привносить новые элементы в изначальный замысел художника. Китайские авторы активно используют ChatGPT, Midjourney и другие нейросети для разработки и усовершенствования своих идей.
Заключение. Методология применения нейросетей обогащает творчество современных художников, но одновременно может стать угрозой для когнитивных способностей будущих авторов.
Статья посвящена актуальным проблемам, связанным с цифровой трансформацией Китайской Народной Республики. В ней представлен систематизированный анализ важнейших аспектов цифровой трансформации в этой стране с различных точек зрения. Цифровая трансформация — это, в первую очередь, процесс и средство реализации цифровой экономики, а Китай является одним из лидеров в этой области. Данные Китайской академии информационных и коммуникационных технологий показывают, что масштабы цифровой экономики Китая увеличиваются из года в год, а в 2022 г. они достигли 50,2 трлн юаней (около 7,27 трлн долларов), что составляет 41,5% ВВП Китая. Однако уровень развития цифровой экономики Китая все еще недостаточен: хотя цифровая экономика Китая имеет большие масштабы и лидирует в мире, но ее удельный вес во всей структуре экономической деятельности этой страны не высок. Цифровая экономика включает в себя цифровую индустриализацию и цифровизацию промышленности, особенности которых, подтверждаемые конкретными данными, детально анализируются в статье.
Автором доказано, что цифровая трансформация Китая идет неравномерно. Существует огромное неравенство в уровнях проникновения трех основных секторов экономики. Цифровая трансформация имеет самый высокий уровень проникновения в секторе услуг — 44,7%, за ней следуют промышленный сектор — 24,0% и сельскохозяйственный сектор — 10,5%; прибрежные районы живут лучше, чем внутренние, южные лучше, чем северные. В настоящий момент Китай в основном завершил дизайн и структуру построения цифрового правительства. Тем не менее, в процессе построения цифрового правительства возникает много проблем, в числе которых перекрытие функций цифрового и традиционного правительства, изменение первоначальной структуры правительства, влияние новых правил и систем на текущую систему управления, которые детально рассматриваются в статье.
Преимущества цифровой экономики Китая сосредоточены в новых цифровых отраслях, таких как электронная коммерция, цифровые финансы, облачные вычисления, беспилотные летательные аппараты и фотоэлектрическая промышленность. Китай не только продвигает цифровую трансформацию в эти сферы экономической деятельности, но и осуществляет глубокую цифровую трансформацию в государственных услугах, таких как медицинское обслуживание, образование и безопасность. В то же время особенности цифровой трансформации обусловили такие социальные проблемы, как цифровое неравенство, отсутствие надежных цифровых систем управления и структурная безработица, которые детально анализируются в статье. Одним из эффективных средств решения этих проблем является цифровое доверие.
Конфуцианские идеи глубоко укоренились в китайской традиционной культуре, сыграв решающую роль в формировании и развитии традиционного музыкального искусства Китая. Конфуцианская философия музыки берет истоки в традиционной китайской конфуцианской культуре. С развитием глобализации это влияние постепенно распространялось по всему миру. В наши дни происходит активная апроприация музыкальных стилей разных стран и регионов, формируя разнообразную мировую музыкальную культуру. Подобные тенденции не только бросают новые вызовы и ставят новые задачи традиционным конфуцианским музыкальным концепциям, но и создают возможности и перспективы для актуализации конфуцианской музыкальной философии в современном культурном пространстве. Статья посвящена исследованию конфуцианской философии музыки с точки зрения глобализации. Посредством сравнительного анализа философских концепций музыки в разных культурных контекстах рассматривается мировое значение и ценность конфуцианской философии музыки. Автор статьи представляет основные понятия и ключевые идеи конфуцианской музыкальной философии, далее анализирует сходства и различия между музыкальными идеями конфуцианства и других культур. В заключение автор рассматривает влияние конфуцианской философии музыки на современную мировую музыкальную культуру, а также ее вероятные направления развития. В статье предпринимаются попытки переосмысления конфуцианской философии музыки с точки зрения механизмов глобализации, исследуется её влияние и развитие в рамках современного музыкального искусства. В заключение автор утверждает, что конфуцианская музыкальная философия не только служила ориентиром для музыкального образования в Древнем Китае, но и предлагает ценные идеи и влияние для современного развития мировой музыкальной культуры, особенно в области нравственного воспитания, передачи культурных ценностей и межкультурной коммуникации.
В данной статье рассмотрены концепции «личной информациии» в Законе КНР «О защите личной информации» и «персональными данными» в ФЗ РФ «О персональных данных». Предметами статьи являются концепции «личной информациии» и «персональных данных». Для анализа подходов к определению этих понятий использованы три теории: теория идентификации, теория связей и теория конфиденциальности. Основное внимание уделено различиям и сходствам в концепциях «личной информации» и «персональных данных», а также их классификации в рамках права Китая и России. Проанализированы сходства и различия между этими двумя понятиями в соответствии с законодательством двух стран. Цель статьи заключена в выяснении сходств и различий между понятиями «личная информация» и «персональные данные», используемыми в китайском и российском законодательстве, путем сравнения и анализа их теоретических основ, дефиниционных подходов, истории возникновения понятий и причин их использования, а также основных классификаций. Основные методы исследования, применяемые в данной работе, включают анализ литературы и сравнительный анализ законодательства. Основными выводами статьи является отсутствие существенной разницы в содержании между «личной информацией» в Законе КНР «О защите личной информации» и «персональными данными» в ФЗ РФ «О персональных данных». Понятие личной информации и персональных данных, безусловно, является основой защиты личной информации. Однако многочисленные проблемы, выявленные в судебной практике, отражают неопределенность концепции личной информации и сложность её применения на практике. С развитием технологий в эпоху больших данных защита личной информации сталкивается с новыми вызовами. Особенно на фоне фрагментации данных, когда отдельная информация может быть связана, объединена и сопоставлена, что позволяет вновь идентифицировать конкретного человека. Такая динамичность и изменчивость делают традиционные фиксированные концепции сложными для применения в реальных условиях. Поэтому будущее законодательство должно сохранять гибкость и эластичность в определении личной информации. Адаптироваться к изменениям в развитии информационных технологий и постоянно корректировать и совершенствовать соответствующее законодательство в соответствии с реальной ситуацией.
Цель исследования направлена на выявление современных тенденций и особенностей формирования международных экономических отношений России и Китая. Применялись такие методы исследования, как анализ, синтез, метод абсолютных и относительных величин. При раскрытии в исследовании статистических данных использовался графический и исторический методы. В статье представлены результаты анализа изменения основных показателей международной торговли на современном этапе, а также в сравнении с 1950, 1990 и 2000 годами. Выявлено повышение активности в совместной внешнеторговой деятельности. Оценена современная структура российского экспорта в Китай и китайского импорта в Россию. В общей структуре первой преобладают сырьевые товары и минеральное топливо, в общей структуре второй - машины и оборудование. Исследовано изменение взаимных миграционных потоков России и Китая. Наблюдается положительное сальдо миграции между Россией и Китаем Проанализировано изменение прямых взаимных инвестиций России и Китая по сальдо операций платёжного баланса РФ. Определено существенное превышение китайского инвестиционного потока в Россию над официальными статистическими данными по российским прямым инвестициям в Китай. Спрогнозировано увеличение внешнеторгового оборота стран до 304 млрд долл., а также пятикратное расширение эмиграционного потока из Китая в Россию к 2035 году.
Конфуцианские идеи глубоко укоренились в китайской традиционной культуре, сыграв решающую роль в формировании и развитии традиционного музыкального искусства Китая. Данное исследование сосредоточено на исторической эволюции и современной трансформации конфуцианской музыкальной мысли, системно анализируя философское содержание, социальные функции и практическую ценность её теоретической системы в контексте различных исторических эпох. Работа развивается в трёх ключевых направлениях: первая часть посвящена теоретической системе древнеконфуцианской музыки, рассмотрение того, как древнее конфуцианство интегрировало музыку в космологическую парадигму «единства Неба и человека» (天人合 一), формируя этико-педагогическую систему на основе триадической системы взаимодействия «звук - эмоция - добродетель» (声- 情-德); вторая часть посвящена Философии конфуцианской музыки в эпоху модернизации, Анализ теоретической реконструкции конфуцианской музыкальной философии в условиях модернизационного поворота Нового времени, где традиционная «ритуально-музыкальная система» (礼乐制度) трансформировалась под влиянием западного рационализма и технократической цивилизации в «эстетику душевной природы» (心性美学); третья часть посвящена практической ценности в современном обществе, исследование путей креативной трансформации конфуцианской музыкальной теории в условиях глобализации и цифровых технологий через призму культурного управления, образовательных практик и экологической этики. Настоящее исследование преодолевает одномерную историко-философскую нарративизацию, выявляя имманентную логику «изменчивости-неизменности» （变-不变）конфуцианской музыкальной теории через триаду методологических перспектив: философская онтология, политическая социология и культурная праксеология. Данные выводы формируют теоретический базис для реинтерпретации традиционных культурных ресурсов в условиях modernity, одновременно предлагая эпистемологические ориентиры для реабилитации гуманистического измерения в эпоху технологической детерминации.