Научный архив: статьи

В статье рассматриваются когерентные отношения, возникающие между текстами правового дискурса. К текстам правового дискурса относятся тексты нормативных правовых актов (ядро дискурса), тексты юридической практики (околоядерная зона), а также тексты других дискурсов, содержащих информацию о правовых отношениях (периферийная зона). Показано, что тексты нормативных правовых актов имеют признаки трех типов речевых актов: директива, декларатива и репрезентатива. Директив содержится прежде всего в санкциях статей, декларатив - в строгом дефинировании терминов и понятий, репрезентатив - в диспозициях статей. Доказано, что диспозиция имеет нарративную природу, что позволяет создавать когерентные связи между текстами разных типов. Нарративная природа диспозиции проиллюстрирована фрагментами из современных текстов, где обычно используются именные группы с вершинным отглагольным существительным, и примерами из текстов XIX века, где имеются стандартные нарративные конструкции. Для анализа использован метод текстуальных групп - любых сочетаний предложений, к которым приложены инструменты анализа категорий текстуальности, в том числе когерентности, понимаемой как категория, отражающая логическую непротиворечивость между предложениями. Исследование выполнено в аспекте ситуационной семантики. Показано, что текст диспозиции содержит представление ситуационного типа матричного характера, где основным элементом являются отношения между объектами, а не наоборот, что типично для нарратива. Когерентные отношения между текстами проиллюстрированы на примерах журналистских текстов, описывающих правонарушение, и фрагментах текстов приговоров по уголовным делам. Выявлено, что в рамках правового дискурса действуют особые когерентные отношения между текстами, состоящие в том, что заложенная в текст нормативного правового акта полиситуативность формирует ограничения для когерентных отношений между текстами, выражающиеся в строгом ситуативном соответствии текста правоприменения тексту статьи закона.ГЛАЗКОВ АЛЕКСЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

В статье предлагается анализ коммуникативного взаимодействия в современном академическом поле — среди отдельных исследователей, научных коллективов и групп в условиях высокой конкуренции на фоне экспонентного роста публикационной активности и цифровизации коммуникаций как внутри профессионального сообщества, так и с учетом усиления и прозрачности взаимодействий с публикой. Автор выдвигает рабочую гипотезу, согласно которой именно нарративный атрибут в репрезентации результатов научных изысканий может заключать в себе задел на эволюционную успешность в рамках системного характера коммуникации и обладать высоким потенциалом к формированию устойчивых связей подсистем науки и иных общественных акторов, таких как внешние наблюдатели-непрофессионалы.

Введение. На сегодняшний день, курение электронных сигарет (вейпинг) можно считать одной из наиболее распространенных и важных проблем, связанных со здоровьем молодежи, учитывая резкий рост потребления электронных сигарет, наблюдаемый ежегодно. Поэтому разработка эффективной социальной рекламы крайне необходима для того, чтобы регулярно информировать аудиторию о реальных последствиях вейпинга и предотвращать это поведение. Тем не менее, не так много исследований изучили влияние разных аспектов социальной рекламы на отношение к вейпингу и намерение курить электронные сигареты, особенно рассматривая их совместное воздействие. В этом исследовании мы рассматриваем факторы восприятия антивейпинговых информационных сообщений, ориентированных на молодежную аудиторию. В частности, оценивается роль автора сообщений (эксперта или сверстника со схожим опытом) и стиля повествования (нарративного и ненарративного), а также их эффект взаимодействия.

Материалы и методы. В исследовании использовался факторный экспериментальный 2х2 анализ для сравнения влияния различных источников сообщений и стилей на установки и поведение участников, представленных курящими электронные сигареты студентами бакалавриата (N = 112).

Результаты. Исследование показало, что использование эксперта в качестве автора информационного сообщения было более эффективной стратегией в контексте отношения к социальной рекламе, так как такие сообщения воспринимались более позитивно. Прочтение сообщения, выполненного в нарративном стиле, было связано с выражением респондентами более негативного отношения к вейпингу по сравнению с ненарративной подачей информации. Однако ни манипуляция авторством, ни стилем информации не была связана с более выраженным намерением сократить использование вейпинга. Вопреки выдвинутой гипотезе, не наблюдается взаимодействия между типом автора и типом повествования, так как разные комбинации этих характеристик сообщения не имеют статистически значимого влияния на зависимые переменные.

Заключение. Полученные результаты могут быть использованы для разработки более эффективной антивейпинговой социальной рекламы. Обсуждаются ограничения и направления будущих исследований.

В статье рассматривается источники и структура сюжета «Сказки о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина, его функция в формировании художественной картины мира произведения. Структура сюжета анализируется с точки зрения лингвокогнитивного и семиоэстетического подхода, выявляются основные фреймы и сцены, архитектоника текстового когнитивного сценария и предлагается его интерпретация в плане выявления концептологических смыслов. В. Г. Белинский первым придал значение качествам сюжетного построения сказки. Эти качества явились свидетельством новаторства поэта, переосмысления принципов фольклорной нарративности, поиска совершенно новых законов повествовательной структуры, нового понимания референтного события, осмысленного как сюжетно-фабульное развертывание художественной концепции произведения. Сюжетная матрица связана с семантикой «выкупа», в рамках которой формируются взаимоотношения трех основных персонажей сказки. В рамках этой семантики формируется структура сюжетного сценария, начиная с исходной ситуации (зачина), и далее в сюжетных сценах, логика чередования которых создается по законам рекурсивного (кумулятивного) скрипта, раскрываются взаимоотношения актантов и семантическое развертывание основного концепта. Простой и универсальный рекурсивный принцип построения фабулы позволяет в психологическом и этическом ключе наглядно показать коренные и вечные проблемы человеческого поведения и отношения к окружающему. Пушкину важно абсолютно разделить персонажей, выявить их противоположный нравственный статус, благодаря чему нарастающий драматизм приводит к финальной «катастрофе». Троекратное повторение основного события репрезентирует переход онтологических границ, за последним из них должно последовать инфернальное событие полной перестройки мироздания, целостность которого оберегают сверхъестественные силы, что превращает сказку в нравственно-философскую притчу.

Становление института донорства в сфере вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) приводит к тому, что некоторые женщины участвуют в процедуре донации ооцитов и суррогатного материнства (либо того и другого) неоднократно, т.е. получают определенный опыт профессионализации в этой сфере. Материалом статьи являются девять глубинных полуструктурированных интервью женщин, имевших более чем двукратный опыт донорства ооцитов и/или суррогатного материнства, а также четыре экспертных интервью со специалистами в области ВРТ. Авторы сосредоточены на двух исследовательских вопросах: каким образом доноры выстраивают автобиографический нарратив, в который вписывается история регулярного донорства, и как видятся донорам параметры становящейся профессиональной сферы, которым они должны соответствовать, т.е. каким образом нарративы доноров коррелируют и взаимодействуют с внешними дискурсивными рамками. Поиск ответов на эти вопросы предполагает качественный анализ интервью доноров и медиков. Внутренняя динамика ситуации с профессиональным донорством сегодня определяется еще и тем, что заинтересованность в стабильности и предсказуемости «доноров с хорошим опытом», имеющая материальное выражение (вознаграждение), оборачивается «эффектом конвейера» для самих участниц, противореча тем ценностям повышения самооценки и социального статуса, которые помимо денег служат мощным стимулом длительного участия в программе для женщин-доноров. Материал и выводы статьи представляют интерес для специалистов, работающих в сфере репродуктивной медицины, а также для специалистов в сфере продвижения этого продукта на рынке.

В транзитивных периодах появляется аксиологический запрос - потребность защиты, устранения антинормы в разных формах. Это реакция на общественно-политические и социально-культурные явления современности. Формируется межтекстовое образование в медиадискурсе вокруг предметно-тематического поля «приведение к норме», которое можно обозначить как нарратив о приведении к норме. Здесь компенсация нарушения нормы распространяется на разные тематические блоки, особенно актуальные для текущей новостной повестки, становится концептуальным основанием для формирования фактуальности. Когнитивной базой содержания подобного нарратива выступает, с одной стороны, шаблонный рассказ о событиях, связанных с устранением нарушений социальной нормы, с другой стороны, речевые клишированные структуры, семантически объединяемые значением языковой нормы.

В статье выявляются основные нарративные стратегии коммуникации российских региональных политиков в визуальном сторителлинге. В качестве методов исследования выступают дискурс-анализ в интерпретации Н. Фэркло и подход П. Штомпки. Объектом исследования выступают 15 наиболее популярных пабликов глав регионов России в социальной сети ВКонтакте. Предметом - публикации, которые содержат иконографические материалы. Хронологические рамки определяются периодом с 01 марта 2023 года по 01 ноября 2023 года. Результаты исследования позволили выделить четыре ключевые нарративные стратегии, используемые при ведении паблика глав регионов. Ими являются «путь героя», «стабильность», «свои-чужие» и «планы на будущее». В статье делается вывод о том, что в каждом из рассмотренных пабликов так или иначе задействован каждый из этих нарративов. Наиболее популярным является «путь героя». Представление каждой из стратегий в визуальном сторителлинге отличается во всех рассмотренных нами случаев. Это позволяет сделать предположение о том, что демонстрация той или иной стратегии зависит как от целевой аудитории паблика (в данном случае жителей региона), так и от личностных особенностей, присущих самим политикам.

В статье рассматриваются вопросы социально-политического и правового явления русофобии, представлен понятийный аппарат и приводится правоприменительная практика.

Современная коммуникационная среда насыщена мультимодальной информацией, с которой человек активно взаимодействует в повседневной жизни. Исследователями мультимодальных текстов было доказано, что восприятие данных текстов отличается от восприятия линейных мономодальных текстов, так как семантическая нагрузка в мультимодальном тексте распределена между вербальным и невербальным модусами. Однако помимо собственно свойства мультимодальности такие тексты могут обладать другими свойствами, например нарративностью. В настоящее время довольно мало работ посвящено изучению нарративных мультимодальных текстов в целом как вида мультимодальных текстов. В нашей работе мы обратим внимание на тексты, являющиеся не только мультимодальными, но и нарративными. В статье анализируется понятие нарративного мультимодального текста, приводится классификация данных текстов. Рассматриваются особенности взаимодействия нарративности и мультимодальности в рамках одного текста, выявляется влияние нарративности на корреляцию модусов текста, а также влияние двух данных свойств на восприятие таких текстов. Актуализируется вопрос дальнейшего исследования способов взаимодействия нарративности и мультимодальности в рамках одного текста.

В статье производится сравнительный анализ нарративной структуры романа М. Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» и романа Т. Рошака «Воспоминания Элизабет Франкенштейн». Выдвигается предположение о том, что в романе Шелли «концентрическая» композиция, при которой три главных нарратива - капитана Уолтона, Виктора Франкенштейна и Создания - помещались один внутрь другого, была вариацией на тему популярного в готической литературе мотива «обретенной рукописи» и служила цели усилить эмоциональное воздействие на читателя, размыв границу между правдой и вымыслом. Рошак в целом воспроизводит эту структуру, однако наделяет первичного повествователя Уолтона аукториальной функцией, выводя его за пределы рамочной конструкции и значительно расширяя его «присутствие» в основной части текста, представленной дневником Элизабет Франкенштейн. Преследуя ту же художественную цель, что и его литературная предшественница, Рошак создает более сложную систему, при которой каждое из основных действующих лиц выступает в нескольких функциональных ролях, а также включает в текст многочисленные дополнительные вставные нарративы; такая организация повествования значительно труднее для восприятия, чем изящная композиция романа Шелли, однако с точки зрения эмоционального воздействия она оказывается более эффективной: переплетая вымысел и реальность, Рошак разрушает саму ткань художественного мира, вторгается в экстрадиегетическую реальность читателя и таким образом многократно усиливает эмоциональное воздействие повествуемых событий.

Статья посвящена рассмотрению теорий постисторизма в аналитической философии истории. Подчеркивается, что постисторизм изначально выступает критической позицией по отношению к лингвистически ориентированному историческому релятивизму. Теоретики постисторизма подвергают критике дискурсивное понимание предмета истории, а также взгляд на историка как на автора. Они осуществляют парадигмальный поворот от языка историков к анализу исторического опыта (понимаемого как особый, «возвышенный» опыт). Отмечается, что в центр теорий постисторизма ставятся такие категории, как «нарратив», «прошлое», «память», «метафора», «репрезентация» и др. Нарративистский подход включает в себя предположение, что историк работает не с событиями прошлого, а лишь с интерпретациями прошлого. Главным историческим методом выступает реконструкция исторического опыта через продуктивное воспоминание. Возникает принципиально новая задача: создание множества локальных историй в виде нарративов, но без стремления создавать«метанарративы». Ретроспективизм в нарративном подходе заключается в стремлении историка пересказать определенную совокупность событий прошлого в виде текстуальной целостности. Целостность нарратива как исторического текста базируется не на лингвистическом, а на «эстетическом» принципе: ее фундирует присущее описываемому ряду исторических событий единство опыта - как действующих лиц этих событий, так и историка-интерпретатора. Аналитическая философия истории в эпоху постисторизма стремится конструировать не дискурс, а нарратив, поскольку последний изначально апеллирует, скорее, к сопереживанию, а не к пониманию или языковому родству. На первый план выходит понятие метафоры, включающее в себя символическую трактовку исторических понятий и обобщений, согласно которой возникает возможность «репрезентировать» прошлое. С точки зрения автора, можно основывать историческую эпистемологию на допущении символической трактовки исторического опыта и нарратива.

   Современная литературная критика рассматривается в статье как часть культурного нарратива, способного конструировать и структурировать историческую память, творить мифы. Автор обнаруживает «сюжет» сменяющих друг друга форм мифологизации и демифологизации прошлого в критике. В 1990-е гг. в условиях обвала журнальных тиражей актуальным стало ностальгическое припоминание (пост)оттепели, миф о которой как о «золотом веке» выполнял для литературной критики терапевтическую функцию. Формами ностальгии становятся воспоминания о времени молодости, возвращение в прошлое, взгляд на него с позиции «из вне», тоска по былым ценностям. 1990-е гг. воспринимались как время кризиса, катастрофы. Спустя два десятилетия критика демонстрирует разворот от ностальгии к демифологизации и разрушению мифа о «золотом веке» (пост)оттепели. Опыт мифологизации оценивается критикой 2020-х гг. как опасный путь осмысления действительности. В то же время вычленяется тенденция строительства нового мифа: 1990-е начинают в воспоминаниях критиков превращаться в образ по-настоящему свободного «золотого времени». Создавая и разрушая мифы, критика пытается осмыслить современную социокультурную ситуацию и свой статус. Обращение к прошлому помогает обнаружить структуру, порядок, закономерности, позволяющие ей понять настоящее.