Научный архив: статьи

В начале 1860-х гг. на Северном Кавказе большую популярность приобрело движение «зикристов». Его идейным вдохновителем был чеченец по имени Кунта-Хаджи Кишиев. Статья представляет собой публикацию отношения кавказского наместника великого князя Михаила Николаевича к военному министру Дмитрию Милютину. Документ датируется 1864 г. и подготовлен в связи с подавлением деятельности сторонников Кунта-Хаджи в Чечне. Автор документа кратко излагает историю появления сторонников «зикристов» на Кавказе и распространения этого учения в регионе. Описываются попытки Кунта-Хаджи ввести строгую организацию среди своих последователей. Подробно рассказывается о столкновениях января 1864 г. между «зикристами» и российскими военными, последовавшими за арестом и высылкой Кунта-Хаджи. В заключении высказывается мнение о необходимости более энергичного приведения Чечни и ее населения в покорность.

Статья представляет собой публикацию послужного списка российского военного и государственного деятеля князя П. Д. Цицианова, с именем которого связан начальный этап присоединения Кавказа к Российской империи. Уточнения биографии князя, отличные от информации из печатных изданий, как дореволюционных, так и современных, идут до сих пор, что демонстрирует важность использования послужного списка Цицианова и необходимость его скорейшего введения в научный оборот. Послужной список позволяет вычистить биографию князя от лакун и неточностей вплоть до его гибели у стен Баку в 1806 г. Этот документ раскрывает подробности гибели Цицианова, подтверждает существующую версию о вероломстве Гуссейн Кули-хана и его окружения, которые действовали в интересах персидского шаха

В статье рассматривается советский опыт интеграции Северного Кавказа в общегосударственное социокультурное и политико-экономическое пространство. Выделены основные направления и механизмы вовлечения региона в советский проект на начальном этапе его реализации в 1920–1930-е гг. Отмечается, что советская модель модернизации Северного Кавказа основывалась на принципах прогрессизма и стадиального развития общества, одним из важнейших факторов которого было национально-государственное строительство. Особое внимание в статье уделяется формированию модели управления Северным Кавказом. Подчеркивается, что советские управленческие практики в 1920–1930-е гг. были обусловлены переходом от имперских к новым советским механизмам интеграции региона. Значительную роль в этих процессах играли выдающиеся личности — политики, ученые, в том числе местные уроженцы. Доказывается, что логика интеграции Северного Кавказа, его политического, социального и административного развития в советский период во многом определялась необратимостью масштабных изменений горских сообществ, вызванных революционными событиями и их последствиями. Огромное значение в рамках процессов интеграции имело формирование единого научно-образовательного пространства, которое стало локомотивом развития всего Северного Кавказа в советский период

В статье рассматриваются особенности интеграционных процессов на Северном Кавказе. Анализируется специфика взаимодействия народов региона с российской властью. Показано влияние империи на процесс консолидации местных сообществ. Выясняются причины, затруднявшие трансформацию региона в соответствии с общегосударственными правилами межэтнического сосуществования. Демонстрируется преемственность задач, решаемых властями как в дореволюционный, так и в советский и постсоветский периоды. В значительной степени модернизация региона была инициирована государством, создававшим условия по выходу из состояния локальной обособленности. Существенную роль в этом процессе играло и играет русское население. Обеспечивая условия для сохранения народов Северного Кавказа в социокультурном, политическом и экономическом поле российской державности, власти готовы нести серьезные издержки, не только финансово подпитывая местную субъектность, но и предоставляя ей существенную автономию. Интеграционные усилия России заслужили неоднозначную оценку в исторической памяти народов региона, что используется в современной политической практике, в том числе в выстраиваемом диалоге с федеральным центром.

В статье рассматриваются интеграционные и модернизационные процессы на Кавказе в период вхождения региона в политическое, административноправовое, экономическое и социокультурное пространство Российской империи в середине XIX в., альтернативные подходы российской администрации к преобразованиям в Кавказском крае в условиях Кавказской войны, поиск оптимальной модели административного управления регионом в период учреждения Кавказского наместничества в 1844–1846 гг. Анализируется распространение ряда имперских практик и технологий управления, норм социального контроля и культурных стандартов в годы наместничества в Кавказском крае князя М. С. Воронцова, являвшегося представителем тех немногих успешных российских администраторов, которые стремились убеждать народы Кавказа, опирались на мирные и созидательные практики взаимодействия русского и кавказского миров, распространяли новые ценности и жизненные устои при сохранении и поддержании социальных практик традиционных горских обществ, предлагали народам Кавказа новые социально-культурные смыслы и открывали возможности дальнейшего совместного существования народов в составе империи.

Отвечая на вопросы дискуссии о преобразователях Северного Кавказа под властью Российской империи и СССР, я предлагаю взглянуть на проблему его внутренней интеграции сквозь материалы, собранные мной с конца ХХ в. in situ в Дагестане, одной из важнейших исторических областей, образующих регион. Цель работы — установить вклад в создание единого северокавказского социального, правового и культурного пространства, с одной стороны, местных акторов и исторических лиц, включая противников российской власти, а с другой — их имперских и советских партнеров, причастных к управлению Кавказским краем. Новизна подхода заключается в сравнительном диахронном анализе практик управления и получения знания о регионе, осуществления в нем долговременных преобразований, а также их отражения в коллективной исторической памяти в историческом контексте деколонизации. Статья опирается на свидетельства широкого круга первоисточников конца XVIII–ХХ в., часть из которых вводится в научный оборот. Их сопоставление подводит к выводу о том, что Северный Кавказ как регион — относительно новая конструкция. Дагестан и другие его исторические области вроде Черкесии впервые обрели внутреннее единство и четкие границы на внутреннем пограничье России за полтора-два последних столетия. Их имперское и советское прошлое продолжает служить объектом культурной памяти региона

В статье анализируется недостаточно осмысленный отечественной англистикой роман одного из ведущих представителей английского модернизма в новом для исследований творчества Дэвида Герберта Лоуренса аспекте своеобразного как для самого писателя, так и английского романа 1920-х гг. воплощения нравственных исканий героя, нарочито отъединяющего себя от привычного мира, активно утверждающего свою инаковость («друговость»), ищущего свою новую ипостась в условиях духовного кризиса британских интеллектуалов после Первой мировой войны, которую писатель трактовал как катастрофу, лишившую человечество достойного будущего и доказавшую, в какой идеологический и нравственный тупик оно зашло. В этом отношении роман представляет собою оригинальную модификацию повествования о «потерянном поколении». В статье демонстрируется особое место романа в творчестве писателя, характер и суть его художественного эксперимента на уровне сюжета, системы персонажей, повествования, жанровой модели. При этом исследовательской доминантой становится роль сюжетно-характерологического мотива странничества героя, приводящего его к новому, полнее всего отвечающему его природе пониманию смысла жизни. В статье демонстрируется, насколько и как сюжетное движение героя подчинено лоуренсовской философии новой сущности бытия человека, сложившейся у писателя в результате напряженных болезненных размышлений во время и сразу после войны. Статья демонстрирует, что странничество героя этого романа нельзя назвать эскейпизмом, поскольку герой ищет другой смысл сущего в наличном мире, и Лоуренс усиливает этот момент, в конце романа подводя героя к осознанию новой парадигмы жизни именно в этом мире — добровольное подчинение воле мудрого и справедливого Другого. В этом романе Лоуренс только обозначает эту парадигму, в романах «Кенгуру» и «Пернатый змей» художественно основательно исследуя ее

В статье в компаративистском ключе рассматриваются локальные коммеморативные практики о присоединении Сибири к Русскому государству. Для анализа были взяты материалы личного происхождения местных историков, краеведов, журналистов, педагогов, фольклорные материалы, материалы СМИ разных лет, краеведческие и учебные пособия трех регионов, имеющих различное отношение к описываемым процессам: Перми, где располагались основные Строгановские вотчины и откуда начался поход дружины Ермака; Тюмени и Тобольска, откуда началась «официальная» колонизация Сибири силами регулярного войска; Красноярска — точки отсчета для колонизации Восточной Сибири. На основании анализа локальных материалов делаются выводы о наличии в каждом из регионов имперских коммеморативных практик, характеризующих присоединение Сибири как цивилизационный акт, имеющий прогрессивное значение для аборигенов, и колонизаторов как благородных носителей государственной идеи, «самых лучших русских». Кроме имперского, в региональных дискурсах исторической памяти отмечаются отдельные специфические мотивы: особая роль Строгановых (Пермь), стратегия и тактика военных действий (Тюмень и Тобольск), Енисей как истинная цель «сибирского взятия» (Красноярск). В целом основой локальных практик коммеморации является лубочный патриотический романтизм, отсутствие преемственности локального от общеимперского и претензия на ключевое значение региона в национальной истории

Статья посвящена проблеме репрезентации национального мифа в валлийских исторических нарративах. В ходе исследования были проанализированы средневековые хроники и труды антиквариев с целью выявления истоков формирования образа Гвенллиан (ум. 1136 г.) как национальной героини Уэльса. Гвенллиан, «вторая Пентеселея», погибла, сражаясь с англо-нормандскими захватчиками, защищая свою страну и свой народ. Исторических свидетельств о принцессе до нас дошло крайне мало. Она, казалось, была обречена на безвестность, однако стала национальной героиней благодаря единственному упоминанию, сделанному спустя полвека после ее смерти Гиральдом Камбрийским. В его «Путешествии по Уэльсу» содержится рассказ о битве при Кидвелли, в которой Гвенллиан, возглавившая валлийские войска, потерпела поражение и была казнена победителем — нормандским лордом Морисом де Лондресом. Миф о ее подвиге сложился намного позднее событий, последовавших за ее смертью. Всплеск интереса к истории, рассказанной Гиральдом Камбрийским, приходится на период национального возрождения Уэльса. Романтический образ принцессы, укоренившийся в современной популярной культуре, был создан Т. Дж. Лливелином Причардом в труде «Героини валлийской истории»

Статья посвящена истории «студенческого вопроса» в Киевском университете периода реформ 60–70-х гг. XIX в. Автор привлекает архивные и опубликованные источники, а также исследовательскую литературу. Основополагающими для данной статьи стали публикации газеты «Киевлянин» — одного из ведущих периодических изданий этого времени в Юго-Западном крае (Киевская, Волынская и Подольская губернии). Либерализация университетской политики в конце 50-х– начале 60-х гг. XIX в. оказала непосредственное воздействие на учащуюся молодежь, в том числе и в Киевском университете. Начало волнений студентов-киевлян во многом было вызвано крайней нуждой. Столовые, кассы и т. д. играли особую роль в жизни студентов. Поэтому любые попытки правительственной власти запретить объединения лишь усиливали недовольство учащихся. О важности проблемы студенческой бедности неоднократно сообщалось в «Киевлянине». Выразителем мнения редакции киевской газеты стал ректор Киевского университета Н. Х. Бунге. Отстаивая важность студенческих сообществ, Бунге также признавал необходимым установление связи между студентами, университетом и обществом. Однако настороженность власти к студенческим объединениям не позволяла понять наиболее значимую причину волнений — бедность, а нежелание кардинально решить эту проблему обернулось чередой беспорядков

Безвременно ушедший в 2020 г. доцент ИИМО ЮФУ Вячеслав Сергеевич Савчук был известным историком-германистом и исследователем истории исторической науки. В центре его внимания была проблематика славяно-германских связей в Средние века и историографии этих связей. Особый интерес он проявлял к положению германской медиевистики в период Второй мировой войны и в послевоенный период, когда со всей остротой встал вопрос о деятельности историка во время гитлеровского режима. Он отмечал, что некоторые из историков активно сотрудничали с нацистами, а другие, не вступая в партию, не прекращали работу в научных учреждениях. Он подчеркивал, что после падения режима они вынуждены были оправдываться и заявлять: «Такое было время». Такой вопрос с неизбежностью встанет в близкой перспективе перед современными отечественными историками. Вместе с тем В. С. Савчук уделял внимание и положению в советской исторической науке. Он обращал внимание на стремление целого ряда российских историков после падения коммунистического режима приспособиться к постоянно изменявшейся ситуации в государстве. В. C. Савчук ставил вопрос о специфике исторической памяти историков и возможности при опоре на нее осуществить переход от конфронтации к диалогу культур

В статье рассматривается вопрос о незаконном перемещении части документов высших государственных учреждений Кавказского и Сибирского комитетов при передаче их из канцелярии и архива Кавказского комитета в архив Комитета министров в 1882 г., после упразднения Кавказского наместничества и Кавказского комитета, в частное пользование. Основная часть архива Кавказского и Сибирского комитетов хранится в Российском государственном историческом архиве (РГИА. Ф. 1284 и 1265 — Первый и Второй Сибирский комитет. Ф. 1268 — Кавказский комитет).

Владельцем значительного собрания официальных документов, среди которых десятую часть составляют автографы, стал высокопоставленный чиновник — управляющий делами Кавказского комитета, д. т. с. К. Ф. Островидов, злоупотребивший своим положением для того, чтобы иметь под рукой коллекцию документов по истории деятельности Сибирского и Кавказского комитетов. О намерениях Островидова в отношении этого собрания, состоящего без малого из 5000 листов, можно строить разные предположения, так как оно, пролежав у него 14 лет, так и не было им использовано, а после смерти Островидова в 1896 г. эти документы были переданы его племянником П. Д. Элпидовым на хранение в Императорскую публичную библиотеку в 1898 г. и хранятся там в фонде под его именем