Статьи

Цель исследования: рассмотреть содержание, происхождение и цепочку передатчиков эпосов, посвященных династии золотоордынского беклярбека Идегея, входящих в цикл героических эпосов «Сорок батыров Крыма». Провести сравнительный анализ каждого эпоса с имеющимися сведениями об исторических личностях, встречающихся в эпосе, с целью идентификации личностей основных персонажей эпоса. Выявить автора всего цикла «Сорок батыров Крыма» и установить время и обстоятельства появления данных эпосов в среде казахов Младшего жуза.

Материалы исследования: основным источником данного исследования является цикл эпосов «Сорок батыров Крыма», записанный из уст Мурына Сенгирбекулы и изданный в рамках проекта «Мəдени мұра» – «Культурное наследие» в 50 и 51 томах серии книг «Бабалар сөзі» – «Слово предков».

Результаты исследования: Определен автор цикла «Сорок батыров Крыма» – Казытуган-жырау, потомок Идегея. Время составления цикла эпосов – последняя четверть XVII в. Обстоятельства создания цикла – переселение Казытугана в Кубань, к потомкам Карасая. Установлено, что цикл эпосов был привнесен беглыми кубанскими ногайцами в 1745 г. в среду казахов Младшего жуза, которыми правил Нуралы-хан, определивший их к казахам рода Бериш племени Алшин. Впоследствии эти ногайцы составили ветвь Бескаска-Бериш и из их среды началось распространение цикла эпосов «Сорок батыров Крыма» среди казахов. Первым известным казахским жырау, передававшим весь цикл являлся Абыл-жырау, затем его ученики Нурым-жырау, Мурат-акын и Кашаган-жырау, у которых перенял Мурын-жырау Сенгирбекулы. С его уст и был записан и издан весь цикл эпосов.

Цель исследования: обзор и систематизация архивных и опубликованных казахских вариантов эпоса «Идегей», составление полного списка текстов, их структурный и текстологический анализ.

Материалами исследования являются как опубликованные, так и неопубликованные рукописные казахские варианты предания об Идегее. В работе также задействованы обширные данные казахстанской историографии изучения эпоса, в основном труды фольклористов, сведения из литературных и исторических источников.

Результаты и научная новизна: в хронологическом порядке проведен обзор истории изучения эпоса «Идегей» в Казахстане. Произведен обзор всех известных вариантов и сравнительный анализ основных сюжетов и мотивов эпоса.

Были выделены три основных региона литературных традиций, которые оказали влияние на формирование казахских вариантов сказания. Варианты сказания об Идегее, особенно поэтические фрагменты, оказали значительное влияние на творчество казахских сказителей.

Дастан «Идегей» снискал популярность во всех регионах, где проживали татары. В данной статье речь пойдет о вариантах дастана, собранных в татарских деревнях Западной Сибири и у телеутов.

Объектом работы являются варианты татарской версии народного эпоса «Идегей». Предметом работы является ареал распространения дастана и найденные на указанной территории варианты, их идейно-тематические, а также лексико-стилистические и диалектальные особенности, связанные с локальной принадлежностью.

Целью работы является выявление всех вариантов, записанных в Сибири, а также представление информации об исследователях фольклора, которые собирали и изучали дастан, дана оценка вкладу каждого из исследователей, описаны исторические неточности обнародованных в разные годы фрагментов и отрывков.

Материалами исследования послужили архивные и опубликованные варианты татарского дастана «Идегей». Были использованы сведения из литературных и исторических источников, научных исследований. Привлечены труды известных фольклористов, в частности многочисленные исследования и публикации последних лет.

Нами предполагается анализ вариантов татарской версии, которые были устно или письменно обнаружены в разных населенных пунктах Сибири и приграничных регионов. Они были записаны у информантов, принадлежащих к разным этническим группам сибирских татар, с сохранением диалектальных особенностей. Вторая часть была зафиксирована у переселенцев из Поволжья, точнее из деревень, относящихся к районам Татарстана, или переписана из сохранившихся у них в рукописях текстов. В статье отдельно рассмотрен каждый вариант, выделены основные мотивы и сюжетные особенности, дана наиболее полная на сегодняшний день информация о каждом варианте.

Целью исследования является научное изучение текста рукописи Нигмата Хакима «О дастане «Идегей»» и ввод его в научный оборот.

Материалы исследования: ранее неопубликованный научный труд известного фольклориста, языковеда Нигмата Хакима под названием «О дастане «Идегей»», сохранившийся в рукописи в фонде № 52 архива Центра письменного наследия Института языка, литературы и искусства им. Г.Ибрагимова АН РТ. Данный фонд ценен тем, что там имеются различные материалы о дастане “Идегей” и его версиях.

Научная новизна исследования состоит в том, что труд Нигмата Хакима в полном объеме изучается впервые. Основываясь на данный архивный источник-рукопись, читателю преподносится разносторонний научный взгляд на дастан «Идегей». При написании данного исследования Н. Хаким обращается к трудам известных ученых, востоковедов, основывается на сведения из различных письменных источников, цитируя их в качестве доказательства той или иной стороны изучаемого дастана.

Результаты исследования. Большинство вариантов татарского дастана «Идегей» сохранились в рукописном виде на арабской графике. Одним из полных вариантов эпоса является вариант Ситдык баба Зайнетдинова, записанный Нигматом Хакимом в 1919 году. Текст скрупулезно исследован с текстологической стороны: точное вос- произведение текста-источника, его подлинность, доступность читателю-исследователю, комментирование текста. Рукопись «О дастане «Идегей»» состоит из 13 глав- разделов, каждый из которых посвящен тому или иному вопросу исследования дастана: предпосылки возникновения, сохранности, вариативности, сказительских талантов главных героев. Есть необходимость включения текста данной рукописи всовременный научный оборот. Является одним из ценнейших материалов в источниковедении.

Цель исследования – анализ татарской историографии дастана «Идегей»; статья аккумулирует совокупность основных исследований с XIX столетия по сегодняшней день, относящихся к татарскому эпосу «Идегей».

Материалы исследования. В науке фигурирует немалое число текстологических и теоретических исследований, посвященных собиранию, изданию и изучению монументального народного эпоса «Идегей». В то же время историография дастана до настоящего времени не становилась предметом специального исследования в контексте филологических и исторических наук, хотя эпос в разные годы неоднократно привлекал внимание исследователей. Актуальность статьи объясняется необходимостью переосмысления татарской историографии эпоса «Идегей» с учетом достижений филологической и исторической науки и представления целостного взгляда на данную проблему.

Результаты и научная новизна. Исследование является первым опытом системного анализа, описания источников и научной литературы об «Идегее», принадлежащих татарским ученым. Акцентирование внимания к трудам отечественных и зарубежных исследователей в отношении к татароязычным текстам дастана в разные исторические периоды, выделение значимых проблем, характерных для изучения историографии эпоса «Идегей» также входят в круг научного интереса автора. Новизной исследования является достоверная трактовка историографии «Идегея» в свете новых научных требований, систематизация оценок, характеристик и пересмотр целого спектра прежних взглядов по заявленной тематике. Данное исследование дает важный импульс для введения в активный научный оборот ряда значимых материалов по «Идегею» в широком историко-культурном контексте.

Анализируется монография литовского социолога З. Норкуса «Великая реставрация: посткоммунистические трансформации с позиций сравнительной исторической социологии реставраций», которая предлагает концептуальную модель реставрации исторического процесса, следующего за революцией, и затем прилагает эту модель к анализу великих реставраций, последовавших за падением наполеоновской империи и распадом СССР. Ключевой тезис монографии состоит в том, что великие революции заканчиваются великими реставрациями,
которые воплощают революционные идеалы в жизнь лучше, чем сами революции. Авторы обосновывают актуальность проблематики реставраций для современного общества, выделяют основные идеи монографии, обсуждают ее концептуальную новизну и методологические находки. Выделяя сильные и слабые стороны сравнительно-исторического исследования, представленного в книге З. Норкуса, авторы проводят параллели между данным исследованием и классическим анализом социальных революций Т. Скочпол. Рецензия завершается выводом о том, что монография З. Норкуса открывает новую проблемную область в сравнительно-исторической макросоциологии — «социологию реставраций».

Социальное положение профессии воспитателя детского сада часто проблематизируется в общественном, политическом и научном дискурсе практически по всему миру и в России, но опыт российских воспитателей-мужчин остается без должного внимания. Мы обращаемся к анализу дискурса вокруг одного из первых воспитателей-мужчин, который оказался в центре публичной дискуссии 1980-х годов относительно статуса профессии воспитателя детского сада и места мужчины в ней, а также внутри корпоративного дискурса о «женской» работе и профессионализации. Эмпирическую базу исследования составили тексты статьи об одном из первых воспитателей-мужчин в газете «Известия» в 1986 г. и писем читателей, написанных под впечатлением от статьи, а также материалы интервью с основным действующим лицом. Несмотря на то что общественность и коллеги, по существу, не сомневались в способности мужчины выполнять обязанности воспитателя в детском саду, они по-разному оценивали уникальность мужчины как педагога и необходимость его для детей, профессионального сообщества и общества в целом. Важно, что представления о воспитателях-мужчинах не существуют изолированно, а строятся на мнении о профессии в целом и ее статусных характеристиках в частности.

Профессия школьного учителя, укорененная в российской действительности, демонстрирует кризисные черты на протяжении постсоветских десятилетий. В отечественной литературе среди прочего отмечены проблемы воспроизводства и старения корпуса учителей, невысокая компетентность, малая экономическая отдача от труда, снижающийся профессиональный престиж. Однако на фоне этого мы наблюдаем относительную устойчивость профессии, что позволяет говорить о существовании факторов, дающих возможность преодолевать кризисные явления как на индивидуальном, так и на институциональном уровне. Эти факторы нуждаются в отдельном изучении и экспликации. Значительным вызовом для школы и профессии учителя стала эпидемия COVID-19. Проведенное исследование сфокусировано на том, как изменяется этос профессии российского школьного учителя на фоне пандемии, в чем состоят параметры и особенности этого изменения и институциональной устойчивости профессии. Авторы статьи обращаются к многолетней серии интервью с учителями, проведенной в период так называемого кризисного обучения, в годы распространения коронавируса. Показано, что старое ценностно-этическое ядро учительской профессии в России, восходящее к идеям Просвещения и обеспечившее устойчивость профессии в годы транзита от советского к постсоветскому обществу, оказалось в состоянии видимой эрозии. Учителя, особенно представители молодых поколений, социализированные в постсоветской реальности, вынуждены искать новые профессиональные ориентиры и новые параметры профессионального этоса. От успешности или неуспешности этого поиска зависит устойчивость современной профессии учителя, в том числе эффективность ее воспроизводства. Ставшие доступными в годы пандемии онлайн-ресурсы «цифровой школы», новые форматы удаленного преподавания и контроля, новые модели взаимодействия с учениками, их родителями и методистами - вот ключевые социальные и технологические изменения, формирующие контуры нового профессионального этоса.

Многочисленные исследования избегания новостей проблематизируют данный феномен, связывая его с риском утраты информированности. Другие работы показывают, что избегание новостей редко бывает полным и может сочетаться с достаточным вниманием к информации по повестке дня. Эти два вывода необязательно противоречат друг другу, поскольку значение имеет не только объем потребления новостей, но и характер потребляемой информации. В статье проанализировано, какие новости готовы просматривать люди, избегающие новостей. Исследование основано на 44 полуструктурированных интервью с людьми, избегающими новостей, а также 23 интервью с «маятниковыми» потребителями новостей, для которых характерны регулярные переключения между интенсивным просмотром информационного контента и его избеганием. Делается вывод, что избегание новостей позиционируется как самосохранительное поведение, соответственно в первую очередь информанты отказываются от сообщений по наиболее эмоционально травмирующим темам - насилие, вооруженные конфликты, политические вопросы. Также подчеркивается нежелание потреблять новости, которые воспринимаются как предвзятые. Тем не менее информанты указывают, что они вынуждены или готовы просматривать информацию, которая необходима им для работы или обучения, нейтральные сообщения СМИ, к которым относятся новости спорта и культуры, а также легкие и развлекательные новости. Значение имеет также социальный фрейминг сообщений по повестке дня. Если близкие позиционируют новости по какой-то теме как позитивные или веселые, это может подтолкнуть человека, избегающего новостей, ознакомиться с соответствующей информацией. Развлекательный контент, о готовности потреблять который говорят информанты, имеет ограниченную информационную ценность и едва ли может способствовать политическому обучению граждан, помогать формировать свою позицию и реализовывать гражданское участие. Тем не менее это не означает, что такие новости нефункциональны. Они могут становится средством совладания с кризисом. Эскапизм в условиях невозможности повлиять на реальную ситуацию позволяет людям «отключаться» от нее и тем самым регулировать собственные эмоциональные реакции.

Классификация теорий революции по поколениям американского социолога Дж. Голдстоуна - один из распространенных способов систематизации исследований в данном направлении. Вдобавок к укоренившимся уже в научном дискурсе четырем поколениям теорий революций в современной науке отмечается формирование нового пятого поколения. В статье приводятся результаты анализа социально-демографических факторов революционной дестабилизации, которые, по мнению авторов, можно относить к работам пятого поколения теорий революции. Проведенные к настоящему времени количественные кросс-национальные исследования социально-демографических факторов революционной дестабилизации показывают, что одни и те же социально-демографические факторы могут оказывать очень разное влияние на вероятность начала вооруженных восстаний, с одной стороны, и невооруженных революционных выступлений - с другой. Эти исследования демонстрируют, что вероятность невооруженных революционных выступлений более высока в экономически среднеразвитых странах с невысокой младенческой смертностью, достаточно высокой долей городского населения, достаточно высокими значениями охвата населения формальным образованием и медианного возраста и не очень высокой долей молодежи. С другой стороны, вооруженные восстания наиболее вероятны в наиболее бедных странах с очень высокой младенческой смертностью, низкой долей городского населения, низкими значениями охвата населения формальным образованием и медианного возраста и очень высокой долей молодежи в общей численности взрослого населения («молодежным бугром»). Такие важные социально-демографические показатели, как высокие значения численности населения и социально-экономического неравенства, увеличивают риски как вооруженной, так и невооруженной революционной дестабилизации.

Смена общественной социально-экономической и культурно-этической парадигмы российского общества в 1990-е годы оказала влияние на институт семьи и брака. Как следствие трансформационных процессов в этих социальных институтах возникли противоречия в сексуальной, репродуктивной и супружеской культуре. Социологические исследования, проведенные авторами статьи на протяжении последних 50 лет на базе пермских вузов (1969-2022), позволили определить место семьи, брака, детей, любви в системе жизненных ценностей современных студентов, характер традиционной, неотрадициональной, новотрадиционной и латентной гендерно-сексуальной культуры, выявить социокультурные предпочтения студентов в репродуктивно-супружеской сфере. Это в первую очередь касается динамики изменения установки на число детей в браке с учетом трансляции на будущее, характер выбора «ребенок - карьера», отношение к вспомогательным репродуктивным методам. Супружество рассмотрено через функционально-гендерную стереотипизацию в рамках сексуальной, репродуктивной, профессионально-трудовой культуры. Выделены институциональные факторы по типу социальных институтов и их институционально-ролевым функциям. Основной вывод исследования: семья остается востребованной формой социальной организации жизни современного человека. Сформировалась новая гендерно-сексуальная традиция. Молодежь - основной институциональный субъект при определенной сохранности роли родителей. Слабым звеном выступают институты политики и церкви. Исторический срез в 100 лет (ХХ в.) не является социальным временем, в течении которого прошлые традиции могли быть заменены новыми. Старые традиции сохраняются как в социальной практике, так и в латентном состоянии. Сексуальная, гендерная, семейно-брачная революция - это бесконечный социальный процесс.

Авторы поднимают вопрос о гендерном неравенстве и для этого проводят сравнение оценок субъективного благополучия мужчин и женщин в России. Субъективное благополучие позволяет учесть и суммировать преимущества в различных сферах жизни с учетом их важности для человека и выделить более (или менее) выигрышное положение одних по отношению к другим. Различия в субъективном благополучии мужчин и женщин исследуются на этапе рождения и последующего воспитания детей, поскольку для этого периода характерны флуктуации оценок удовлетворенности жизнью и дискуссионным становится вопрос о том, кто больше выигрывает от своей новой роли родителя: мужчина или женщина. Анализ осуществлен с использованием модели с фиксированными эффектами на основе панельных данных РМЭЗ НИУ ВШЭ 2016-2021 гг. Субъективное благополучие измеряется с помощью вопроса об удовлетворенности жизнью респондентом. Результаты анализа свидетельствуют о том, что рождение детей связано с повышением субъективного благополучия как у женщин, так и у мужчин. Семейная пара с появлением ребенка чувствует себя более благополучно вне зависимости от уровня материальной обеспеченности и возраста деторождения. Исследуемые данные позволяют заявить о том, что женщины, став матерями, не получают дополнительного выигрыша по сравнению с мужчинами: рождение ребенка одинаково вознаграждается ростом удовлетворенности жизнью как матерей, так и отцов. Однако радость родителей длится недолго: последующий за рождением этап воспитания детей 3-4-летнего возраста одинаково негативно сказывается на удовлетворенности жизнью респондентов обоих полов.