Настоящее издание представляет собой учебно-текстовую базу, содействующую отходу от до сих пор преобладающей в отечественном гуманитарном образовании западноевропристской ориентации. Китайская, индийская и мусульманская философии изложены в многообразии подходов к решению основных мировоззренческих проблем.
В книгу вошло более 30 текстов основных направлений и школ.
«История философии» Вл. Татаркевича (1886—1980), академика ПАН, известного польского историка философии, специалиста по этике и эстетике, выдержала в своей стране более десяти изданий и является популярным учебником по истории европейской философской мысли. Книга отличается энциклопедичностью, ясностью и простотой языка, содержит оригинальную концепцию развития историко-философского знания. Она переведена на многие европейские языки, издана в США и Китае. На русском языке публикуется впервые.
Рекомендуется преподавателям и студентам высших и средних специальных учебных заведений, изучающим философию, а также всем тем, кто интересуется ее историей.
Сборник «Le Tzar et la Révolution», увидевший свет в Париже в 1907 г. и через год вышедший в немецком переводе (Der Zar und die Revolution. Muenchen und Leipzig, 1908), явился важным этапом в творческой биографии и религиозно-общественной деятельности Дмитрия Сергеевича Мережковского (1865–1941), Зинаиды Николаевны Гиппиус (1869–1945) и Дмитрия Владимировича Философова (1872–1940).
Книга посвящена религиозному оправданию русской революции и имеет ярко выраженный антимонархический и антиортодоксальный пафос. Принято считать, что авторы были вынуждены напечатать ее в Европе исключительно по цензурным соображениям; тем не менее, с подобным мнением едва ли можно согласиться безоговорочно.
Книга русского мыслителя Ивана Ивановича Лапшина (1870—1952) — самая значительная его философская работа, представляющая собой своеобразную краткую энциклопедию философии творчества.
Отличие философского творчества от религиозного, художественного и специально-научного, открытие и изобретение, природа гениальности, творческая память и воображение, интуиция в творчестве философов и ученых, открытия, опережающие эпоху, — таковы лишь некоторые из многочисленных вопросов, которые И. И. Лапшин рассматривает в своей книге, давно ставшей библиографической редкостью.
Адресуется широкому кругу читателей.
Предлагаемая работа известного немецкого философа вполне годится на роль визитной карточки мыслителя. Она знаменует собой начало развертывания его творчества, сохраняя при этом дистанцию от самых ранних произведений, не раз переиздавалась и обрела жизнь за рубежом. По отношению к экзистенциальной философии О. Ф. Больнов выступает и как систематизатор, и как модернизатор, и как «посвященный», не желающий «скатываться к далекому от жизни объективному» и утверждающий, что «окончательное единство исходит все же из плоскости экзистенциального».
Для кого предназначена работа? В первую очередь речь, безусловно, идет об университетской среде и ученых. Настоящее издание, пусть и с небольшим запозданием, адресуется всем тем, кто специально интересуется экзистенциальной философией и не откажет себе в удовольствии ознакомиться с интерпретацией ее ключевых понятий в настоящем переводе; наряду с этим данное сочинение может найти широкий отклик в студенческой аудитории и у всех тех, кто стремится разобраться в концептуальных построениях этой известной философии — в силу систематичности, схватости, доходчивости его можно воспринимать в качестве учебника по одному из разделов западноевропейской мысли XX века.
В издании включены два Введения в философию, принадлежащие перу знаменитых мыслителей нашего столетия — американскому философу-психологу Уильяму Джеймсу (1842—1910) и английскому философу-логику Бертрану Расселу (1872—1970). Обе книги создавались в первое десятилетие века и могут считаться замечательными и очень разными образцами жанра Введения, которым была суждена долгая жизнь. Рассмотренные в них основные философские проблемы анализируются в широком историко-философском контексте, так что их одновременно можно считать и краткими введениями в историю философии.
Для широкого круга читателей, интересующихся проблемами и особенностями философского мышления.
Речь и язык всеми воспринимаются как данность и используются как естественное средство общения и обмена информацией. Но это ли их главные функции?
С детства мы знаем, что во множестве сказок народов мира живое слово оказывает воздействие на жизнь, но это принято считать «магией» и не относиться серьёзно.
Но что же такое «магия слова» и «магия текста» и чем они объясняются, в чём и как проявляются?
Ответы на эти вопросы важно понимать и «физикам», и «лирикам», чтобы осмысленно пользоваться речью: и устной, и письменной, и мысленной.
Книга рекомендуется в качестве учебного пособия студентам ВУЗов и учащимся старших классов по дисциплинам «Русский язык», «Языковчание (Лингвистика)», «Обществоведение», «Социология», «Психология». Книга будет полезна профессорско-преподавательскому составу ВУЗов и школ, особенно преподавателям и учителям русского языка и литературы, обществоведения, социологии, психологии.
В 1935 году Юнг сказал: «Примерно в тридцать пять лет наступает точка, когда вещи начинают меняться; это первый момент теневой стороны жизни, спуска к смерти. Очевидно, что Данте нашёл эту точку, и читавшие Заратустру узнают, что Ницше нашёл её тоже. Когда этот поворотный момент наступает, люди встречают его по-разному: некоторые отворачиваются, другие погружаются в него; и нечто важное снаружи происходит с остальными. Если мы этого не видим, за нас это сделает Судьба».¹
К 1913 году он превратился в одного из ведущих светил европейской психиатрии и был президентом процветающей Международной психоаналитической ассоциации. Как он вспоминал в Liber Novus: «Я достиг всего, чего желал для себя. Я достиг почёта, славы, богатства, знания и всякого человеческого счастья. Затем моё стремление приумножения этих внешних атрибутов исчезло, желание отхлынуло от меня, и на его место пришёл ужас».² Он достиг поворотной точки, которая должна была преобразить его жизнь и работу: так Юнг стал Юнгом, и аналитическая психология появилась как общая психология и школа психотерапии.
Книга американского правоведа Уорда Фарисворта посвящена сократическому методу — одному из испытанных инструментов выстраивания аргументации, завещанному нам античной философией. Метод Сократа противопоставляется тут бездумному и поверхностному вынесению категоричных суждений, которое стимулируется интернетом. «Если бы мне пришлось в одном слове выразить антитезу метода Сократа, то я использовал бы слово “гвиттер”», — пишет автор.
В центре его критики — неспособность современного человека мыслить самостоятельно, подвергая сомнению освященные традицией, поддерживаемые привычкой или навязываемые властями оценки и мнения. Именно неспособность рассуждать по-сократовски оборачивается для Фарисворта подоплекой «всего того буйства невежества и лицемерия, каким характеризуется нынешний политический дискурс».
Ты же видишь, я стараюсь. Я стараюсь отдать тебе как можно больше как могу. Знаю, что этого недостаточно. И не знаю где взять больше. Является ли текущий спад и темнота на самом деле интенциональными? Должен ли я чувствовать себя одиноким?
«Глупые вопросы! Попробуй еще раз, если сможешь.»
Временами я совершенно теряю самообладание. Что же будет дальше?
«Откуда я знаю?»
