Научный архив: статьи

Цель. Определить исторические предпосылки возникновения в российском законодательстве нормативного регулирования ответственности за совершение разбоя, становления данного института и приобретения им определённых форм в процессе своего развития.
Процедура и методы. При опоре на сравнительно-исторический метод познания предпринят ретроспективный обзор законодательной базы различных исторических периодов в контексте анализа данного вида хищения. Исследованы основные правовые акты древнерусского и советского периода, проведён сравнительный анализ с современным законодательством. Результаты. Определены закономерности установления уголовной ответственности за разбой в зависимости от исторического периода. Сделан вывод о том, что разбой как преступление был известен с древних времён, ввиду чего правовые нормы, устанавливающие уголовную ответственность за совершение этого преступления, последовательно развивались, что закономерно нашло отражение в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации. Теоретическая и/или практическая значимость. Установлено, что понятие разбоя в законодательстве России в близком к современному его представлению сформировалось и окончательно выделилось в самостоятельное преступление в XIX в. Основой современного понимания разбоя является понятие разбоя, сложившееся в дореволюционный период развития уголовного законодательства России.

Актуальность. В статье рассматриваются модели охраны голоса человека уголовным и гражданским законодательством. Отмечается неурегулированность правоотношений в случае синтезирования голоса человека с помощью технологий искусственного интеллекта без согласия его обладателя. В уголовно-правовом аспекте обращается внимание на проблему массового использования технологии дипфейк (подмены изображения и/или голоса) для целей совершения преступлений. Приводятся примеры судебной практики, подтверждающие необходимость законодательных новелл, регулирующих распространение и использование генеративного контента, содержащего чужой голос. Дается оценка законопроектам, внесенным в Государственную Думу РФ, связанным с противоправным использованием созданного нейросетью поддельного голоса человека.

Цель исследования состоит в установлении содержания защиты голоса человека правовыми нормами и дополнение научного знания в этой части.

Задачи: определить юридические средства защиты голоса человека; выявить недостатки действующего законодательства и проектируемых законов; обобщить судебную практику по предмету исследования; актуализировать предложения теоретиков и правотворцев по совершенствованию охраны голоса как нематериального блага.

Методология. При написании статьи автором были использованы методы анализа и синтеза, анализа судебной практики, формально-юридический, формально-логический методы и метод толкования правовых норм. Результаты исследования носят прикладной характер и показывают, что законодательно не решены вопросы защиты голоса человека, если он был подвергнут переработке искусственным интеллектом. Синтезированный голос, модифицированный через технологию дипфейк, является средством совершения множества тяжких и особо тяжких преступлений, что требует внимания законодателя.

Выводы. С учетом научных дискуссий для обеспечения гражданско-правовой защиты синтезированного голоса человека и противодействия средствами уголовного права совершению преступлений с помощью сгенерированного голоса формулируются предложения, касающиеся изменений действующего законодательства и корректировки внесенных в Государственную Думу РФ законопроектов.

В процессе развития и внедрения в медицину высокотехнологических систем возникает дилемма в части определения опасности их использования и возможного влияния на волю, разум и сознание человека. В статье анализируется сущность автономных и неавтономных киберфизических систем, определены и раскрыты возможные механизмы воздействия имплантируемых высокотехнологических систем на личность и поведение человека. Также в статье изучается теоретическая проблематика привлечения к уголовной и административной ответственности производителей данных систем и третьих лиц, взламывающих их программное обеспечение, за действия лица, совершившего преступление либо правонарушение под воздействием киберфизических систем. В процессе исследования определены правовые пробелы в уголовном и административно-деликатном праве в данной области знаний и установлена необходимость в их устранении.

Рассматриваются этапы становления и развития уголовного законодательства России об ответственности за мародерство как одного из видов воинских преступлений, включая внесение дополнения в УК РФ (ст. 356.1 УК РФ, ФЗ № 365-ФЗ от 24 сентября 2022 г.), устанавливающего уголовную ответственность за мародерство.

В статье отмечается, что формы реализации уголовной ответственности занимали многих ученых, но единого мнения о них так и не выработано. Заостряется внимание на том, что эти формы во многом зависят от понимания сущности уголовной ответственности, а также от определения моментов начала и завершения ее реализации. Обосновывается признание уголовной ответственности как обязанности преступника нести ответ за содеянное, что не равнозначно ее реализации, которая происходит после вступления приговора суда в законную силу при отбывании осужденным наказания или иной меры уголовно-правового характера. Реализуется она в правоограничениях, заложенных в наказании (иной мере). В связи с этим аргументируется, что уголовная ответственность не может реализовываться без назначения наказания, при условно-досрочном освобождении, амнистии и помиловании. Также не существует уголовная ответственность при судимости, ограничения при которой не выражают уголовную ответственность, а являются ее последствием. В заключение авторами обосновывается, что уголовная ответственность реализуется в следующих формах: наказании (основная форма), условном осуждении, отсрочке отбывания наказания, принудительных мерах воспитательного воздействия, принудительных мерах медицинского характера (применительно к вменяемым лицам), конфискации имущества, судебном штрафе.

В настоящее время в современном мире в связи со сложной и напряженной политической ситуацией зачастую происходят попытки различными способами разрушить сложившийся конституционный строй и оскорбить честь и достоинство Российской Федерации. Одним из таких способов выступает осквернение государственной символики, которая является неотъемлемой частью любого государства и отражает его идеологию. Данная статья посвящена особенностям квалификации преступления, предусмотренного ст. 329 УК РФ. Актуальность темы состоит в том, что отдельные вопросы квалификации надругательства над государственной символикой на сегодняшний день фактически не освещены в научной литературе или носят лишь фрагментарный характер. Авторами проанализированы особенности основания уголовной ответственности за надругательство над государственной символикой, обобщена судебно-следственная практика. На основе изученной практики авторы выдвигают рекомендации по квалификации анализируемого деяния и предложения законодательного характера, направленные на повышение эффективности уголовно-правового противодействия этому преступлению.

Введение. Настоящая статья посвящена проблеме учета использования информационных технологий при совершении преступлений против интеллектуальной собственности.

Этот вопрос рассмотрен автором в трех аспектах - использование при совершении преступлений компьютерной информации; информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет», и использование при совершении преступлений технологий искусственного интеллекта.

Методы. В работе применены методы формальной логики, системно-структурного анализа, большое внимание уделяется исследованию материалов судебной практики.
Результаты. Автор приходит к выводу, что использование информационных технологий должно повлечь более строгую ответственность в тех случаях, когда оно существенно облегчает совершение преступления, ведет к расширению числа получателей деструктивной информации или незаконных товаров и веществ и в перспективе способно увеличить число совершаемых преступлений.

По итогам проведенного исследования автором получены результаты, выраженные в конкретных предложениях по совершенствованию уголовного законодательства в сфере интеллектуальной собственности.

Автор предлагает включить в отдельные статьи о преступлениях против интеллектуальной собственности квалифицирующий признак «деяние, совершенное с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет», либо с использованием систем искусственного интеллекта».

Цель исследования: анализ мер и направлений предупреждения вовлечения несовершеннолетних в незаконный оборот наркотиков в современных условиях.

Методология: в работе применены логический, системно-структурный, статистический методы научного познания социальных процессов и явлений.

Выводы: современная криминологическая ситуация обостряется недостаточной эффективностью программ по борьбе с распространением и потреблением наркотиков, ставшими одной из угроз национальной безопасности государства. Особую опасность представляет распространение подростковой преступности в этой сфере, что требует активизации мер по предупреждению вовлечения несовершеннолетних в незаконный оборот наркотиков.

Научная и практическая значимость: представленный в статье анализ позволяет оценить сложившуюся ситуацию и выработать предложения по нормативным и организационным мерам предупреждения вовлечения несовершеннолетних в незаконный оборот наркотиков в современных условиях.

В статье анализируются основные причины латентности преступлений в сфере физической культуры и спорта. Авторы отмечают, что в целом ситуация существенным образом не изменилась даже спустя десять лет после того, как законодатель принял первую попытку по совершенствованию норм, направленных на борьбу с оказанием противоправного влияния на результат спортивных соревнований. К числу причин латентности преступлений авторами отнесены закрытость спортивной системы и особенности взаимоотношений ее участников; недостатки бланкетного законодательства; отсутствие инициативы со стороны правоохранительных органов. Отмечается непоследовательность законодательных решений в части усиления репрессивного потенциала уголовного закона и бланкетного законодательства и одновременная легализация закрытого порядка рассмотрения споров в спорте. Кроме того, авторы отмечают неоднозначные подходы к выявлению, пресечению и расследованию анализируемых посягательств со стороны органов уголовной юстиции, исследуют нормативные варианты совершенствования нормы об оказании противоправного влияния на результаты спортивных соревнований, анализируют вопросы противодействия иным коррупционным проявлениям в сфере функционирования спорта.

В статье рассматриваются проблемы регулирования уголовной ответственности за нарушение прав интеллектуальной собственности в зарубежных странах, исследуются подходы к уголовно - правовой защите интеллектуальной собственности в различных правовых системах: англо - саксонской и романо - германской. Отмечается, что существует глобальный консенсус в отношении того, что область интеллектуальной собственности должна регулироваться в том числе уголовным правом в целях защиты прав владельцев интеллектуальной собственности. Несмотря на то, что в национальных законах об интеллектуальной собственности существует определенное единообразие, в каждой юрисдикции действуют отдельные законы и положения об авторском праве. В работе также анализируются различные подходы к решению проблемы регулирования уголовной ответственности за нарушение прав интеллектуальной собственности, особенно авторских прав, в национальном законодательстве как развитых западных стран - США, Англии, Испании, так и стран ближнего зарубежья - Беларуссии, Казахстана, Киргизии, Молдовы и др. Проведен сравнительно - правовой анализ уголовно - правового запрета, размещенного в ст. 146 УК РФ и схожих норм в законодательных актах некоторых зарубежных стран.

Актуальность исследования: в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации дважды вносились законопроекты, в которых предлагалось установить уголовную ответственность за распространение преступной субкультуры среди несовершеннолетних. В свою очередь Государственная Дума Российской Федерации данные предложения отклоняла. Однако попытки законодательно закрепить понятие «криминальная субкультура» и установить за ее распространение уголовную ответственность продолжаются. Неоднозначен подход и к уголовно-правовой оценке преступной субкультуры в науке уголовного права. Сложившаяся ситуация требует поиска новых подходов к возможности формализации понятия «преступная субкультура». Постановка проблемы: не одно десятилетие научную общественность волнуют ответы на вопросы о том, возможно ли установить уголовную ответственность за распространение криминальной субкультуры в целом и среди несовершеннолетних в частности? Как следует предупреждать распространение преступной субкультуры? Чтобы ответить на эти вопросы авторы анализируют различные точки зрения на понятие «криминальная субкультура», определяют возможность его закрепления в Уголовном кодексе Российской Федерации, а также рассматривают проблему предупреждения распространения криминальной субкультуры вне сферы действия указанного кодекса. Цель исследования: анализ уголовно-правовой оценки в Уголовном кодексе Российской Федерации криминальной субкультуры и обоснование вывода о нецелесообразности и невозможности формализации понятия «криминальная субкультура».
Методы исследования: анализ, синтез, описание, сравнение. Результаты и ключевые выводы: никакие запретительные меры не способны изменить взгляды, вкусы, нравственные установки, поэтому установить уголовную ответственность за распространение преступной субкультуры в той части, которая не является проявлением правонарушающего поведения, невозможно. А для изменения нравственных убеждений, идеологических взглядов и вкусов представляется необходимым укрепить духовно-нравственные основы общества.