Научный архив: статьи

Введение. В статье анализируется одно из качественных состояний культуры, называемое культурным разрывом, - феномен амбивалентного свойства, - с одной стороны, порождающий большинство разрушительных конфликтов в истории человечества, а с другой стороны, при конструктивном преодолении противоречий, побуждающий созидательные преобразования.

Цель. Формирование определения культурного разрыва с выделением существенных отличительных признаков, обнаруживаемых при анализе любых эмпирически фиксируемых его проявлений, для последующего осмысления на предельно общем уровне рефлексии.

Методы. В качестве методологической основы исследования применяются философско-антропологический, системный, аксиологический, историко-философский и диалектический подходы, позволяющие рассматривать феномен культурного разрыва в различных аспектах. Научная новизна исследования. Анализ основных направлений научного дискурса в рассматриваемой предметной области позволяет заключить, что феномен культурного разрыва изучается в рамках социально-гуманитарного знания, но преимущественно применительно к анализу конфликтных ситуаций и переломных моментов в истории. Само словосочетание «культурный разрыв» начинает вводиться в научный оборот, однако, зачастую вне устоявшегося понятийного аппарата, в узком контексте и без содержательного раскрытия, что и обусловливает научную необходимость обращения к формирующемуся предметному полю исследования феномена и определения значения соответствующего термина.

Результаты. В результате проведенного исследования выявлены существенные признаки феномена культурного разрыва, состоящие в утрате целостности определенных областей культуры вследствие разнородного развития ее частей, критически значимом прерывании на уровне структуры и содержания универсалий культуры в обеспечиваемых ею глубинных ценностных и смысловых взаимосвязях, поддерживающих взаимопонимание и бесконфликтное сосуществование людей. В качестве не менее значимых признаков также можно обозначить поляризацию и абсолютизацию культурных противоречий, обусловливающих возникновение антагонистических отношений между представителями социокультурных общностей, разделенных прерыванием данных взаимосвязей.

Выводы. Определение культурного разрыва, сформированное на основе существующих вариантов интерпретаций и осмысления данного феномена, его сущностных и контекстуальных признаков, обусловлено онтологической и семантической неоднозначностью некоторых его аспектов, в силу чего оно выходит за рамки строгой дефиниции и носит отчасти проективный характер, содержащий значительный научно- исследовательский потенциал. Реализация данного потенциала посредством функциональных возможностей философской антропологии и философии культуры позволит определить основные подходы к выявлению, предупреждению и преодолению культурных разрывов, в том числе к формированию новых мировоззренческих смыслов и ценностей, способных обеспечить гармоничное сосуществование между людьми различных культур в современных условиях.

Введение. Суждения о церковной власти трансформировались в зависимости от изменения положения Церкви в обществе и ее отношений с государством. В процессе этого переосмысления сложились особые традиции ее понимания, где отобразилась специфика существования христианских общин в разных культурно-правовых условиях.

Цель. Автор ставит перед собой задачу очертить традиции понимания церковной власти в трех христианских конфессиях и предложить основания для их сравнения в философско-каноническом аспекте.

Методы. Использован сравнительный метод на основе анализа философской литературы и канонико-правовых источников. Научная новизна исследования. В статье впервые систематизируются конфессиональные различия в трактовке формы, содержания и уровней реализации церковной власти.

Результаты. Продемонстрировано, что решающим фактором, определяющим различия конфессиональных традиций в понимании церковной власти, является характер проведения границы между священной и правительственной властью. Католицизм, считая правительственную власть богоустановленной, включает ее в священную наряду с учительской и сакраментальной. Протестантизм, напротив, радикально противопоставляет ее священной, признавая ее прерогативой государства. Православие, как правило, не признает правительственную власть священной, но и не отделяет от церковной.

Выводы. Анализ положений, высказываемых представителями разных христианских конфессий по поводу церковной власти, позволяет заключить, что православная традиция тяготеет к защите позиции, равноудаленной от полярных мнений.

Введение. В социально-философских исследованиях большую актуальность приобретает изучение ценностно-смысловой сферы цифрового поколения. В статье автор проводит теоретический анализ литературы, раскрывает представления современных ученых о цифровом поколении. В эмпирической части своего исследования автор выявляет жизненные смыслы и ценностные ориентиры современной молодежи.

Цель. Исследование жизненных смыслов и ценностных ориентиров современной молодежи.

Методы. В исследовании применяется сравнительный анализ научной литературы, используются анкета «О смысле жизни» В. Э. Чудновского и опросник «Ценностные ориентации» М. Рокича. Новизна исследования. В работе сделан акцент на представления цифрового поколения о смысле жизни. Смысл жизни цифровое поколение связывает с ярким проживанием настоящего, поскольку существующая социальная среда не дает им возможности перспективного планирования. Именно поэтому у них преобладает гедонистическое отношение к жизни. Таким образом, процесс самоактуализации превалирует над самотрансценденцией.

Результаты. Данные исследования свидетельствуют о том, что представители цифрового поколения видят смысл жизни в достижении личного счастья, в свободе и сохранении индивидуальности и самореализации. Самыми важными ценностями для молодежи, определяющими их ценностные ориентиры, являются здоровье, любовь, творчество, общественное признание, материальное благополучие, удовольствия.

Выводы. В ценностной сфере цифрового поколения можно обнаружить отсутствие четких долгосрочных ориентиров в связи с непрерывными изменениями, происходящими в социальной среде. Неопределенность социальных, экономических условий вызывает трудности в планировании жизнедеятельности у современной молодежи, однако цифровое поколение озабочено поиском смысла жизни и ценностных ориентиров. Хотя у молодежи преобладает гедонистическое отношение к жизни, обнаруживается стремление к формированию нового качественного уровня альтруизма, где общие интересы не противоречат интересам личности.

Введение. Влияние виртуальной реальности на процессы деантропологизации становится очевидным фактом развития числовых соотношений, детерминирующих философские концепты в направлении постгуманистического дискурса. В данном типе дискурса человек низведён до числовой операции, промежуточного процессуального звена в сетевой структуре числового соотношения с другими объектами дигитальной сети.

Цель. Цель данной статьи состоит в выявлении соотношения виртуальности и воображения, различения между человеком виртуальным и живо воображающим.

Методы. В статье применены методы деконструкции, представляющей выделение новых философских значений устоявшихся пониманий виртуальности и связанных с ней антропологических типов, и феноменологический метод исследования вопросов виртуальности и антропологической реальности, формирующий новые перспективы исследования феномена виртуальности через обращение к конститутивной роли сознания. Научная новизна исследования. Научная новизна исследования представлена открытием нового антропологического различения между homo imaginabundus и homo virtualis, предполагающего онтологические отличия данных типов в их обращении к субъективной и объективной конституирующей роли сознания.

Результаты. Если антропологический тип homo imaginabundus является живо воображающим и связан с феноменами аутентичной виртуальности и субъективности, то homo virtualis - относится к неаутентичной виртуальности лишь как один из возможных её вариантов без связи с самоаффектирующим составляющим как таковым.

Выводы. Антропологическая реальность находится в состоянии бифуркации, из которой она может выйти несколькими путями, наиболее вероятными из которых будут пути деантропологизации в алгоритмических потоках и кодах дигитальной среды, либо путь сохранения феноменов самовоздействия, живого воображения, связанных с субъективностью и полем аутентичной виртуальности.

Философско-антропологическое исследование человека с точки зрения цели его существования охватывает широкий спектр измерений человеческой жизни: осмысление положения человека в социуме и в универсуме, его взаимоотношения с различными уровнями бытия (включая метафизический, если таковой составляет часть картины мира), систему его ценностей и представление о конечной цели развития как отдельной личности, так и всего человечества. Цель данной работы состоит в том, чтобы определить специфику целеполагания человека в русской и в широко понимаемой западной культурах с применением компаративного, диахронного, аксиологического и феноменологического методов. В отличие от предшествующих исследований, момент расхождения философской антропологии в русской и западной культурах в данной работе датируется не Новым временем, а Средними веками. Цель бытия человека в пределе трансгуманистична, это выход за пределы человеческого в направлении божественного. В русской традиции эта цель достигалась полноценным развертыванием человеческой природы как несущей в себе божественное начало, это принципиально христианская парадигма. В западной (и особенно ярко в германской) традиции складывается парадигма самообожения, выхода за пределы человечности усилиями самого человека и вопреки христианским установкам. Это расхождение наблюдается и сегодня; в статье очерчивается его краткая история и показывается релевантность этой проблемы для происходящих сейчас практически во всех в западных обществах процессов.

Человечество пришло к витальной необходимости осознаваемого переноса смыла существования человека за границы личности. Онтологически побуждающим фактором выступают выходящие за пределы социального и чувственного восприятия мира ценности - по своей природе человек индуцируем этими трансцендентными императивами. Но как именно происходит поступательное движение человека в сферу трансцендентных ценностей, взаимодействие с ними? И как возможно целенаправленное воздействие на процесс актуализации ценностей? Полагаем, что в основе взаимодействия слоев трансцендентного и проявленного мира в аксиологическом контексте лежат сущностные силы человека, их особый способ организации и диалектический механизм действия во взаимном соотнесении человека и жизни, в коэволюции. Статья посвящена обнаружению и исследованию такого способа организации. Методологической основой послужили структурно-системный и диалектический методы. Кроме того, мы опираемся на результаты ранее проведенных нами исследований с использованием методов феноменологии. В результате мы пришли к необходимости введения категории ценностно-культурного объема личности, как особой формы организации сущностных сил человека, которая обеспечивает возможность диалектического взаимодействия модусов ценностей в жизнедеятельности и, соответственно, сам процесс актуализации ценностей. Культурный аспект здесь отражает способность человека к взаимодействию с миром, а ценностный аспект - восприимчивость индивида к интенциальности жизни. Ценностно-культурный объем личности, организуя ту часть сущностных сил, которая обеспечивает развитие ценностного сознания, представляет собой основание, важнейшее содержательное и причинное в личности, а также условие, результат и интерфейс взаимодействия человека с проявленным миром и с трансцендентным горизонтом бытия. Более того, это отправная и конечная точка действия через человека диалектики самого себя познающего бытия в его свободе и необходимости - способ самораскрытия Абсолюта. Результаты исследования открывают новые возможности для поиска решений теоретических и прикладных задач в свете происходящей смены ценностной парадигмы общества.

Введение. Иерархия потребностей А. Маслоу (известная как Пирамида Маслоу) стала предметом анализа многих исследований (Н. Р. Букейханов, С. И. Гвоздкова, А. П. Никишечкин, З К. Анаева, С. И. Хайдаева), не потеряв актуальность до сих пор. Она выражает утвердившуюся в современном обществе (основанном на западной системе ценностей) иерархию, выражающую приоритеты индивидуализма, гедонизма, потребительства. Отечественная культура, основывающаяся на христианстве (как базовой религиозно-этической системе), исходит из противоположных приоритетов соборности, солидарности, жертвенности. Последние находят выражение, в частности, в этике долженствования (имеющей ключевое значение для соборной русской культуры), выступающей оппозицией которой этике индивидуализма. Актуализация и отстаивание данных этических парадигм является одним из аспектов «диалога культур », что и предстаёт предметом настоящего исследования.

Цель. Построение иерархии (Пирамиды) долженствования, противоположной Пирамиде потребностей, а в некоторых параметрах, связанных с ней, является целью настоящего исследования.

Методы. Для выявления основных аспектов формирования ценностных иерархий используется историко-генетический метод исследования. Для построения Пирамиды долженствования используется метод социокультурной рефлексии. С целью соотнесения Пирамиды потребностей и Пирамиды долженствования используется сравнительно-исторический метод исследования. В качестве основной системы ценностных координат используется христианская этика (базовая для отечественной культуры). Методологическим основанием явились работы русских религиозных философов (В. С. Соловьёва, Н. Ф. Фёдорова, Н. А. Бердяева). Материалом для исследования послужили произведения литературы и искусства. Научная новизна исследования. Статья не ограничивается критическим анализом Пирамиды потребностей, а, исходя из неё и, в связи с ней, предлагает альтернативную иерархию ценностей, выстроенную (исходя из приоритетов отечественной христианско-философской традиции) в Пирамиду долженствования.

Результаты. Пирамида Маслоу нацелена на стремление к тому, что «равно» мне (на поиски и реализацию своей идентичности) как высшей и последней цели. Пирамида долженствования исходит из данного устремления, идентифицируя его как выполнение долга перед самим собой (своим предназначением, судьбой, божьим замыслом), но не останавливается на нём, считая его исходным и «сквозным». Оно вписано во все другие предназначения человека, раскрываясь, развиваясь («взрастая ») через их осуществление. Пирамида долженствования нацелена на стремление к тому, что «больше» меня, что выходит за границы моего я, не позволяя ему превратиться в эгоцентризм, эготеизм. Это - выполнение долга (исходящее из чувства ответственности) перед близкими и дальними людьми. Вместе с первой ступенью, последние образуют «круги» моей ответственности в собственно человеческом мире (всё более выходящим за границы моего я). Следующим кругом является мой долг перед земной родиной, то есть перед природно- сверхприродным бытием, в котором рождается и актуализируется собственно человеческое настоящее бытие. Сюда входит ответственность перед природой и историей (прошлым, предками, традициями, сложившейся национальной культурой). Высшей ступенью является долг перед небесной родиной, перед Богом. Долг перед Богом исполняется через выполнение своего божественного предназначения (связь исходной и высшей ступени), через выполнение долга перед близкими и дальними людьми, перед своей земной родиной (всё это выражено в соответствующих христианских заповедях); через богосотворчество. Тем самым все ступени Пирамиды долженствования образуют взаимосвязанное, иерархически выстроенное целое, восходя по которым, человек становится «больше», чем он есть, становясь в богочеловека.

Выпуск журнала, который вы держите в руках, — или, что более вероятно, читаете в электронном виде с экрана какого-то значительно более молодого, чем бумага, артефакта, — посвящен теме сколь вечной и благородной, столь же болезненной и каждый раз предстающей новой

Введение. В статье поднимается проблема категориального выражения формирования и поддержания экологического мировоззрения человека, ориентированного на установление гармоничных отношений человека с развивающимся технологическим и цифровым миром. Проработка содержательного наполнения исследуемых терминов отражена в анализе современного научного и публичного дискурсов и материалов Всероссийской научно-практической конференции «Современные материалы и методы решения экологических проблем постиндустриальной агломерации », в частности, секции «Гуманитарные основания природосберегающей деятельности ».

Цель. Уточнить смысловое содержание понятий «экологическое мировоззрение», «экологическое сознание», «экологичное мышление», «экологичность» в современном научном и публичном дискурсах. В публикационной представленности этих терминов на базе ключевых тезисов докладов участников гуманитарной секции экологической конференции. Изучается научная востребованность, междисциплинарное заимствование терминов.

Методы. Методологические основания исследования статьи связаны с анализом указанных понятий, их смысловых и семантических акцентов в научном дискурсе, на основе докладов конференций, а также экориторики в интернет-пространстве. Научная новизна. Уточнено содержание терминов «экологическое мировоззрение», «экологическое сознание», «экологичное мышление», «экологичность» в теоретическом научном и современном публичном дискурсах в их корреляции с научными междисциплинарными практиками дискуссионных площадок конференции.

Результаты. В публичном интернет-пространстве оформилось дискурсивное поле, которое можно тематически обозначить как «экологизация цифровизации», согласно которому новейшие диджитал технологии способны предупреждать и решать некоторые экологические проблемы. Кроме того, можно утверждать, что термины «экологическое сознание» и «экология сознания» означают не только бережное отношение к природным ресурсам, но и ответственность за свои действия и позитивное отношение к миру в форме проактивного мышления (вместо реактивного), основанного на мировоззренческих установках экогуманизма и холизма.

Выводы. С середины прошлого столетия в отечественной и зарубежной философской и научной литературе отмечается необходимость активного формирования экологического мировоззрения, выраженного в сохранении и воспроизводстве ценностей заботы человека о природе, обществе, культуре и самом себе. Сегодня в условиях обострения экологических рисков, их научных и публичных обсуждений, поисков способов нивелирования таковых актуализируется вопрос изменения парадигмы мышления и деятельности современного человека в пользу заботливого, бережного и ответственного отношения к себе и окружающему миру. В этой связи в рассмотренных дискурсах наблюдается востребованность ментальных установок и повседневных практик, в которых проэкологическая активность проявлялась бы в качестве атрибутивного свойства человека экологичного (homo ecologicus). Смысловое поле интернет-пространства по экотематике коррелирует с научными междисциплинарными дискурсами дискуссионных площадок конференций, также отражая тем самым семантическую востребованность новых категорий в разнообразных дискурсах и научных практиках.

Введение. В статье анализируется проблема памяти о Великой Отечественной войне в повести «Карьер» белорусского писателя Василя Быкова. Память о войне, как демонстрируют авторы статьи, обладает особыми качествами и характеристиками для тех, кто в ней участвовал, для тех, кто действительно хочет помнить войну и реально её помнит.

Цель. В работе показано, как возможно на основе материала повести В. Быкова «Карьер» истолковать феномен памяти в мифологическом и религиозном модусах.

Методы. В статье используется феноменологический метод А. Августина и М. Хайдеггера, выводящий к экзистенциальным временным рядам «внутреннего человека », а также метод креативной герменевтики, позволяющий за художественным полотном текста В. Быкова проследить устойчивые смысловые структуры. Научная новизна исследования. Мифологический аспект памяти возвращает героев в точку и событие «начала», в котором произошло формирование целостной само осознающей личности, в онтологическое событие, конституирующее фундамент идентификации человека. Таким событием является событие трагическое, экзистенциальное. Это событие остаётся в памяти актуальным, не преходящим, не исчезнувшим и, определяет характеристики субъекта-памяти всю жизнь. Этот аспект памяти противостоит «историческому времени », согласно которому прошлое в памяти уже ушло; следует жить и думать сегодняшним-настоящим и будущим. Религиозный аспект памяти повести в истолковании авторов статьи заключён в том значении памяти, которое она имеет в деле преодоления власти времени. Опираясь на аналитику Августина, предложенную им в «Исповеди», авторы сближают логику исследования памяти В. Быковым в этой повести и рассуждения епископа Гиппонского.

Результаты. Память наделяет события прошлого живыми качествами настоящего времени и, тем самым, память как «память о жертве-выкупе», с одной стороны, постоянно призывает верующего христианина думать о смерти, а с другой стороны - она же является инструментом победы над ней. В деле спасения религиозный человек должен помнить себя, свои поступки/проступки, своих близких, жертву тех и Того, кто выкупил своей смертью эту жизнь и жизнь вообще. В массовой культуре, в нерелигиозном мировосприятии, в историческом отношении к жизни такое отношение к памяти отрицается и вызывает непонимание. Отсюда - отношение к памяти о войне в творчестве В. Быкова кажется устаревшим, архаическим и неактуальным, с чем авторы данной статьи не соглашаются.

Выводы. Авторы статьи делают вывод о том, что позиция писателя фронтовика В. Быкова в отношении памяти о войне является позицией «парадоксального свидетельства » и эта позиция позволяет автору действительно максимально достоверно и психологически точно описывать из «мира неживого» ту область мёртвого, ужасного, нечеловеческого, которые война создаёт и производит. И, оказывается, что помнить об этом и думать про это необходимо, чтобы быть подлинно живым.

Введение. В работе выделяется одна из главных тем философии истории - проблема движущих сил исторического процесса. Выявлены конкретные движущие силы истории, выдвинутые в историософии. Показаны определяемые проблемой движущих сил истории методологические аспекты становления философии истории в целом. Цель - показать роль вопроса движущих сил в становлении проблемного поля историософии.

Методы. В исследовании использованы следующие общенаучные методы: моделирование, структурно-функциональный, системный и сравнительный анализ; движение от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному. Научная новизна исследования. Выявлены и проанализированы основные проблемы, существующие в философии истории. Автором показано, что одной из важнейших проблем, интегрирующей остальные историософские вопросы, выступает проблема движущих сил истории. Установлены конкретные движущие силы истории, анализируемые в историософии. Демонстрируется, что в методологическом плане проблема движущих сил в истории играет в философии истории особую роль в ряде аспектов: концептуальном, интегративном, тестовом, дополнительности.

Результаты. Показано, что проблема движущих сил в истории решает в историософии ряд задач. Во-первых, каждая конкретная движущая сила позволяет создавать новые теории в философии истории. Во-вторых, она формирует особую картину исторической динамики. В-третьих, позволяет рассмотреть различные факторы истории как главные в системе иных параметров, тем самым найдя их подлинное место при анализе исторического процесса. В-четвертых, демонстрирует необходимость совместного анализа различных движущих сил для создания общей исторической картины.

Выводы. В работе рассмотрены лишь некоторые конкретные движущие силы истории, но их выделение надо продолжать производить. Автором выделены четыре аспекта, раскрывающие особую методологическую роль проблемы движущих сил истории в историософии. В действительности их можно выявить и больше.

Введение. Ф. М. Достоевский называл подпольный тип главнейшим из того, что он вывел в своем творчестве. В «подпольном » типе Ф. М. Достоевским раскрылась идея двойственности человека, которому никаким прогрессом и разумом не угодишь, потому что ему требуется, как заметил герой «Записок из подполья», только свою волю заявить. Таким образом мы можем говорить о человеке обратной перспективы, т. е. о том, кто детерминирован внутренним причинением, воздействует на самого себя, грезит и не живет среди вещей. Цель данного исследования - раскрыть понимание двойственной природы человека в философии Ф. М. Достоевского. Традиционно, начиная с Платона, двойственность человека в философии понималась как разделение на душу и тело. Однако, на наш взгляд, «двойственный человек» Ф. М. Достоевского, который называется у него подпольным типом, благодаря наличию сознания создает в мире второй план, удваивает реальность до своих грез. Таким образом мы можем говорить о том, что двойственность человеческой природы - это разделение внутри одного сознания человека. Что в таком случае мы можем сказать о сознании? Это присутствие человека, существующего в мире не по законам мира, а по отношению к самому себе. Сознание - это то, что склеивает существование и объекты наших грез. Пытаясь удержать в действительности собственные грезы, человек наделяет реальность смыслами, преодолевая бессмысленность мира. Методы. Основным методом исследования является литературоведческий анализ сочинений Ф. М. Достоевского и трактовок его идей в пространстве мысли Л. И. Шестова и С. А. Никольского. Также исследование предполагает точечное обращение к работам В. В. Зеньковского, В. В. Розанова, К. В. Мочульского, Л. П. Гроссмана и М. М. Бахтина. Данные виды анализа имеют своей целью выявление коннотаций и расхождений в философских системах исследуемых мыслителей как на уровне текстуального анализа их произведений, так и на уровне изучения их концептов. В качестве вспомогательного метода используется текстологический анализ. Научная новизна исследования. В статье прослеживается развитие типа «подпольного человека» в пространстве творчества Ф. М. Достоевского. Первая попытка его концептуализировать приходится на повесть «Двойник». Тип находит свое продолжение в произведении «Записки из подполья». Научная новизна исследования состоит в том, что, опровергая уже существующие трактовки данного типа русскими философами, автор предлагает альтернативную, суть которой заключается в следующем: «подпольный человек» есть человек двойственный, которому свойственно не классическое для философии раздвоение на душу и тело, а раздвоение внутри одного своего сознания. Кроме того, в статье впервые в научной литературе доказывается мысль, согласно которой главный герой романа «Подросток» также относится к типу «подпольного человека».

Результаты. Автор выделяет «подпольного человека» как особый антропологический тип, концептуализированный в произведениях Ф. М. Достоевского. Последний же, в свою очередь, понимается как человек с раздвоенной самостью, который живет не в мире, а в картине мира, до которой он удваивает реальность посредством воображения. Такой человек характеризуется приоритетом внутреннего над внешним и стремлением к радикальной редукции мира наличного. Отрезая действительность, человек получает возможность учреждать внутреннее. Выводы. Для философии Ф. М. Достоевского, задачей которой становятся попытки осмыслить, отстоять и оправдать человека, свойственно особое понимание последнего, как того, кто живет только внутренним причинением и отказывается подчиняться детерминационным связям, благодаря которым все существует в мире наличного.